– Ну, надо же,… и вправду такое простое и приятное имя, Гла-а-ш-а-а-а… – нараспев произнёс Люсьен, – а моё французское, потому что я и есть самый натуральный француз,… только я уже давно живу в России,… нравиться мне здесь! Привольно, свежо, да и народ у вас хороший,… отзывчивый, без излишнего жеманства и спеси. Плюс у вас ещё всякой диковинной снеди видимо невидимо,… всего вдоволь, и грибов, и ягод и разных овощей навалом,… а уж дичи и рыбы любой, несметное количество,… да одних только осетров с севрюгой столько, что всю Европу прокормить можно! Эх, если б ты знала, как я знатно готовлю осетра,… пальчики оближешь,… я его и пряной приправой припорошу и сметанным соусом пролью и на ольховых углях закопчу… – сладостно причмокивая, начал было рассказывать Люсьен про свою кулинарную стихию, но Глаша перебила его.

– Погоди-погоди,… об этом потом, а сейчас мы уже пришли,… вон смотри, сколько земляники,… ешь давай, да помалкивай, теперь я говорить стану,… как только ты о готовке осетра упомянул, так я сразу поняла, кто стоит за вчерашним происшествием у вас в кабачке. Слышал ли ты хоть раз про некого Йорка,… он тоже великий кулинар и тоже исключительно готовит осетра, но только он ещё и злодей каких свет не видывал! Хорошим людям препоны чинит, и жить мешает,… ну так как, слышал? – неспешно вкладывая в рот ягодку за ягодкой, спросила Глаша.

– Честно говоря, что-то такое слышал, но смутно помню,… хозяин как-то обмолвился про него, дескать, бояться его надо, мол, плут он и пройдоха, и многим поварам на Москве жизнь поломал. Однако я тогда словам хозяина мало значения придал,… больно делом увлечён был. Уж не думаешь ли ты, что это он вчера с нами такой подлый фокус проделал,… мёртвым прикинулся, чтоб клиентов отбить!? – озарённый внезапной догадкой воскликнул Люсьен.

– Вот именно!… я наверняка уверена, что это был он!… этот хитрец на такие проделки мастак. Ну, ты ешь ягодки-то, ешь,… не отвлекайся,… сил набирайся, они тебе вскоре понадобятся, да ещё и светлая голова. Потому как коварен Йорк, и с ним просто так не совладать. Но придётся, ведь он и в моих бедах повинен, хотя сейчас не об этом,… теперь тебе надо скорей вывести этого интригана на чистую воду и отстоять своё честное имя! А для этого нужно хорошенько потрудиться,… ведь он в городе всё под себя подмял, всех в своих слуг превратил, все ему угождать готовы, и трудно будет его разоблачить,… тут поразмыслить надо… – сорвав очередную ягодку, заметила Глаша и остановилась в раздумье.

Люсьен взглянув на неё, не стал ей мешать, а молча, присев на травку, вновь залюбовался её грацией. В эту минуту Глашенька была особенно хороша. Её чуть сморщенный в думках лобик, и светлая чёлка над ним, в сочетании с прекрасными голубыми глазами, в купе с очаровательным вздёрнутым носиком и слегка припухлыми алыми губками, делали её милое личико невероятно привлекательным. Люсьен сидел и тихо радовался.

– Как же мне повезло,… такую девушку встретил,… и пусть она не говорит, кто она и что здесь делает,… мне всё равно,… главное она рядом. Ах, как изящно она ест ягодки, как прелестно морщит свой лобик, а какие у неё роскошные волосы,… так бы и закутался в них словно в спелых колосьях пшеницы. Какая же она изумительная девушка… – рассуждал он про себя, не отводя от Глашеньки взора. Однако в какой-то момент Глаша резко прервала ход его мыслей.

– Ну что подкрепился?… вот и хорошо! А теперь пришла пора действовать, и чем быстрей, тем лучше. Я тут поразмыслила и для начала думаю, нам следует пробраться в логово Йорка и похитить книгу со всеми его мудрёными рецептами,… а без них он уже никто! Без своих рецептов он не сможет приготовить ни одного мало-мальски съедобного блюда,… вот тогда-то все и узнают о его несостоятельности да увидят его настоящую сущность! А когда всем станет известно, что он простой пройдоха и лживый колдун, его отовсюду изгонят и он потеряет свою власть! Правда есть одна загвоздка, он никогда не расстаётся со своими рецептами,… а если куда и уезжает то прячет их… – здраво оценив обстановку, заключила Глаша.

– Да, но как же мы найдём его логово, его рецепты?… и вообще что это за логово такое, и как мы туда попадём?!… – поражённый её дерзким планом воскликнул Люсьен.

– Доверься мне, я знаю, что делать,… а сейчас нам надо срочно отправиться в город, и ещё до вечера пробраться к Йорку!… – категорично заявила Глаша.

– Но подожди,… как же так, ведь обычно такие дела как раз и делаются поздно вечером, или под покровом ночи, когда никто ничего не видит. Так почему бы и нам не поступить также, ведь все так делают… – немного удивлённо попытался возразить Люсьен, хотя сам уже вовсю семенил за Глашей, которая быстрыми шагами выбиралась из леса на дорогу, ведущую в город.

– Нет, мы так не можем,… мы другие, не такие как все,… а потому нам надо всё делать именно до ночи! И не спрашивая меня почему, придёт время, узнаешь! – на ходу резко осекла его Глаша и тут же продолжила, – а что касается его логова, то я точно знаю, где оно находится и как в него проникнуть! Но вот беда, самой мне этого не сделать,… и на то есть тоже свои причины! А вот ты сможешь,… тебя там никто не знает, и ты с лёгкостью проникнешь вовнутрь, выдав себя за того кем я тебе скажу быть,… надеюсь сейчас ты всё понял?… – переспросила она Люсьена едва они выбрались на дорогу.

– Да конечно, понял,… да у меня и выбора-то нет, как только всецело довериться тебе… – покорно согласился он.

– Вот и славненько,… а логово Йорка располагается во дворце генерал-губернатора,… там снаружи есть небольшой флигелёк, вот там-то он и обитает,… и, кстати, там же хранятся все его тайные записи и рецепты. Он тщательно оберегает эти записи, и похитить их будет очень трудно. Однако он не учел, что похитителем будешь ты,… такой же великолепный повар, как и он! Другому человеку, непосвящённому, это не удастся сделать,… он просто не разберётся в груде бумаг хранящихся у Йорка и не найдёт нужных… – также уверенно заявила Глаша и не снижая темпа устремилась в город.

Люсьен, было, опять собрался спросить её, откуда она всё это знает, но Глаша, предвидя такой оборот, опередила его и строго потребовала, чтобы он более не задавал ей глупых вопросов и слепо выполнял все её указания. Люсьену ничего не оставалось делать, как только подчиниться. Так они и продолжили свой путь. Глаша всю дорогу его поучала, наставляла, а он всё её слушал, внимал и любовался ей.

А к концу пути Люсьен уже не мог избавиться от мысли, что целиком и полностью влюблён в эту властную, обворожительную и загадочную девушку. Она просто-таки сводила его с ума своей решительностью, красотой и редкостным умом. Но надо отметить, что и Глаша, невзирая на всю свою увлечённость делом, успела разглядеть в Люсьене привлекательного и обаятельного юношу, способного на достойные поступки.

После продолжительного разговора с ним, её мнение о нём и их утренней встрече нисколько не изменилось. Люсьен по-прежнему представлялся ей таким же нежным и чувствительным юношей, беззаботно отдыхающим на травке. Её первое впечатление осталось неизгладимым, и более того к нему прибавились ещё и душевные нотки сильной симпатии.

Но это и понятно, ведь высокий, стройный красавец с приятными лицом и деликатными манерами вскружил бы голову любой девушке. Люсьен хоть и не был дерзким обольстителем с обаянием дамского угодника, но всё же и в его скромности со смирением присутствовал свой манящий шарм.

Одним словом Глашеньке он безумно понравился. И когда они уже входили в город, она отметила для себя, что, несомненно, полюбила этого скромного, но такого уверенного в себе юношу. Вот какое изумительное чудо случилось с ними. Вчера в это время они ещё и не знали о существовании друг друга, а сегодня уже вместе рука об руку шагают вперёд к общей цели. Однако, любовь любовью, а впереди ребят ждало очень серьёзное испытание.

Был уже разгар дня, когда новоявленные влюблённые оказались у дворца генерал-губернатора, родного дома Глашеньки. Здесь ей было всё знакомо, тут она знала каждый уголок, каждый закуток. С того дня как она ушла отсюда ничего не поменялось. Всё также подъезжали и уезжали кареты, вышагивали лакеи, кругом сновали разные люди. Кто-то на приём, кто-то в канцелярию, а кто-то и по бытовым делам спешил навестить чиновника.