– Не проще было связать?

  – Ты только что порвал стальную цепь, какие еще веревки? Так вот, после завершения переговоров тебя сунули в мешок, чтобы доставить покупателю на остров Никадор, где и состоится акт купли продажи.

  – Название дурацкое у этого острова, не находишь?

  - Кому как. Были когда-то страны - Никарагуа и Эквадор. После потопа от них остался небольшой остров. И его назвали Никадор, то есть Никарагуа и Эквадор.

   - Ладно ... а как зовут покупателя? – мрачно осведомился Алексей. – Не Давид Ааронович?

  – Насколько я знаю, Мордерер мертв, – ответил старик. – Его город в Алжире уничтожили. И всех обитателей тоже. Не ты, случайно, приложил к этому руку?

  – Так … относительно! – сделал неопределенный жест рукой Алексей.

  Ветер подул сильнее, пылевая поземка уже достает верблюжье брюхо, песок горстями летит в лицо. Старик плотнее закрывает лицо, глаза прячутся под мотоциклетными очками. Алексей тоже заматывает лицо тряпкой, голос звучит глухо, как из ямы.

  – Что еще тебе известно?

  – Только то, что есть человек, который ищет мутантов по всему свету и хорошо платит за каждого. Местные разбойники об этом знают, поэтому ты и попался. А насчет Носотроса … этот парень фактический президент Мексики. Он ведет войну с Техасом на севере и громит банды разбойников на юге. Под его началом целая армия. М-да, - покачал головой старик. - Ты его гость, тебя похищают... интересная история получается! Но ты так и не ответил на вопрос.

  – Какой?

  – Где и при каких обстоятельствах ты познакомился с Носотрасом?

  Ђ В плену. Мордерер взял нас "тепленькими", почти сразу после высадки …

   Глава 3

  Ветер усиливается, туча песка и пыли накрывает караван. Холодный поток воздуха принес снежную крупу. Люди суетливо распрягают верблюдов, готовят укрытия. Ветер рвет покрывала, как собака тряпки, воет и гудит, словно насмехаясь над жалкими людишками. Верблюд Алексея без всякой команды опускается пузом на песок, прячет голову между передних лап. Ветер воет сильнее, тьма укрывает землю, песок перемешивается с воздухом, превращаясь в единое целое. Кажется, что ты оказался внутри песочной реки, тебя валит с ног, твоя одежда просто тает под напором миллионов песчинок, в следующее мгновение живьем сдерут кожу. Алексей садится на корточки спиной к ветру. Краем глаза замечает какой-то темный клубок, вынырнувший из темноты. Мелькают ноги и руки, истошный вопль прорывается сквозь гул и вой бури. Алексей пытается поймать на лету несчастного, уносимого ветром в пустыню, но буря сильнее, в сжатом кулаке остается клок ткани и поясной ремень с оторванной пряжкой. Что-то тяжелое бьет по руке, пальцы нащупывают тяжелую флягу и громадный кинжал в ножнах. Холод усиливается, тьма густеет, впечатление такое, что внезапно наступил конец света. Слышен треск и удары о землю, нечто огромное, как дом, приближается к Алексею, распарывая воздух рваными краями. Из тьмы появились вращающиеся колеса и согнутые алюминиевые ребра на деревянной раме – все, что осталось от повозки, в которой перевозили цирковой хлам. Ветер переворачивает изуродованную повозку, словно картонную коробку, деревянный остов трещит и разваливается. Рама, на которой крепился брезентовый верх, сминается, будто сделана из прутьев.

  Еще секунда и эта махина обрушится прямо на Алексея. В последний момент он успевает отползти. Тяжелая рама с колесами обрушивается на полузасыпанного песком верблюда. Животное содрогается всем телом, брызжет фонтан крови и тотчас тает, перемешиваясь с песком. Телега исчезает во тьме. Алексей некоторое время приходит в себя после случившегося. Холод становится невыносимым, мышцы деревенеют, появляется сонливость. Старое пончо, которое надето на Алексее, хранит тепло так же хорошо, как газетный лист. Смерть близка, если хочешь выжить, делай то, что немыслимо в обычной жизни. Верблюд мертв, но тело будет хранить тепло еще долго. Алексей подползает к трупу, широкое лезвие ножа легко пропарывает брюшину, теплые внутренности вываливаются наружу. Рыча и матерясь, Алексей голыми руками выдирает кишки, желудок, легкие и все остальное, что хранится в животе и грудной клетке верблюда. Лезет внутрь, словно крыса в тесную нору, задыхаясь от вони. Затылок упирается в позвоночник, верблюжьи ребра больно давят в колени, остатки внутренностей лезут за шиворот и теплые струйки ползут по спине. Темно, гадко и противно до рвоты. Но тепло! Снаружи воет песчаная буря, ледяной песок заносит остывающий труп верблюда, заживо хоронит людей и животных…

  "Старое пончо сшили из половиков, которыми пользовалась многодетная семья грязнуль и засранцев лет десять, наверное, - думал Алексей, лежа в брюхе мертвого верблюда. - Но греет, зараза! И верблюд долго остывает... или это песок? Надо мной толстый слой песка, из-под которого я не выберусь. Да не может быть, выберусь! Я ж не в яме лежал, на ровном месте. А вдруг я ошибаюсь? Тогда ..." Угревшись, Алексей незаметно для себя уснул. Рассуждения о многодетной семье грязнуль, которые не удосужились хотя бы раз "стирануть" пончо обрели виртуальную реальность в образе шумной компании карликов, которые тянули свои маленькие ручки с грязными ногтями к Алексею и требовали отдать пончо. Карлики были голыми, так что требование вернуть пончо выглядело справедливо. Но разгуливать в одних шортах тоже не good и Алексей не соглашался. Вначале вежливо, но один из карликов попытался укусить его за ногу! Пинок получился мощным. Карлик лопается, словно клоп, перепивший крови. Густые капли дурно пахнущей слизи попали на лицо, Алексей брезгливо смахивает ладонью, но мерзкий запах усиливается, к горлу подбирается тошнота, становится трудно дышать. А тут еще обозленные карлики набрасываются толпой! Алексей отбивается изо всех сил, но проклятых карликов становится больше, визгливые шибздики визжат и царапаются, больно стучат маленькими кулачками по голове и кусают за пятки. Чувствуя, что вот-вот и завалят, как стая волков медведя, Алексей пытается убежать, но вдруг оказывается в гробу! Поднять крышку невозможно, дерево упруго сопротивляется, доски выгибаются, но не поддаются напору. Алексей давит изо всех сил и ... просыпается! Тело покрыто липким потом, кругом темно, тихо и совершенно нечем дышать. По лицу и голове ползут струйки гадкой жидкости, под руками чавкает и пружинит. "Я же в брюхе верблюда! - вспоминает Алексей. - Надо выбираться, иначе задохнусь тут". Но выбраться сразу никак не получается, мешает слой песка. Похоже, песчаная буря старалась на славу, намела столько, что не поднять. Алексей перевел дух, спина упирается в ребра верблюда, руки напрягаются - медленно, очень медленно земля поддается напору. Трещат кости, рвутся сухожилия, в расширяющуюся щель сыплется песок. Тяжесть давит неимоверно, в глазах появляются кровавые круги, шум в ушах гремит водопадом. Молнией блеснул свет, сопротивление земли слабеет. Алексей давит изо всех сил, верблюжьи кости с хрустом ломаются, взлетает песок до небес. Поток холодного воздуха наполняет легкие жизнью, солнечный свет ослепляет. Алексей торопливо отползает от ямы и замирает без сил. Придя в себя, оглядывается - пейзаж вокруг напоминает лунный. Песчаная буря сровняла холмы и заполнила ямы, дневное солнце освещает почти идеально ровную поверхность. Только изредка виднеются тонкие прутики без листьев - все, что осталось от густых кустов. Песок еще хранит влагу. Алексей сбрасывает одежду и яростно растирает тело мокрым песком, что бы хоть как-то очиститься от верблюжьих внутренностей. Надевать волглое, отвратительно пахнущее мертвечиной пончо не стал.