Поднимающиеся пары вводили Пифию в транс, и она начинала что-то бормотать. Жрицы же, которые находились рядом, эту бессвязную речь переводили в осмысленный текст, который впоследствии подвергался толкованию…

Исследователи предложили несколько гипотез, объясняющих погружение пифий в транс. Но среди них превалировала та, которая связывала вхождение жрицы в транс с действием газа, просачивающегося из расселины, над которой возвышался храм Аполлона…

Но акценты на причины пророчеств изменились в начале 1900-х годов. Именно в это время английский геолог Пол Оппе посетил Дельфы, где в тот период проводились археологические раскопки. Исследовав ситуацию на месте, ученый не обнаружил даже намеков на трещины под храмом Аполлона и выходившие из них газы.

После этой поездки Оппе опубликовал статью, в которой утверждал, что под храмом в Дельфах отсутствуют какие-либо расселины и выделения газов. Но даже если бы они и были, то все равно не смогли бы вызывать у жриц состояние, аналогичное трансу.

А в середине минувшего столетия предположения Оппе неожиданно подтвердил французский археолог Пьер Амандри, который сообщил, что хотя «дурманящий» газ и мог бы выделяться из вулканических пород, но их под храмом Аполлона не оказалось.

Ситуация опять изменилась в 1980-х годах. Выяснилось, что геологические разломы в Греции, вдоль которых на протяжении несколько столетий фиксировались наиболее разрушительные землетрясения, все-таки подходят к Дельфийскому святилищу. И в 1996 году появилось предположение, что «дурманящим» соединением мог быть углекислый газ. Этот вывод основывался на том факте, что данный газ был обнаружен в другом храме Аполлона – в Гиерайолисе в Малой Азии, который, правда, для пророчеств не использовался.

В ходе проведенных исследований постепенно сформировалась общая картина тех процессов, которые происходили под Дельфийским оракулом. В этих местах, среди скальных пород мелового периода, находятся слои известняка с битумом. Их перемещение вдоль разломов сопровождается разогреванием известняка до такой температуры, что из него начинают выделяться нефтехимические включения, которые выносятся наверх кипящим источником, увлекающим и различные газы. В том числе метан, этан и этилен. А так как этилен имеет сладковатый запах, исследователи отыскали сообщение Плутарха о «сладком аромате» пневмы (особых испарений). А историки, в свою очередь, вспомнили эксперименты американского врача Изабеллы Херб с анестезирующими соединениями, проведенные ею 1920-е годы. Она, в частности, выяснила, что 20-процентный раствор этилена лишает человека контроля над своим сознанием, и, наоборот, уменьшенные концентрации могут ввести в транс.

Но избыточный сероводород в его глубинах – лишь следствие того, что в черноморской воде на глубине ниже 200 метров абсолютно нет кислорода. А это значит, что в этих слоях не могут обитать ни животные, ни растения. И только выделяющие сероводород бактерии могут существовать в этих адских глубинах.

Какие же процессы привели к появлению этого черноморского феномена? Отвечать на этот вопрос начнем с хорошо известного факта, что кислород может проникнуть в морскую воду из атмосферы. Кроме того, в верхних слоях океана он появляется в результате фотосинтетической деятельности водорослей.

А для того чтобы кислород попал в глубины, морская вода должна постоянно перемешиваться, то есть вертикально перемещаться. Так вот, в Черном море этот процесс происходит очень и очень медленно: нужны сотни лет, чтобы вода с поверхности достигла дна.

Но почему? Ведь в других морях такое явление отсутствует. И связано это с тем, что Черное море имеет уникальную морфологическую структуру. Дело в том, что поверхностный слой черноморской воды – примерно 100-метровой толщины – преимущественно речного происхождения. Глубины же моря заполнены более соленой, а значит, и более тяжелой водой из Мраморного моря. При этом концентрация солей в придонных слоях черноморской воды достигает 30 %.

Но и это еще не все уникальные особенности Черного моря, ставшие причиной появления в нем сероводорода. Оказывается, с глубиной свойства черноморской воды изменяются не плавно, как в большинстве морей, а скачкообразно. Так, начиная с поверхности и до глубины 50-100 метров ее соленость меняется быстро – от 17 до 21 %, а уже далее – до самого дна – увеличивается равномерно. В соответствии же с соленостью меняется и плотность воды.

Такие же скачкообразные изменения характерны и для температурного режима Черного моря. А ведь известно, что температура воды на поверхности водоема всегда определяется температурой воздуха. Это правило не нарушается и в случае с Черным морем. Но вот от поверхности до глубины 50-100 метров она, как и соленость, меняется очень быстро. А дальше круглый год остается постоянной до самого дна и равняется +8–9 градусам. Таким образом, черноморская вода четко разделяется на два слоя: поверхностный – опресненный, более легкий и близкий по температуре к воздуху, и глубинный – более соленый и тяжелый, имеющий постоянную температуру.

Между этими двумя разнородными пластами находится третий слой воды – толщиной от 50 до 100 метров. Называется он срединный, или, если более точно – холодный пограничный слой. Он всегда холоднее глубинных вод, так как, охлаждаясь зимой до 5–6 градусов, не успевает за лето прогреться. Эта граница между двумя массами черноморской воды и препятствует их перемешиванию.

Именно расслоение, или стратификация черноморской воды по солености, плотности и температуре, и лежит в основе сероводородного феномена этого водоема, так как препятствует вертикальному перемешиванию воды и обогащению глубин кислородом. К тому же все живые организмы, населяющие верхний слой воды, – планктон, кишечнополостные, рыбы, дельфины, водоросли – дышат, а значит, активно потребляют кислород. Когда же живые организмы умирают, их останки становятся пищей для бактерий, которые для утилизации мертвого органического вещества тоже используют кислород. И чем больше глубина, тем активнее происходят эти деструктивные процессы. В конце концов наступает момент, когда разрушение начинает преобладать над процессами созидания живого вещества планктонными водорослями.

Поэтому, чем глубже от поверхности моря, тем меньше остается в воде кислорода. А на глубине ниже 100 метров, то есть там, куда не проникает свет и не могут осуществляться фотосинтетические процессы, кислород уже не производится вовсе, а только потребляется. А ниже 200 метров кислорода в черноморской воде нет вообще, и поэтому живут там только анаэробные бактерии, разлагающие останки живых организмов, погружающихся из верхнего слоя моря. В результате всех этих процессов и образуется ядовитый сероводород.

Источником же серы в этих процессах служат в основном серосодержащие аминокислоты белков. В меньшей степени – сульфаты морской воды, используемые некоторыми видами бактерий для окисления органики.

В некоторых местах мощность отложений достигает 20 километров. А вот большинство водоносных горизонтов, отравленных мышьяком, залегает неглубоко: от 10 до 70 метров от поверхности. Они сосредоточены в южной и юго-восточной частях страны. Британское геологическое общество отмечает, что приблизительно 18 тысяч лет назад, когда уровень моря снизился примерно на 100 метров, реки прорезали в накопившихся наносах глубокие долины, которые покрылись серой глиной, содержащей токсичные вещества.