Зоя тоже внимательно посмотрела на младшенькую.

– И о кресле, – не обращая внимания на наше удивление, продолжила Лиза.

– Ну, если скорбеть отменяется, тогда я предлагаю перенести тело в гараж, – мгновенно взбодрилась Зоя. – Иннокентию уже всё равно, а тело лучше сохранится.

– Гараж занят. Там машина Иннокентия, – вспомнила я.

– А почему машина Иннокентия в гараже, а ваша на улице? – заинтересовалась Зоя.

– Потому что этот мастер резину в октябре менял и машину с домкрата уронил, – не отрывая глаз от сцены у камина, ответила Лиза.

– Ничего страшного. Я думаю, ему не обязательно посередине лежать, можно к стеночке на картонку положить и накрыть чем-нибудь…

– Другой картонкой, например, – совершенно развеяла миф о своём человеколюбии Лизавета.

Брунгильда продолжала рыдать. Мы с сёстрами решили дать ей выплакаться и перешли на кухню.

– Как-то не похоже, что она сама муженька убила, как вам кажется? – оседлав табуретку, начала Зоя.

– А кто тогда? – задала я, наконец, мучивший меня с утра вопрос.

– А не мог он как-нибудь сам? – робко поинтересовалась Лиза.

– Это было бы здорово, но боюсь, невозможно физически, – вздохнула я.

– Это нормальному человеку невозможно, а у Иннокентия, сама знаешь, откуда руки растут…

Некоторое время мы помолчали, прислушиваясь к рёву в каминной.

– Нет. Всё равно не получается. Если бы он сам… Ну, вы понимаете… Молоток бы рядом валялся, а его нет.

– Может быть, он из вредности кулаком?

Теперь мы вздохнули все вместе и помолчали дольше.

– Девчонки, боюсь, выхода нет, придётся нам вспомнить, кто как провёл остаток вчерашнего вечера и ночь, – прервала молчание Зоя.

Всё задумались, память давно была не девичья. Зоя уже оформляла пенсию. Наши с Лизой тоже были не за горами.

Снегопад за окнами не прекращался. Снежинки кружились огромные и мягкие с виду. Сугробы росли на глазах. Из окна кухни было видно, что крыльцо превратилось в один из них. Заносы отрезали путь к людям, связи с внешним миром не было. Тишина на улице резко контрастировала с рёвом в каминной. Я вернулась мыслями к нашему двусмысленному положению. В октябре Иннокентий и Брунгильда проезжали по каким-то своим делам недалеко от нашего дома и, в ответ на наше с Лизой приглашение, великодушно согласились навестить нас. Сейчас, два месяца спустя, один из надоевших своей бесцеремонностью гостей мёртв. Хуже того, убит. Хорошенькое гостеприимство мы демонстрируем! Едва ли они, в своей простоте, подозревали, что делают что-то не так. Просто жили так, как привыкли в своём каменном веке. Тем более что мы с сестрой, помня о том, как сами их пригласили, очень старались быть вежливыми.

– Помнишь, как Брунгильда чуть сервант не уронила? – будто подслушала мои мысли Лиза.

– Как? – заинтересовалась живая и любопытная, несмотря на подмигивающую пенсию, Зоя.

– На верхнюю кромку локтем облокотилась, – вспомнила я.

– Локтем? – не поверила старшая сестра.

– А что ей, с её-то ростом, – подтвердила младшая.

– Да-а, весело вам тут жилось. Нужно было мне раньше приехать, может, и до убийства бы не дошло, – внимательно посмотрела на нас Зоя. Мы дружно сделали вид, что этого не заметили.

– Может быть, всё-таки вспомните, чем занимались вечером? Я лично Альме на аккордеоне играла часов до двенадцати.

– Да, я слышала и аккордеон и Альму. Она где-то в десять минут первого выть перестала, – подтвердила Лиза, ночевавшая в соседней с Зоей комнате.

– Не выть, а петь! – возмутилась любящая хозяйка.

К младшей сестре вернулась оставившая её на время деликатность, и она промолчала. Я тоже молчала. Мою комнату отделяла от комнат сестёр уборная, и я полночи слушала, как там ворочалась весь день «баловавшаяся» чайком для похудения Брунгильда. Похоже, алиби на вечер не было только у меня. К счастью, Зоя не стала ждать моего ответа и пошла наверх проведать Альму.

Лиза достала из шкафчика кошачий корм, в кухне тут же нарисовалась кошка Вася. Вася была кошкой с трудной судьбой. Это видно было даже потому, что звали Васю мужским именем. Трудная судьба научила нашу кошку многим необъяснимым вещам. Например, то, что Лиза собирается её кормить, Вася чувствовала спинным мозгом, на любом расстоянии. Сейчас, не давая хозяйке шагнуть, кошка тёрлась об её ноги, сильно бодая их время от времени. Мелкими шажками заклятые подруги двигались от шкафчика к миске. Я привычно ждала обычной развязки и, разумеется, дождалась. Лиза наступила Васе на хитро подставленную лапу, кошка с хриплым воплем вцепилась ей в ногу, тут уже закричала Лизка. «Ну, всё. Опять поссорились», – подумала я, слушая проклятия сестры. Девчонки отскочили друг от друга. Вася пару раз ударила себя по бокам полосатым хвостом и мирно зачавкала у своего блюдечка. Лизавета, чтобы успокоиться, начала перемывать посуду.

Со второго этажа спустилась Зоя с Альмой. Кухня, похоже, становилась центром общения вместо поруганной каминной. Сестра села на диван и начала деловито привязывать смятую бантиком бумажку к верёвочке. Вася насторожилась. Бумажный бантик не спеша прошуршал по ламинату. У кошки расширились зрачки. Альма беспечно крутилась у ног хозяйки, поглядывая на кухонный стол. Внутри кошки как будто распрямилась сжатая до времени пружина. Альма взвизгнула и запрыгнула на колени к Зое. Зойка, продолжая одной рукой играть с Васей, другой пыталась спихнуть с себя мелкую победительницу собачьих выставок. Кошка скакала и топала, как средних размеров слон. Альма звонко лаяла и упорно старалась взгромоздиться на хозяйку. Ей, должно быть, казалось, что только она может защитить нашу Зойку от страшных кошачьих когтей. В общей суете мы не заметили, когда в дверях появилась новоиспечённая вдова. Её лицо раскраснелось и опухло от слёз. Брунгильда всхлипывала и комкала в руках бумажный носовой платок. В кухне мгновенно воцарилась тишина. Первой пришла в себя Зоя:

– Если Вы уже освободились, давайте обсудим наши дальнейшие действия, – очень вежливо обратилась она к Брунгильде. – С полицией связаться невозможно. Мы предлагаем для лучшей сохранности перенести тело Иннокентия в гараж. Не подумайте, что его труп мешает нам в каминной… Ну, как не мешает… В общем, поймите нас правильно, мы считаем, что Иннокентию будет лучше в гараже.

Рёв вдовы огласил стены дома и окрестности. На пол полетел использованный бумажный платок. Брунгильда с топотом ринулась в сторону каминной, на ходу доставая новый.

– Блин. Я теперь, кроме её волос, буду ещё и носовые платки повсюду собирать, – вздохнула у мойки Лиза.

– И не один день, – не смогла поддержать я сестру. – Машина разобрана, снегопад не прекращается.

– Ещё и убийца по дому ходит, – подлила масла в огонь Зойка. Я тут же вспомнила, что у неё это всегда хорошо получалось.

– Кстати, не хочу показаться циничной, но мы с Лизой два месяца не могли воспользоваться туалетом на первом этаже, на второй бегали, а сегодня Брунгильда от Иннокентия не отходит и в тубзик не рвётся.

– Она сегодня чай для похудения не выпила, не до того было, – буркнула Лизавета и вытерла кухонный стол в пятнадцатый раз.

– Может быть, пообедать, раз уж мы всё равно на кухне? – по-своему поддержала разговор Зоя.

– А Иннокентий? В смысле, его транспортировка?

– Запахнет – сама транспортирует. Он её и живой-то всегда раздражал.

– Мне кажется, мы тоже заинтересованы в том, чтобы Иннокентием пахло не в каминной, а в каком-нибудь другом месте, – оторвалась от посуды Лиза.

– Не понимаю, чем тебя гараж в этом смысле не устраивает? Прохладно и не на глазах…

– У меня в гараже сложены вещи Брошкиной.

– А вещи Брошкиной что в твоём гараже делают?! – совсем запуталась Зоя. Мне казалось, что её довольно трудно удивить, но Лизавете это, похоже, удалось.

– Точно не помню… Такая суматоха с этими гостями… Вроде бы она их Иннокентию ремонтировать приносила.

– А почему обратно не уносила?

– У них с Иннокентием были какие-то свои отношения, – попыталась я прояснить ситуацию.