- Кажется, все? – беззвучно шевелит губами Алексей, глядя в иллюминатор. Становится в полный рост, спина выпрямляется, гримаса боли на лице пропадает, усмешка приподнимает уголки губ.

  Розенфельд прижался лицом к стеклу и смотрит неверящим взглядом на происходящее. В широко распахнутых глазах недоумение, страх и досада на происходящее. Он трясет головой, что-то бормочет, а за его спиной суетятся люди в защитных костюмах, ярко мигают алые огни тревоги, воют сирены на разные голоса – Янкель не видит и не слышит, он весь там, в непосредственной близости от бронированной колбы реактора. Вода медленно заполняет помещение, клубы пара вырываются из рваных дыр в трубах. Посреди этого хаоса стоит человек, которому плевать на близкую смерть – а ведь мог жить и еще как! – и улыбается.

  - Чему ты смеешься, идиот! – шепчет Розенфельд.

  Взгляды встречаются. В жизни бывают ситуации, когда люди понимают друг друга без слов и жестов. Есть нечто внутри нас, что намного старше языка и старше нашего человеческого облика. Это то, что составляет суть живого, его сущность. Все живое связано между собой, понимает и сознает себя и других. Алексей молча смотрел в глаза Розенфельда. В них не было страха, сожаления и обиды. Просто смотрел отсутствующим взглядом. И по его лицу было видно, что он уже не здесь, а где-то в другом месте, времени и мире. Розенфельд понял это. Страх и растерянность отступили, он спокойно, снимает пульт управления краном с руки, делает знак трем телохранителям, которые стоят рядом, не давая кому-либо мешать шефу. В руках появляется оружие, длинные очереди расчищают путь к аварийному лифту. Двери распахиваются, Янкель спокойно входит внутрь, телохранители за ним. Опять гремят выстрелы. Желающие немедленно покинуть зал управления раньше Розенфельда умирают на месте. Лифт мчится вверх, к посадочной площадке, на которую уже садится персональный вертолет Янкеля. Взрыв реактора рушит здание изнутри, межэтажные перекрытия складываются наподобие книг в стопке. Когда проваливается крыша, на которой была посадочная площадка для вертолетов и конвертопланов, вместе с ней проваливаются в радиоактивную пропасть десятки людей, которые наивно верили до последнего момента, что их не бросят, спасут. И спасут семьи – детей, жен и престарелых родителей, которые неизбежно погибнут от радиоактивного заражения местности. Потому смерть их будет медленной и неминуемой, оттого непереносимо ужасной.

   ЧАСТЬ 5.

   Глава1.

  - Что ж, поздравляю вас, генерал, - говорит Артемьев, крепко пожимая руку Знаменского. – И с благополучным возвращением, и с еще одной звездой. Теперь вы генерал-полковник, кандидат на должность начальника главного управления внешних операций. И, судя по некоторым данным, будущий министр обороны.

  - Слишком много всего. Не находите, Владимир Александрович? – с хмурой улыбкой спрашивает Валерий.

  - И это только первый кусок пирога, который вам предлагают, Валерий Николаевич.

  - Что ж может быть еще? – удивился Знаменский. – Куда больше-то?

  - Ах вы, душка военный! – притворно восхитился старый контрразведчик. – Не обижайтесь, это я так, к слову. Вы человек разумный, но в придворных интригах смыслите мало. По правде говоря, вообще ничего. Вы, Валерий Николаевич, на сегодняшний день один из самых популярных политиков нашей страны. В преддверии президентских выборов …

  - Я не политик! – отмахнулся Валерий. - Простите, что перебил.

  - Ничего, - кивнул Артемьев. – Вы политик, потому что политика выбрала вас. Извините за корявую фразу.

  Артемьев подходит к плотно зашторенному окну, чуточку приоткрывает тяжелую занавесь. Сквозь заплаканное осенним дождем стекло виден самый обычный двор, огороженный подковообразным домом на полторы тысячи квартир. Этакий микрорайон в одном отдельно взятом двадцати этажном домище, у которого на первом этаже расположены магазины, почта, фитнес центр, зубной кабинет и полудюжины салонов красоты. С внешней стороны «крепостной стены» - а дом у местных жителей так и называется – крепость! – ютится пара детских садов, коммерческая поликлиника и школа. Когда-то престижные панельные десяти и двенадцати этажные дома сбились в бледную кучку за пустырем и завистливо поглядывают подслеповатыми глазами застекленных балконов и лоджий.

  Трехкомнатная квартира, в которой находятся Знаменский и Артемьев теряется в общей массе дома где-то в районе пятого этажа ближе к середине. Во дворе мокнут под дождем полторы дюжины автомобилей разных цветов и ценников, старенький микроавтобус с полустертой надписью «школа» и две поношенных легковушки, водители которых безуспешно пытаются «прикурить». То есть запустить двигатель от чужого аккумулятора, потому что свой испустил последнюю искру еще неделю назад.

  - Ваши? – с улыбкой спрашивает Знаменский.

  - Да, - кивнул Артемьев. – Похоже, замерзли, как цуцики.

  Он легонько касается пальцем лацкана пиджака, вполголоса произносит:

  - Ребята, плюньте на спектакль. Идите в фургон, погрейтесь.

  «Прикуриватели» тотчас бросают провода и удаляются в «школьный» фургон.

  - На чем я остановился? – наморщил лоб Артемьев. – А, на корявой фразе! Так вот, Валерий Николаевич, проблема всех профессиональных политиков в том, что они становятся политиканами. Вы – не профессионал в этом деле. И это ваше преимущество. Политиканы заботятся не о стране и народе, а о себе любимых, о родственниках и «друзьях», которые готовы предать их при первой же возможности, если вдруг запахнет жареным или откроется перспектива самому опустить задницу в руководящее кресло. А уж если трон вакантен, тут только держись – сожрут живьем вчерашнего брата и другана, запьют слабительным и выс…ут. Если внимательно прочесть вашу биографию, вникнуть в мотивы поступков, то сразу станет ясно, что вы не политикан, а честный человек. Именно честность и требуется от политика. Не какое-то сверх высшее образование, не гениальный ум и блестящие способности – просто совесть должна быть у человека, который занимает высший пост в государстве. Она у вас есть. А умники с энциклопедическими знаниями будут помощниками.

  - Намекаете, что я … - сощурился Валерий.

  - Ни в коем случае! Вы далеко не ограниченный солдафон и уж тем более не дурак. Есть такое понятие, как профессиональная узость. То есть человек хорошо знает свое дело, а вот в других областях «плавает». Это нормально. Нельзя знать все и во всем разбираться. В противном случае кухарки действительно руководили бы страной, а хирургические операции проводили мясники. Вы, Валерий Николаевич, один из тех редких людей, который доказал свою честность, преданность Родине и умение защищать ее интересы. На бледном фоне нынешнего президента и других политиков вы очень сильно выделяетесь и поэтому являетесь первым кандидатом в руководители страны. И поэтому же ваша жизнь не стоит ломаного гроша.