- Вы даже не предполагаете, с какими сюрпризами мы встретимся там, - произнес он. - В прошлый раз вам с Троицким повезло, что вы встретились только с морами и бедными туземцами. Сейчас Машка выпустит на волю всех своих чудищ, а среди них есть такие, что без танков никак не обойтись.

  В тоннеле гаснет свет. Автоматически включаются приборы ночного зрения. Впереди слышится непонятный гул и странный, режущий уши, звук. Очень похоже, как если бы кто-то вел куском острого железа по стеклу. Становится тревожно на душе, учащается дыхание, бросает в пот. Павел чувствует, как слабеет тело, откуда-то со дна сознания поднимается черная паника и ужас.

  - Все под броню! - командует Солидус.

  Едва тяжелая крышка люка захлопывается, становится легче. Толстая многослойная броня танка отсекает внешние шумы. В просторном салоне светло, чисто. Американская техника, при всех недостатках, всегда отличалась размерами. Даже танки, боевые машины, где все подчинено требованиям боя, американцы умудрились сделать просторными, как автобусы. Это почти дом на гусеницах. Машина рассчитана на экипаж из четырех человек, но помещаются внутри все десять и еще место остается.

  - Я ничего не вижу, командир! - послышалось восклицание водителя. Павел взглянул на приборную панель. Вся аппаратура наблюдения показывает ноль. В триплексах серая муть, будто за бортом море манной каши. Танкист максимально сбросил обороты, машина движется на первой передаче.

  - Связь ... черт! - бормочет Солидус.

  Бросает несколько слов в микрофон, Павел успевает расслышать только последнюю фразу - спокойнее, продолжать движение!

  - Включить противоатомную защиту! - командует Солидус.

  Павел удивленно поднимает брови. Противоатомная защита, сокращенно ПАЗ всего лишь нагнетатель воздуха для избыточного давления в машине. Это не дает проникать внутрь ничему постороннему извне. Например - радиоактивной пыли, отравляющим веществам или воде. Последнее обстоятельство очень облегчает форсирование водных преград или нахождение в засаде на дне водоема. Только воздух надо брать не из внешних источников, а из своих собственных. Лязгнули заслонки в двигательном отсеке, взвыл электромотор, в салоне повеяло прохладой, барабанные перепонки заломило, как при погружении на глубину. Павел поморщился, вопросительно посмотрел на Солидуса.

  - То, что за бортом, очень опасно, - пояснил он. - Придется потерпеть.

  - Долго?

  - Не очень. У этой гадости короткая жизнь.

  - Так это биомасса, с которой мы встретились прошлый раз? - воскликнул Павел.

  - Не совсем. Та была более агрессивной и вроде как мыслящей. Эта искусственная, она целенаправленно уничтожает органические соединения. Незаменимое средство для санитарной обработке помещений, - пошутил Солидус.

  Павел повернулся к Ледатру.

  - Получается, нам действительно повезло прошлый раз, товарищ Римский, а?

  - Вы считаете, что я втянул вас в авантюру, когда повел в гору? - ответил вопросом на вопрос Ледатр.

  - В какой-то степени, да.

  - Неблагодарный свин! Вы вообще собирались пробраться туда в одиночку. Авантюрист - вы и те, кто вас послал!

  - Ну... - Павел почесал в затылке. - В какой-то степени ... а, черт! Вы правы.

  Танк продолжал двигаться вслепую. У гусеничной машины есть одно преимущество перед колесной - чтобы двигаться по прямой, надо уравнять тягу на гусеницы. Традиционного руля здесь нет. Есть неподвижный штурвал, по краям рукоятки, как на мотоцикле. Это регуляторы тяги, правый и левый. Механик-водитель установил их строго одинаково, теперь танк полз вперед, не отклоняясь ни вправо, ни влево, как на веревочке. Однако тоннель вовсе не обязательно идет прямо. Это поняли, когда правый борт танки задел стену. Корпус машины содрогнулся, раздался скрежет, на броню посыпались камни. Механик выправил машину, вопросительно посмотрел на Солидуса.

  - Езжай, езжай, останавливаться нельзя, - сказал он.

  Осмотрелся в салоне, взгляд остановился на приборной панели.

  - Система дымопуска работает? - неожиданно спросил Солидус.

  - Конечно, все оборудование исправно, - немного обиженно ответил танкист.

  - Включай.

  Щелкнул тумблер, к ровному гулу двигателя прибавилось шипение генератора дыма. Запасов белого фосфора в танке оказалось достаточно, дым повалил громадными белыми клубами. Вначале ничего не изменилось. Постепенно появилось ощущение облегчения, словно в тугой атмосфере появился свежий лесной воздух, перенасыщенный кислородом. Начали оживать приборы, на панели начали гаснуть красные огоньки, на их месте появились зеленые. Исчезло чувство тяжести. Триплексы очистились и снова закрылись - их затянуло дымом. Солидус выключил генератор, маска изолирующего противогаза снова оказалась на лице. Мягко щелкнула задвижка на люке, крышка распахнулась. Командир подтянулся на руках, мелькнули подошвы сапог, глухо звякнуло железо. Павел поспешно выбрался вслед за ним, легкомысленно снимает надоевшую маску противогаза.

  Солидус стоит на каменном полу. Стены, потолок, бетонное покрытие под ногами покрыто сгустками блестящей жижи. Она похожа на парикмахерский гель для укладки волос, только гуще. Сгустки небольшого размера, с кулак, но есть громадные, как тюлени. Видно, что внутри что-то шевелится, происходят какие-то непонятные процессы. Поверхность покрывается пузырьками, пенится, теряет прозрачность. Прямо на глазах гель мутнеет, разлагается на куски. Воздух наполняется неприятной вонью. Противогаз мгновенно оказывается на голове.

  - Фу, опять сера! - восклицает Павел.

  Через маску голос звучит глухо, слова трудно разобрать, но Солидус понял, кивнул.

  - Да, она самая. Соединение фосфора и углекислоты не понравилось биомассе. Хорошо, что я не ошибся.