Олег открыл глаза и наслаждался последними минутами до подъёма. На потолке переливались тени от тюля, освещённые полные луной, на которые он медитировал, предаваясь сладкой полудрёме. Лишь сквозняк и музыка со стороны двери отвлекали, он решил повернуть голову и взглянуть на источник беспокойства.

– Даня, Рус, Боря, парни, что вы здесь делаете? – напротив него сидели его приятели с гражданки с каменными лицами. – Эй, вы чего молчите?! – спросил он.

Сев на койке, он потянул руку к Руслану. От прикосновения Руслан начал падать назад, оставляя за собой в воздухе ручейки крови, которые зависали и с хрустом рассыпались рубиновыми кристаллами. Время стало вязким, а мышцы сковал лёд. Даня и Борис начали хватать ртом красные кристаллики, притягивающиеся к руке Олега, словно металлические опилки, покрывающие магнит щетиной. Вслед за сверкающими рубинами приближались дрожащие губы и Даниила и Бориса.

– Хватит! Что вы творите!? – кричал Олег в ватную тишину, глотающую все звуки. Лишь луна переливалась в мириадах рубинов, в каждой грани которых отражалась его лицо, лица друзей, лица врагов, кровь заполняла волнами всё вокруг, сея вокруг живое тепло и оставляя вкус металла во рту.

Руслан уже провалился во тьму, а рука Олега всё ещё тянулась за ним и он не мог её остановить. Гравитация сменила свой вектор и уже всё тело Олега падало в бездну, пока две пасти не вцепились в руку и рубины вокруг не взорвались фейерверком.

– Нееет!

На востоке готовое появиться солнце окрасило облака в красный цвет. Не было понятно где кончались облака, а где начинался дым от пожара, охватившего улицу, утыканную горящими особняками. Впереди ехал БТР-80 с прожектором, бьющим синеватым цветом, а вокруг шли солдаты в костюмах химзащиты с ранцевыми огнемётами за спиной и посылали струи пламени в дома и в выбегающих из них людей. Олег шёл за ними и, увидев в доме справа движение в выбитом пулемётным огнём окне, послал туда струю пламени, что отозвалось взрывом, сбившим его с ног. На втором этаже, видимо, рванул газовый баллон, осыпав улицу горящими осколками, среди которых и валялся Олег, а майор Беспалов, подошедший сзади, поднял его, вытирая очки противогаза от копоти и приговаривая:

– Сержант Гончаров, жги всё, выжигай всё к хренам, это место не для них, это место должно стать пеплом!

– Но здесь могли жить и мы, тащ майор.

– Нет Гончаров, это место не для жизни, это место для пепла. Это место для пепла, на котором мы возведём новый мир и докажем свои права на жизнь. – ответил майор, начиная тлеть под лучами рассветного солнца. – Выжигай! Выжигай! Выжигай!

Порыв ветра бросил тлеющие остатки майора в лицо Олега, от чего он снова упал на землю и каждая частичка его тела начала гореть и улетать прочь, лишая душу тленной оболочки, оставляя звенящую тишину.

– Гончаров Олег Дмитриевич, Гончаров Олег Дмитриевич!

– Уходите отсюда! Перевязка не закончена!

Олег услышал два женских голоса и попытался открыть заплывшие гноем глаза. Свет слепил. Поняв, что находится в больничной палате, он попытался встать, но тяжёлая голова не дала этого сделать, отреагировав волной боли, прошедшей от глаза до макушки.

– Вот, он очнулся! Дайте с ним поговорить!

– Нет! Я сейчас позову главврача!

– Вызывайте! Я из ФСБ.

Со второго раза Олегу, всё же удалось поднять голову выше, чтобы иметь возможность видеть творящееся вокруг. Он лежал в большой палате, где пациенты были отгорожены друг от друга шторками. Возле него сидела крупная сорокалетняя медсестра с волосами странного коричнево-фиолетового цвета, стриженными под машинку. Она перебинтовывала его руки, на которые была нанесена пахучая мазь. Позади молодая женщина в чёрном пуховике. Её русые волосы были стянуты в косу, что открывало высокий лоб, венчающий лицо с длинным греческий носом, большими карими глазами и выдающимися скулами, которые напрягались каждый раз перед тем, как с её тонких губ срывались слова.

– Он проснулся! Я задам буквально пару вопросов.

– Нельзя, я сказала! – ответила ей медсестра, загораживая проход своим широким телом.

– Да ничего, я могу, -приподнявшись на локтях, подал голос Олег. Но боль вновь пронзила черепную коробку. – У меня сотрясение?

– Нет, похмел у тебя, герой… Да что ты творишь?! – Девушка протиснулась мимо медсестры и села на стул рядом с койкой, задёрнув штору прямо перед её носом.

– День добрый, я Ольга Григорьевна Борщёва, следственный отдел ФСБ КПБУ.

– Что, извините?

– Комитет предотвращения биологической угрозы, о нас не особо по телевизору говорят. Наш оперативный отряд, ОПБУ, мелькает, а мы нет, – Ольга украдкой улыбнулась, но резко посерьёзнев продолжила. – Вы Гончаров Олег Дмитриевич, девяностого года рождения?

– Да, я.

– Присутствовали ли Вы в баре “Фишбон” вечером пятницы?

– Да, присутствовал.

– С Вами кто-то был?

– Трое моих друзей

– Узнаёте этих людей? – Ольга протянула Олегу фотографию, на котором было изображены лица в копоти и кровоподтёках. Тот, взяв одну из фотографий, сглотнул подошедший к горлу комок и дрожащими руками вернул снимок.

– Узнаю. Это Борис. Мой друг.

– Соболезную.

– Эх…да.

– Когда Вы с ним встретились, он уже был заражён?

– Нет, нет, с ним точно всё в порядке было. На него напали, когда он на кухню пошёл. Был бы он заражён, я бы увидел.

– Вы раньше видели заражённых?

– Больше, чем хотелось бы.

– При каких обстоятельствах?

– Западный кордон, а потом Красный список. Слышали, наверное?

– Конечно. Вы служили тогда?

– Да, срочную. Добровольцем пошёл.

– Ясно. Так Вы не видели заражённых в тот вечер, до заражения Бориса Купцова?

– Нет, полукровок не видел.

– То есть? А не полукровок?

После того, как первые пули прошелестели около его уха, вонзаясь в раненого им и Русланом вурдалака, он потянул Руса вниз и спрятался за лесенкой, разделяющей залы. Оттуда он наблюдал за рыжей девушкой-лейтенантом, открывшей стрельбу и усатым капитаном, пришедшей той на помощь. Когда стрельба затихла, он решил посмотреть, что происходит в другой половине зала. Полицейские, зайдя туда, о чём-то переговаривались и девушка, забрав у капитана автомат, пошла на кухню, а капитан, держа пистолет на изготовке, подошёл к свисающему со стола Борису и, пнув того носком, резко отошёл назад. У Олега до скрипа зубов сжались челюсти, но он решил не привлекать внимание, чтобы не схлопотать пулю. Полицейский, убедившись что Боря не зашевелится, пошёл дальше. Подойдя к следующему телу, он что-то сказал, взвёл курок и приготовился стрелять. Олег меж тем разглядел Даниила и дёрнулся вперёд, понимая, что тот жив, но его сейчас убьют. Заметив движение боковым зрением, капитан перенаправил пистолет на Олега. Тот словно рыба хватал воздух, пытаясь что-то сказать и смотрел куда-то ему за спину. Полицейский инстинктивно посмотрел туда же, но успел увидеть лишь чуть раскосые серые глаза, смотрящие в упор. Его руки завязали в узел, а ладонь, лёгшая ему на макушку, повернула голову на сто восемьдесят градусов, дав возможность капитану увидеть в ужасе смотрящую на него напарницу и упыря позади неё. Он бы и предупредил Леру об опасности, да только гортань теперь была под затылком и темнота уже поглощала сознание.