Ститч бросил сигарету на пол и зажег другую.

— Он из синдиката «Королевских Питонов». Их клуб располагается в Анкоридже на Аляске, и у них тридцать пять человек в команде. Они разработали новый сорт метамфетамина (прим. пер. — очень сильный наркотик). Он сильнее... к нему больше привязываешься, и как ты и думал, они искали куда можно его распространить, — подтвердил Ститч, — они положили глаз на округ Каллам (прим. пер. — в штате Вашингтон) из-за нашего доступа в порт.

— Виктор сказал, почему они убили Скида? — спросил я.

— Он не собирался выдавать информацию о клубе, так что его застрелили, — прорычал он.

— Как думаешь, он еще жив? — спросил я, оглядывая Виктора, и не был уверен, что мужчина хотя бы дышал.

— Я поработаю над ним еще несколько часов, — проговорил Ститч со зловещей улыбкой.

— Мы оставим тебя, — сообщил Коттон, выходя из помещения. — Сообщи, когда закончишь, и я пришлю ребят помочь убрать мусор.

Мы почти вышли из склада, когда я опрокинул ведро воды на голову Виктора. Он застонал, гремя цепями, пытаясь освободиться. Я подошел к столу для пыток и взял нашатырный спирт.

— Просыпайся, солнышко. Я еще не закончил с тобой.

— Пожалуйста... Я рассказал твоему брату все, что знал, — молил Виктор.

— Мы это еще посмотрим, — ответил я, схватив его за голову, чтобы удостовериться, что он меня понял.

— Ты знаешь, что тебе конец, Виктор, правда же? — я прокричал так близко, что плевки слюны размазались по его лицу. — Но ты не знаешь, как он придет. Я хочу, чтобы ты думал о своих братьях, о семье... обо всех тех людях, которых ты когда-либо любил, пока будешь отвечать на вопросы моего брата, Виктор. Я хочу, чтобы ты думал об их конце, потому что сейчас их жизни в твоих руках. Подумай о детях, которых ты оставил без отца, пока будешь общаешься со Ститчем. Считай, что это твой последний шанс спастись, Виктор.

Когда я, наконец, отпустил его, то голова мужчины легла на грудь. Он оказался поражен, зная, что то, что я сказал — правда, и это всего лишь вопрос времени, когда он расскажет все, что знал. Я развернулся, чтобы уходить, а Ститч придвинул к нему стул, и начал говорить так тихо, что я ничего не смог понять. Дверь захлопнулась за нами, и мы решили возвратиться в клуб. Мы шли в тишине, пока не услышали крики боли Виктора.

Достигнув здания, Коттон повернулся ко мне и сообщил:

— Я позову ребят в церковь. Нужно, чтобы Большой Майк занялся этим.

— Я пойду за ним, мне нужно кое о чем с ним поговорить, — сказал я, открывая дверь клуба, и направился в комнату Майка.

Постучав в его дверь, я прислушался, как он шел через комнату. Майк повременил с ответом минуту, но я ждал, когда он откроет дверь. Его глаза расширились, стоило ему увидеть меня, стоявшим на пороге; он открыл рот, чтобы говорить, но до того, как он успел что-либо сказать, мой кулак хорошенько впечатался в его лицо, заставляя голову накрениться. Майк был здоровяком. Он мог запросто врезать в ответ и выиграть, но брат знал, что не прав. Ему не следовало говорить с Хенли о делах клуба, и он мог схлопотать нечто похуже, чем удар.

Потребовалась минута, чтобы Большой Майк собрался и выговорил:

— Мне жаль, Меврик. Я облажался.

— Если ты облажаешься так еще раз, я тебя прикончу, — предупредил я.

— Понял, братишка. Этого не повториться, — пообещал он.

— Коттон собирает собрание, у нас новости, — сообщил я. — Ты нам понадобишься, чтобы собрать всю информацию о синдикате «Королевских Питонов» из Аляски.

— Это они? Те, кто убил Скидроу?

— Ага, но у Коттона есть кое-что еще. Нам нужно добраться туда до начала, — сообщил я перед уходом.

К тому времени, как мы пришли, все расселись за столом. Коттон рассказал все, что узнал Ститч, и мы обсудили следующее действие. Оно займет время, но если мы сыграем правильно, то этот хаос скоро кончится.

Глава 28

Хенли

Прошла почти неделя с того момента, когда меня выписали из больницы, и я сходила с ума. Поначалу, казалось, очень мило и романтично иметь заботливого и любимого мужчину. То, что он бросил все, чтобы находиться рядом со мной очень многое значило для меня. Все выглядело просто великолепно... первые два дня. Потом его опека начала сводить меня с ума, он оказался чрезмерно внимательным... Я чувствовала себя лучше — намного лучше, и не нуждалась в нем каждую чертову секунду. Моя голова совсем не болела, а синяки почти исчезли с лица.

Я — задница. Парень находился рядом со мной, когда я в нем нуждалась, и это неправильно — считать его таким... раздражающим. Я лишь хотела, чтобы он был Мевриком — моим Мевриком. Я даже не могла налить себе чашку кофе без того, чтобы он не отругал меня, что я не лежу в кровати. Это бесило меня. Если он не прекратит это сумасшествие, я обижу его... серьезно обижу!

В довершение его увлечения, у него появилась новая зависимость: он упрямо искал дом для нас, и это было увлекательно... в начале. Я не могла дождаться, чтобы найти место для совместной жизни, но у парня появился пунктик насчет этого. Меврик постоянно сидел за моим компьютером в поисках новых списков идеального жилья. Мне честно было все равно, в каком доме мы поселимся, я просто хотела жить с ним, все остальное, по правде говоря, не имело значения.

— Что насчет места на Глинвуд Драйв? Как думаешь, четырех спален будет достаточно? — спросил Меврик.

— Четырех комнат будет больше, чем достаточно, знаешь ли, нас будет только двое.

— Это пока, — проговорил любимый, садясь на край кровати.

— Ага, ну, на данный момент этого достаточно, — огрызнулась я, откладывая книгу в сторону, и встала с постели.

— Куда ты пошла?

Я испустила изможденный вздох и сообщила:

— Я собралась обедать. И, нет. Мне не нужна помощь.

— Так ты чувствуешь себя лучше? — спросил мужчина, захлопывая крышку ноутбука.

— Да. Все в порядке, Меврик, — сказала я, стоя напротив него со скрещенными руками, — я не больна. У меня нет головной боли. Большинство синяков сошли. Думаю, что выживу, так что расслабься, — язвительно сообщила я ему.

— Так ты чувствуешь себя лучше, — ухмыльнулся парень.

— Да! — выдохнула я, но когда заметила сексуальную улыбку на его лице, поняла, что угодила в беду.

— Точно? Я ждал это услышать, — издевался любимый.

— Меврик... — предупредила я.

Озорство играло в его глазах, когда она взял меня за руку и посадил на свое колено.

— Знаешь, как тяжело ждать, пока ты поправишься? Ты плохой пациент, — дразнил он, в то время как его рука рассекла воздух и шлепнула мой зад.

Я извивалась на его колене, пытаясь выкарабкаться из его объятий, и завизжала:

— Меврик! Не могу поверить, что ты шлепнул меня!

— Малышка, я только начал, — проговорил Меврик, нежно проводя рукой по моей спине, — мне стало интересно, как долго ты будешь копошиться. Никогда не думал, что ты такая обманщица, — поддразнил он.

— Копошилась? Издеваешься? — прокричала, защищаясь, и развернулась лицом к нему.

Его глаза блеснули желанием, и его рука снова шлепнула меня по заднице.

— Притворщица!

— Ты сошел с ума?! Прекрати! Это больно! — прокричала я, но мой смех не делал мою реплику убедительной.

Он знал, что не делает мне больно на самом деле. Его рука нежно поглаживала мой зад, и я знала, что он хлопнет еще раз. Пока его рука была в воздухе, я смогла повернуться, обвивая ногами его талию. Обвивая его шею руками, я сказала:

— Можешь сейчас остановиться, считай, что я усвоила урок.

— Я не уверен. — улыбаясь, сказал он.

Черт, мне безумно нравилась его сексуальная улыбка. Я опустила руки на его плечи, медленно двигаясь бедрами по его выпуклости в джинсах.

— Прошла неделя, — умоляла я.

Несколько секунд спустя, Меврик прижал меня к кровати спиной к матрасу и расположил свои ноги по бокам от меня. Когда он навис надо мной, нетерпеливый взгляд исказил его лицо. Его чувства ясно читались по его взгляду. Любимый посмотрел на меня в тишине перед тем, как сказал: