Диана Кем-бы-она-ни-была начала рассказ.

– Мой брат… – она бросила на него взгляд, который мог бы содрать краску со стены, – …должен был сопровождать меня из Плимута в Торки. Я учусь в школе в Бате, и приехала сюда в почтовой карете.

И на том спасибо. Очевидно, что она благородного воспитания, так как понимает тонкости сопровождения, даже со стороны младшего брата. Жаль, что отец не сопровождает их, подумал Фолк.

– А ты? – спросил капитан, поворачиваясь к брату, ответившему сестре таким же сердитым взглядом. – Растратил свои средства. Нет ничего такого, в чем нельзя было бы признаться.

Капитан знал, что мог бы сделать замечание более мягким тоном, но мальчик не обиделся на его резкость.

– После того, как я снял для нас здесь комнату, я потерял деньги на проезд в экипаже, – ответил он, не выбирая слов и не мямля. – Мама дала мне точную сумму, но вот что произошло.

Он сунул руку под короткое пальто, вытащил кошелек и продел указательный палец в дырку на дне.

– Не знаю, как это случилось. Я искал деньги по всему Плимуту.

– Это не самый честный город в Англии, – проговорил Фолк. – Я тоже терял здесь деньги. – Нет необходимости сообщать пареньку, что он терял их во время виста и любовных похождений. – Сколько вам нужно оплатить за проезд?

Брат с сестрой одновременно посмотрели друг на друга, нужда сражалась с правилами приличия. Нужда победила, и Диана прошептала небольшую сумму, которую Фолк быстро вынул из собственного кошелька – у которого не было дыры снизу – и положил к ним на стол.

– Это трудность легко преодолеть, – заявил он, улыбаясь, чтобы успокоить их.

Девочка покраснела, что ей очень шло.

– Мы благодарны вам и останемся у вас в долгу.

Что касается Фолка, то с этим ничего нельзя было поделать.

– Никаких долгов передо мной, – весело заверил он их. – Назовите это рождественским подарком от человека, который не хочет, чтобы дети застряли в порту Плимута.

– Капитан, моя мать будет вне себя, если не сможет вернуть вам деньги. Можете ли вы записать для меня свой почтовый адрес? – спросила Диана.

Он пожал плечами.

– Адресуйте письмо просто сюда, в «Дрейк», на имя капитана Фолка.

Джеремия оказался не готов к тому, как дети посмотрели на него, а затем переглянулись, и снова уставились ему в лицо.

– Капитан Фолк? – спросил мальчик.

– Он самый. – Они все еще смотрели на него широко раскрытыми глазами. – Я должен знать вас?

Юная леди покачала головой.

– Я… я не знаю. Может быть, в военно-морском флоте несколько капитанов по фамилии Фолк.

– Кроме меня, есть еще Александр, Эдвард, Мартин и кое-кто, с гордостью носящий имя Октавиана. Утверждает, что его отец был латинистом. Мы зовем его Цезарем.

Мальчик улыбнулся в ответ на это, но не его сестра. То, что произошло следом, тронуло его. Фолк с изумлением наблюдал, как на глазах юной леди появились слезы.

– Не говорите мне, что вы останетесь в гостинице на Рождество, – воскликнула она, словно подстрекая его повторить то, что он только что сказал.

– Так и есть. Я только что покинул «Спартанец» и мне некуда идти. Эй, послушайте, это ведь не трагедия. Пожалуйста, не делайте этого!

Она начала плакать по-настоящему. Фолк торопливо достал носовой платок, надеясь, что это не тот, которым он вытирал порезы на подбородке во время бритья.

– Боже мой, не надо! – вскричал он, стараясь говорить негромко. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь бдительный посетитель подумал, что он обижает этих детей.

Диана быстро осушила глаза и, прищурившись, посмотрела на брата, не рискнет ли тот сделать какое-нибудь замечание.

– Так принято, капитан, – ответила она, стремясь говорить с достоинством, не присущим ее годам, но вполне достижимым. – Все должны быть дома на Рождество.

– Я полностью согласен. Обещаю, что в следующем году у меня будет место, куда отправиться.

– Обещаете? – спросила она.

– Положа руку на сердце, если это поможет, – поклялся Фолк, думая, что когда-нибудь эта девочка станет прекрасной матерью для сыновей. Бог свидетель, его она запугала.

От пустопорожней болтовни его спасло только прибытие прибрежного экипажа. Мальчик немедленно вскочил на ноги.

– Пойдем, Диана. Я возьму тебе место внутри, но сам хочу сидеть сверху.

– Он сильно простудится при этом, а мама будет обеспокоена, – пробормотала Диана. – Один момент! – С подлинным изяществом она присела в реверансе перед Фолком, а потом сверлила брата взглядом, пока тот не изобразил поклон.

Фолк поклонился в ответ.

– Так и быть. Я желаю вам счастливого Рождества. Кстати, я представился вам, но вы так и не сообщили мне свои имена.

– О! – ответила она, прижав руку ко рту от подобного нарушения приличий, отчего стала выглядеть намного моложе. – Я – Диана Мирс, а это мой брат, Джем.

– Джим! – Он не смог удержаться. Это имя вырвалось у него очень громко, словно Джеремия все еще стоял на своем квартердеке. Нетерпеливые пассажиры экипажа, стоявшие в конце очереди, с удивлением оглянулись.

Мальчик тоже обернулся, улыбаясь от того, что услышал свое имя, и Фолк понял, где он видел его прежде. Слава Богу, что Ианта назвала своего сына Джеймсом, а не Уильямом, в честь напыщенного дедушки мальчика.

– Джим Мирс, – повторил капитан. – Мисс Мирс. Я хорошо знал вашего отца.

Диана Мирс улыбнулась, и он внезапно узнал и эту улыбку тоже.

– Вы знаете больше, чем мы, капитан, – ответила она. – Джем, конечно же, никогда не видел его, а у меня о нем только незначительные воспоминания.

– Я знаю, знаю. Вам было всего пять лет, – проговорил он, не в силах удержаться от тоски в собственном голосе.

Диана не знала, что сказать, а времени объясняться не было, так как очередь начала двигаться. Фолк шагал рядом с детьми Мирс, твердо решив устроить их в экипаже и почти не желая выпускать их из вида теперь, когда узнал, кто они такие. Он проследил, как погрузили их багаж, а затем подсадил мисс Мирс в карету, в то время как Джем вскарабкался на крышу.

– Сделайте кое-что для меня. Передайте вашей матери привет от капитана Фолка, хорошо?

Она кивнула.

– Спасибо за вашу доброту, капитан.

Фолк наблюдал за дряхлым прибрежным экипажем, пока тот не скрылся из вида за углом Барбикана[11]. Она похожа на мать.

Джеремия стоял там довольно долго. Наконец, дождь со снегом загнал его внутрь, где капитан последовал за миссис Филлион в кладовую, чтобы выполнить неприятную задачу, которую она поставила перед ним. Сперва он направился к тому ряду, где миссис Филлион хранила его дневники. Фолк знал, что на него бесполезно рассчитывать, как только он возьмет в руки дневник, но он не обещал провести инвентаризацию всей кладовой за один день.

Вначале он обратился к записи от 21 октября 1805 года, как и ожидал от себя, особенно потому, что все, о чем он мог сейчас думать – это Джим Мирс. Более точно, он обратился к 31 октября. Десять дней прошло перед тем, как у него появилась возможность урвать более одной минуты для записи после титанической борьбы. Трафальгар стал сражением, запоминающимся на всю жизнь; битвой, итоги которой будут пересматриваться на протяжении всего нового века. Как единственный выживший лейтенант на «Завоевателе», Фолк запомнил Трафальгар сквозь дымку, пронизанную шумом и смертью.

Джим Мирс умер на его руках на квартердеке, пронзенный насквозь острым обломком перил. С того момента до 31 октября Фолк почти не спал, так как выполнял работу за троих и пытался не думать о своем друге, погибшем и похороненном в морской глубине.

Он оказался одним из нескольких лейтенантов, кто получил выгоду от Трафальгара с повышением до капитана и первого собственного корабля – содержащегося в образцовом порядке военного шлюпа под именем «Нэнси». Как офицер, сражавшийся при Трафальгаре, Фолк получил 269 фунтов от благодарного правительства, которые быстро отправил Ианте Мирс. Он отослал ей личные вещи Джима, включая его последнее, незаконченное письмо и добавил еще сто фунтов из собственных, тогда довольно скудных, сбережений. Капитан знал, что она имеет право всего лишь на мизерную пенсию, и был рад тому, что у Ианты есть родители, которые помогут ей. Кроме того, она красива. И найдет себе другого мужа.