С каждым сказанным словом я всё больше и больше погружалась в беспросветное отчаяние и отключалась от действительности.

– Мы вам не враги, мы на стороне ребёнка. Решите все свои проблемы, будет, куда принести малышку – сразу заберёте её назад. Понимаете, что я вам говорю?

Я не понимала. Я практически ничего в этот момент не соображала. Слёзы градом катились из глаз, дышать было трудно. Пальцы судорожно сжимали одеяло, в которое я завернула дочку, прежде чем отправиться с ней в дорогу. Как же давно это было! Словно в другой жизни. Мне казалось, эти люди вокруг собрались по меньшей мере вырвать у меня сердце. Они говорят: «Смотрите, мы его заберём, без него вам будет легче решить свои проблемы». Легче? Да ведь без него я попросту умру! И моя дочь – это моё сердце. Мой смысл жить и просыпаться по утрам, смысл бороться во что бы то ни стало.

Я должна была что-то подписать, а потом мои руки опустели. Дом наполнился тишиной. Какое-то временное помешательство. Я вцепилась пальцами в волосы и закричала. Как раненый зверь, как умирающее животное. Они увезли её, мою маленькую девочку. Моё самое любимое на свете существо. Самого дорогого и близкого человечка.

Когда пришла в себя, было уже темно. Горло саднило, нос не дышал, а все руки были в царапинах – кажется, я сама себе их нанесла. Поднялась и, пошатываясь, подошла к зеркалу, безразлично взглянула на своё отражение: лицо распухло, вьющиеся волосы выглядели как воронье гнездо.

Память услужливо подсовывала то, на что я не сразу обратила внимание при разговоре с комиссией. Они говорили, что пришли по чьей-то жалобе. Учитывая, что это случилось как раз после встречи с хвостатым, кто, кроме Финика, мог на меня пожаловаться? Сразу после того, как я отказалась принимать его помощь? Мстительный больной ублюдок – вот он кто! Разве можно быть настолько жестоким?!

В душе боролись два абсолютно противоречивых желания. Первое – прийти сейчас к нему в дом и обмотать вокруг его шеи его же хвост! А второе – всё так же прийти и, стоя на коленях, умолять о том, чтобы вернул мне ребёнка. Оба этих желания сходились в одном – пойти сейчас к хвостатой сволочи. Ещё раз взглянув на себя в зеркало, я махнула на отражение и направилась в гости к соседу.

Дом я даже не подумала закрыть – это казалось бессмысленной тратой времени. Просто перешла через дорогу и оказалась у вновь целого забора. Должно быть, его починили, пока я ездила с Алечкой по делам.

Подойдя к обвитой зелёной лозой калитке, нажала на кнопку вызова. Несколько мучительно долгих перезвонов ничего не происходило.

– Кто там ещё? – лениво осведомился смутно знакомый женский голос.

– Это… Кристина. Соседка. Могу я поговорить с Андреем? – раз в разговоре с Фиником перешли на «ты», значит, я вполне могу себе позволить называть его по имени.

– Андрей Андреевич занят. Приходите утром.

Связь отключилась, я тут же снова нажала кнопку.

– Пожалуйста, мне очень нужно поговорить с ним, откройте, – я вложила в эту просьбу всё переполнявшее меня отчаяние. – Это срочно.

– Ничем не могу помочь. Всё завтра, – и связь снова отключилась.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я сделала ещё одну попытку. Никто не отвечал. Они что, отключили звук, чтобы не слышать моих звонков?

Поняв, что всё бесполезно, я прошлась вдоль забора. Чем была хороша оплетающая его растительность, так это тем, что удобно цепляться за неё руками.

Чтобы оказаться наверху, не потребовалось много времени, это получилось довольно просто. Но пока я спускалась, подо мной треснула ветка, и я полетела вниз, как брошенный мешок с картошкой. Глухо приземлившись на цветочную клумбу, потирая ушибленные места, я тяжело поднялась, отряхиваясь от земли. Кажется, повезло, ничего себе не сломала.

«Главное, чтобы тут не оказалось собаки», – мелькнула запоздалая мысль, и я, настороженно оглядываясь, пошла к крыльцу.

По дороге никто не встретился. Это несколько удивило. Почему-то казалось, что такой богатый дом должен охраняться не хуже, чем хранилище Центрального Банка. Но в итоге я благополучно добралась до входной двери. Звонка на ней не было, а потому я просто что было сил начала в неё колотить:

– Откройте!

Когда я занесла руку для очередного удара, дверь открылась, и, потеряв равновесие, я по инерции полетела вперед, распластавшись на паркетном полу.

– Что в словах «Андрей Андреевич занят» тебе не понятно? – надо мной стояла всё та же бледная черноволосая красотка, с которой я сталкивалась утром.

Объяснять ей что-либо было бесполезно. Сейчас ей надоест, и она снова применит гипноз. Поэтому, быстрым взглядом оценив обстановку, я вскочила на ноги и бросилась к лестнице.

– Финик! – закричала что было сил.

Хотела добавить «хвостатая сволочь» – в прошлый раз он сразу среагировал на оскорбление, может, и в этот повезёт. Но Ирен налетела на меня сзади и сбила с ног. И откуда в ней столько силищи? Словно катком по мне проехалась!

Женщина одной рукой подняла меня, дёрнув вверх за предплечье. Выражение её лица не сулило ничего хорошего.

– Что тут происходит? Ирен, отпусти её, – послышался властный голос с верхушки лестницы.

Стоило брутальной красотке исполнить приказ, как я тут же снова полетела на пол, лишившись опоры. Придушено зашипела, больно ударившись коленками. Кажется, на сегодня перебор с травмами.

Финик тем временем медленно спускался по лестнице, всё так же опираясь на трость.

Его тело было поджарым, с едва уловимым очертанием мышц на прессе. А ведь в рубашке он казался не таким подтянутым. На нём были только чёрные классические брюки из дорогой ткани. Даже носков не было.

– Это называется «не пускать никого на территорию»? – Финик остановился рядом с Ирен, сверля её взглядом, и я поняла, у кого красотка набралась командного тона.

Вот, кажется, отчитывали её, а провалиться сквозь землю захотелось мне.

«Я должна вернуть Алечку», – напомнила себе, пытаясь не растерять боевой дух.

– Я просто не ожидала, что от этой смертной могут быть проблемы. Готовилась к гостям другого рода, – по тону Ирен не было понятно, испытывает она угрызения совести за свой промах или ей вообще неведомо такое.

Разум зацепился за презрительно брошенное «смертной» – быть может, это что-то вроде того, как богатые говорят «простые смертные», имея в виду бедняков?

– Ладно. Иди. С ней, – кивок в мою сторону, – разберусь сам.

Я по-прежнему сидела на полу, не делая попыток подняться. Решимость и смелость потихоньку таяли, оставляя после себя опустошение. Бросив уничижительный взгляд в мою сторону, Ирен вышла из дома. Мы с Фиником остались вдвоём.

– Выглядишь так, будто прорывалась с боем, – усмехнулся хвостатый.

Он ещё и издевается надо мной! Горечь и боль вновь подняли голову. И всё, что я могла, чтобы не сойти с ума – это выплеснуть их на виновника моего несчастья.

– Должно быть, приятно видеть результат своих стараний? – ехидно отозвалась я.

– Ирен должна была следить за домом. Я к твоему виду отношения не имею, – пожал плечами мужчина, отворачиваясь от меня и шагая в сторону небольшого кресла. – Не возражаешь, если я сяду? Всё ещё не могу до конца восстановиться.

– Не заговаривай мне зубы! Ты прекрасно знаешь, почему я здесь! – единственное, что меня сейчас удерживало от того, чтобы вцепиться ему в горло, это понимание, что быстро вернуть Алечку без его помощи не смогу.

Он уселся на кресло, вольготно развалившись в нём, и снова стал напоминать короля жизни. Впрочем, он, по сути, им и был.

– Итак, какого дьявола ты пришла и испортила мне вечер?

В меня упёрся холодный взгляд, от которого пробирало до дрожи. Он словно говорил мне, что шутки кончились, а скоро закончится и кредит терпения, выданный мне в счёт вчерашней спасительной операции. Но меня это нисколько не впечатлило.

– Испортила вечер? Ты издеваешься? А зачем ты оказался такой мстительной сволочью и испортил мне жизнь?! Кто тебя просил вмешиваться?! – не выдержав напряжения, я всхлипнула, пытаясь удержать подступавшие слёзы.