Маша определенно была хороша собой, при том, что она никак не пыталась это подчеркнуть. Из-за почти идеально круглого лица, экстремального размера груди и привычки носить мешковатую одежду, на первый взгляд обычно складывалось ошибочное впечатление, что она слегка пухловата, но ни ее фигура, ни лицо изъянов не имели, разве что щеки были слегка присыпаны веснушками как у Венди из «Гравити Фолз». Родион слегка подвис, косясь на монументальные формы одногруппницы, и вдруг вспомнил в каком состоянии пребывает его обитель:
– Маш, ты разувайся пока…
Он вернулся в комнату и принялся отчаянно запихивать бутылки под диван. Все получилось довольно быстро, Маша даже не успела лицезреть конфуз – щупальца кальмара, которые Санек минувшим вечером не донес до ухмыляющегося рта, так и остались лежать на полу, а сейчас как будто ожили, подставив Родиону подножку – смачно поскользнувшись, он уже морально приготовился ко встрече затылка с полом, но каким-то непостижимым образом изобразил что-то среднее между балетом и тектоником и сохранил равновесие. Коварные щупальца полетели в форточку, Родион выдохнул и предложил Маше сесть.
– …Чеба оборзел совсем со своим эссе, тоже мне нашел философов, мне тройку кое-как поставил, Котову четыре с минусом, остальным сказал переделывать. Вот. А так больше ничего нового. Родион улыбнулся. Она как будто слегка наклонилась к нему. Родион почувствовал, как полная, тяжелая грудь доверчиво уткнулась в него, – неожиданно оказалось, что под кофточкой ее ничто не сдерживало. Маша повернулась к нему уже больше чем вполоборота, Родион слегка растерялся, в черепной коробке, как фигуристка в момент кульминации выступления, крутилась мысль о том, как еще на первом курсе, сидя за партой, он с интересом посматривал в сторону солидных машиных форм и ломал разгоряченную голову – какой же формы у нее грудь, а сейчас его худощавый торс и упершийся в него упругий сосок разделяли микроны ткани. Ее веснушчатое личико было уже в сантиметрах в десяти от его лица, Родион почувствовал, как по ногам и внизу живота пробежали горячие мурашки. Из ее приоткрытого ротика нежно струился тот самый ни на что не похожий аромат женского желания, оттененный наивным запахом фруктовой жвачки. Волна тепла уже полностью завладела им и увлекала за собой, он терял контроль, сердце наращивало частоту ударов, он сам не заметил, как уже медленно тянулся навстречу ее пухлым губкам и горячим щекам…
– Постарайтесь не повредить спину! – вкрадчиво, но отчетливо прозвучало в голове.
Родион вздрогнул и слегка отстранился. Розовый туман улетучился.
– Что… то… не так? – пролепетала Маша, все еще упираясь в Родиона грудью.
– Спина… Так стрельнуло, я аж вздрогнул… У-уф… – Родион неловко изобразил гримасу боли, осторожным движением отодвинулся на безопасное расстояние и потер якобы больное место.
– Ой!.. – краска со щек разлилась по всему лицу девушки, затмив и без того робкие веснушки, – ты ведь только из больницы…
Маша вскочила с дивана, еле слышно залопотала что-то невнятное, прижав ладони к необъятной груди, а Родион в это время окончательно вернул себе ясность мысли. Он хотел было взять ее за руку:
– А ну… Нафиг. Еще понапридумывает чего-нибудь, а мне потом разгребать. – мысль пронеслась быстро, как по оптоволокну, подавшиеся было в сторону машиной ладони пальцы вернулись на исходную. Родион встал и еще раз аккуратно потер спину, – Машуль, да брось ты. Все нормально… Слушай, я сам виноват, мне в клинике сто раз говорили беречь спину, как выпишусь. Короче, забудь, пошли на кухню, попьем чаю, еще даже шести нет, посидим… – Родион говорил все увереннее, заранее зная, что прием сработает: Маша была девушкой слишком робкой, чтобы остаться хоть на минуту после такого фиаско. И в самом деле, в ответ она залопотала что-то еще более неразборчивое, – Родион различил только «прости», «извини» и «все конспекты я для тебя отксерила», торопливо натянула кроссовки, как попало завязав шнурки, нащупала в потемках задвижку, выскочила на площадку и с неловкой, но милой грацией понеслась вниз по лестнице. Родион ненадолго отдался во власть воображения, представляя, как подпрыгивают в это время ее девичьи богатства, но дожидаться хлопка подъездной двери не стал и закрыл задвижку. Постояв немного, глядя в пол и наматывая на указательный палец шнурок от трико, он принялся ходить туда-сюда по квартире, из комнаты в кухню и обратно, сутулясь и переваливаясь как медведь. На исходе восьмого круга голос в голове произнес:
– Простите, если я совершила ошибку. Дайте мне указания на случай возникновения подобных ситуаций!
Родион дурацки улыбнулся.
– Слушай, давай для начала ты будешь обращаться ко мне на «ты», а то я всю жизнь мечтал, чтоб со своим внутренним голосом на «вы», «спасибо», «пожалуйста». – он усмехнулся, – слушай, я сейчас допер, почему себя чувствую таким дурачком. Дошло! Она же слышала, когда мы с пацанами спорили: что самое неприятное в девушках? Я тогда по чесноку сказал, что запах изо рта. Она, наверное, на четыре раза зубы почистила и пачку жвачки отработала. Хах! И вообще… Запах… Ты не подумай про меня ничего такого… Но, слушай, от нее никогда цветами не пахло, студент-технарь как-никак – он саркастически улыбнулся, – а сейчас побрызгалась чем-то, кроссовки новые… да какие нафиг кроссовки, она лифчик не надела!.. – Родион остановился на кухне, возле чайника и с размаху щелкнул по кнопке, – Тьфу, блин, воды не налил! Короче, выбила меня Машка из колеи. Хэх… – он снова, теперь совсем натужно усмехнулся, – а ты ничего себе такого не накручивай, не… Это мне сейчас дико повезло, что все как надо получилось. Они ж такие – ее только чмокни, и все, приехали, – я твоя девушка, води в кино, корми рафаэллами… А, прикинь, я выпустил бы сейчас воробушка из клетки… У-у-у… Ну ты ведь всяко в курсе, что у меня давно с девчонками не было… Че с ней делать потом… А если бы залетела? П****ц, че. – он замолчал, пошевелил губами, будто добавив про себя еще пару крепких, и резко потряс бритой головой, отгоняя неприятное наваждение, – так и так получился бы некрасивый расклад. И обижать девчонку не хочется, это не ее косяк, что она… Не в моем вкусе. Ну, то есть это… Ну нету чувства. Не знаю, как сказать. Ну это, самое, оно, конечно, да… (Он изобразил руками грудь примерно шестого размера) Но не повод же… – Родион заканчивал мысль, наливая в чайник воду из-под крана. Телефон, который он непонятно когда сунул в карман трико, торжественно пропиликал пару аккордов, возвещавших свежую СМС-ку, – … да как есть скажу. Не вариант даже из-за таких бешеных сисек пытаться что-то изобразить, к ним же еще весь остальной человек прилагается, – он неглубоко и коротко вздохнул, – один мой кент это давно раскусил и заказывает себе по телефону сиськи, а насчет того, что идет с ними в комплекте, не сильно парится.
– Это и называется словом «любовь»?
Родион слушал размеренное закипание чайника, опершись локтями на стол, и вопрос застал его врасплох.
– Что?.. А, ты про Машку?.. Ну… Евгения… Женя… Слушай, ты ведь поймешь, если я буду называть тебя Женя или Жека, ну то есть… короче, без официоза, а то у нас тобой вроде как физическая близость на постоянной основе?
– Да, конечно, я идентифицирую любые производные моего имени!
– Ну, что, Жек, я тогда попробую объяснить. – к Родиону неожиданно вернулось внутреннее равновесие, – если вот так, по-честному… Не, это что-то новое. – он вынул чайный пакетик из пестрой коробочки, сиротливо стоящей на углу стола, бросил в кружку, залил кипятком доверху и, подобрав ноги под себя, разместился на жесткой и неудобной табуретке, – когда говоришь сам с собой, обычно что-то подтасовываешь, что-то допридумываешь оправдываешь сам себя, а у меня теперь так не выйдет. Мне это даже начинает нравиться. – глядя на пар, поднимающийся из кружки, он продолжил, – может быть и да. Еще в монтажке она на меня на парах так смотрела… Откуда она вообще в технаре на монтажном взялась?.. Когда нас всех в универ зачислили, и началась настоящая возня, с конспектами пару раз выручала. Было дело, пыталась что-то сказать, типа там давай после пар останемся, лабы вместе поделаем или спрашивала, на чем я домой поеду. В общем, в таком духе. Я ее каждый раз тактично отшивал, у меня голова тогда вообще в другую сторону смотрела. Да и сейчас, в принципе, туда же смотрит. – Родион тяжело вздохнул, – если сказал «а», скажу и «б». Как раз перед тем, как я поступил в технарь на первый курс, меня девушка бросила. – он несколько секунд помолчал, дергая кружку за ручку туда-сюда, но осторожно, дабы чай не рассердился и не плюнул в парня жгучей каплей. В голове приятно и вкрадчиво, почти ласково прозвучало: – Расскажешь мне о ней?
