Павел внимательно смотрел на мертвый город. В лучах заходящего солнца особенно нехорошо выглядят закоулки. Рваные дыры, когда-то бывшие окнами, словно облиты алой краской по краям, глядят тупо и мрачно. Подвалы смотрят на мир распахнутыми темными ртами проломов. Что таится за их стенами, неизвестно. На мусорных кучах закручиваются пылевые смерчи, ветер гонит странные шары, словно сплетенные из колючей проволоки. Эти шары катятся по растрескавшемуся асфальту, застревают в кучах щебня, падают в подвалы сквозь дыры. Солнце садится. Город тонет во мраке. Усиливающийся ветер завывает в развалинах, слышны хлопки и шорохи, как будто крылатая нечисть пробует силы перед ночными полетами. Павел знал, что эти безжизненные развалины тянутся на многие километры и обрываются берегом громадного озера, что появился в самом центре Континента сразу после Катастрофы. Именно здесь, среди мрачных подземелий и мертвых развалин спрятала свою лабораторию Мария Троицкая - рыжая, конопатая Машка, такой запомнил ее Павел.
- Ну что, паучок, спрячемся на ночь? - произнес Павел и в ту же минуту воздух содрогнулся от взрывов. Сразу несколько снарядов упало вплотную с "пауком", отгородив его стеной разрывов от развалин. Ударные волны едва не опрокинули машину, камни и осколки градом застучали по броне. От сильно тряски по экрану побежали волны, изображение раздвоилось и потеряло четкость. На этот раз Павел не стал судорожно давить педаль газа и гнать машину сломя голову в ближайшее укрытие. Он поступил так, как любой солдат, подвергшийся внезапному обстрелу - припал к земле, стремительно перекатился в сторону, затем вскочил и бросился к громадной ямище. Мысленно. Машина в точности повторила его действия. Следующая партия снарядов разнесла в пыль остатки дома за спиной и обрушила часть стены какого-то приземистого мрачного строения. Перископическая камера выглянула из-за бруствера. Тепловизор сразу засек горячий ствол автоматического орудия, компьютер зафиксировал и показал амбразуру с необходимым увеличением. Красный крестик прицела замигал, предлагая немедленно врезать в ответ прямо в дуло наглецу. Павел мгновение поколебался, потом сказал вслух:
- А действительно, чего ждать? Щас плюнет навесным и обязательно че нить сломает.
" Паук" приподнялся, башня содрогнулась от выстрела. Через полсекунды из амбразуры вырвался сноп огня и дыма, высоко в воздух взлетели горящие обломки, камни и пыль. Стальная труба на треноге, кувыркаясь и вертясь, полетела вверх и вбок, упала на межэтажное перекрытие и там остановилась. Павел не сразу узнал безоткатное орудие на легком станке.
- Ну, и какая су... это сделала? - процедил он сквозь зубы, глядя в перископ на развалины.
Дал команду автострелку открывать огонь по всему, что теплее сорока градусов по Цельсию и шевелится. "Паук" выбирается из ямы, хищно замирает на краю, словно высматривая добычу. Спускается с груды камней, движется по направлению к месту, с которого стреляли. По виртуальному экрану мечутся красные крестики - это автострелок ищет цели. Машина легко взбирается по склону, останавливается на гребне. Отсюда хорошо видно, что на месте огневой позиции неизвестного стрелка только щебенка и тлеющий мусор. Павла это совершенно не смущает. "Паук" подходит ближе. В корпусе открывается маленькое отверстие, из него высовывается гибкий хлыст. Извиваясь, словно щупальце подводного чудовища, хлыст вытягивается, касается земли. На конце небольшое утолщение. Хлыст ползает по земле кругами, как будто ищет чего-то. Вот он замирает на мгновение, совершает несколько судорожных движений и уползает обратно в тело "паука". Анализ органических останков занимает несколько секунд. На экране виртуального монитора появляется изображение человека среднего роста. Рядом колонка цифр, характеризующих физические параметры. Павел посмотрел, хмыкнул. В него стрелял из автоматического гранатомета большого калибра какой-то заморыш с кривыми ногами и несоразмерно длинными руками. У стрелка неудачника был целый букет болезней, начиная от обычного насморка и заканчивая гепатитом «С». Павел еще раз всмотрелся в цифры и покачал головой - этот парень должен был умереть не сегодня, так завтра.
Сканер показывает, что от того места, где был неизвестный стрелок, начинается подземный ход. Выход наружу разрушен, но сохранился запасной, немного в стороне. Павел скривился так, словно по ошибке куснул зеленый лимон вместо спелого персика. Он ненавидел темноту и сырость подземелий, запах тления и плесени, давящую тишину и пустоту. Особенно не любил звук капели. На поверхности он не слышим, другое дело в замкнутом пространстве. Даже самый слабый звук, отражаясь от стен, усиливается, становится звонким, режущим слух. Когда большая, жирная капля срывается с потолка, тоже слышен звук рвущейся материи, только очень слабый. Колышущийся в воздухе кусок жидкости шлепается на камень с гадким звуком, словно упала маленькая, дохлая жаба брюхом вниз. Звуковая волна отражается от стен, возвращается эхом и тут же новая жирная капля ляпается на пол, за ней еще и еще... Павла передернуло от омерзения, как только представил все это. Но идти в подземелье придется. Как говорят фронтовики, нужен "язык". Местные обитатели должны что-то знать или назвать имена тех, кто обладает нужными сведениями. "Паук" быстро находит запасной выход, передняя лапа легко сковыривает чугунный люк. Из круглой дыры тянет могильным духом. С мысленным стоном Павел отстегивает ремни, рука тянется открыть люк. Спохватывается, садится на место - надобно сховать "паука", еще пригодится. Машина пятится задом в развалины дома. Пролом узок, железо скрежещет, раздвигая камни. Старые стены трещат, вываливаются кирпичи, сыпется песок. Павел стоит снаружи и с опаской смотрит на неуклюжие маневры "паука" - как бы не засыпало совсем! Потом запоздало догадывается - так лучше. Заваленную камнями и мусором машину никто не найдет. "Паук" забирается глубже, слегка приподнимается, отчего здание горестно хрустит и рушится, засыпая машину полностью. Через полминуты пыль рассеивается. На месте старого дома лежит груда развалин и ничего не говорит о том, что под кучей обломков прячется очень серьезная машина.
- Как дела? - тихо спрашивает Павел.
Перед глазами зажигается надпись успокаивающе зеленого цвета: "Все системы исправны, находятся в режиме ожидания".
Узкий подземный ход напоминает прямую кишку. Во всяком случае, в понимании Павла. Тесно, неудобно, стены неровные, торчат палки, пол усыпан камнями, встречаются дыры. В глубине глаза светятся каких-то подземных гадов … или кажется? Павел ползет на четвереньках, под ладонями ощущается мягкое, даже жидкое и липкое. Что это такое, старается не думать. Штурмовую винтовку с лазерным прицелом пришлось оставить в машине, по узким и тесным проходам с ней не набегаешься. Из оружия только пистолет с разрывными пулями и большой, вроде мачете, нож, сделанный из какой-то особенной стали, что режет все, даже обычное железо. Во всяком случае, так объяснил доктор Соловейчик. Ходьба на карачках продолжается уже несколько минут. С непривычки болит спина, коленки горят и ноют, а руки ... Ладони навсегда останутся вывернутыми наизнанку, как у крота! Впереди замаячило светлое пятно. Надежда на скорое избавление от мучений прибавляет сил. Павел торопливо ползет. Пятно оказывается входом в более крупную пещеру. Усталый, запыхавшийся, Павел на минутку останавливается перевести дух и заодно осмотреться. Упирается в края, вытягивает шею, чтобы посмотреть, что впереди. Земля рушится, Павел летит следом головой вниз. Мелькают глупо растопыренные ноги. Ослабленные, больные руки не могут смягчить падения, больно стукается головой об пол. Ругаясь, на чем свет стоит, Павел выбирается из груды мусора, быстро осматривается. Справа тупик, пещера заложена камнями, щели замазаны глиной. С левой стороны просторный ход теряется в сумраке. Могут идти люди в полный рост по трое в ряд. На полу ясно видны следы обуви. Они ведут дальше, вглубь пещеры. Павел без колебаний идет по следам. Что там впереди, неизвестно. Во всяком случае, друзья того парня, что он недавно пристрелил, вряд ли обрадуются, но может, все обойдется?
