— Ну ты и хитёр, — рассмеялась мама, — воспользовался удобным моментом, когда я отказать не могу. Хорошо, но в воскресенье чтоб вернул дочь её законным родителям. В понедельник вы идёте в школу, надо вещи собрать, подготовиться к школе. И тебе, Андрей, тоже надо подготовиться.

— Спасибо, — опять хором ответили мы.

Дальше я рассказал, что дискотеку разрешили, с Демичевым встречался, что нас уже узнают и много всего. Вместе послушали наши новые песни. Их крутили уже на многих радиостанциях страны. Мама расскказала, что у неё на работе всем нравятся наши песни. Потом я извинился и сказал, что мне надо ещё закончить к завтрашнему утру четыре новые песни и мы с Солнышком пошли домой.

Я решил завтра записать и зарегистрировать также пять песен. Надо набирать обороты, а то мало ли что в будущем может случиться. Прикинул и составил в уме список:

Получилось три песни группы «Божья коровка», песня Муромова и песня Наташи Королёвой на музыку Игоря Николаева для Солнышка. «Яблоки на снегу была уже готова, остались четыре.

— Солнышко, — сказал я и поцеловал девушку. — Завтра мы запишем пять песен. Одну будешь петь ты, она женская, для тебя. Рада?

— Конечно, — ответила Солнышко. — Главное, это твоя песня и ты будешь рядом.

— Хорошо, — сказал я и стал печатать на машинке слова. — Вот слова, прочитай, они легкие и быстро запоминаются. И это будет хит!

Солнышко взяла листок со стихами и начала читать их вслух, пытаясь даже угадать мелодию, которую я написал на эти слова:

Мелодию Солнышко не угадала, но прочитала стихотворение с выражением. Для меня лично эти стихи всегда ассоциировались только с музыкой Игоря Николаева, а без неё они звучали по-другому, очень непривычно и, как-то сухо и безжизненно. Я сыграл и спел сначала сам, потом Солнышко спела слова под гитару. Второй раз получилось очень хорошо. Она продолжала учить слова, а я засел за «Гранитный камушек”:

Потом «Теплоход»

И, в завершение, «Твои глаза»:

Я всё это написал на трёх отдельных листках, потом стал наигрывать мелодии и петь. Солнышко следила за мной, затаив дыхание.

— Я тебя хочу, — прошептала она.

И мы рванули в спальню, как сумасшедшие, скидывая на бегу одежду. Мы два раза подряд доставили друг другу удовольствие. Мы кричали от восторга, стонали от страсти. Взмывали на вершину Эвереста и падали в Марианскую впадину. Потом мы упали обессиленные и минуты две лежали без движения, просто смотря друг другу в глаза. Говорить или целоваться уже не было никаких сил.

— Спасибо, любимый, — промурлыкала Солнышко через некоторое время. — Твои песни так возбуждают, что сил терпеть нет. Особенно последняя. Мне казалось, что я кончу прямо в кресле.

— За такой безумный секс я готов писать песни только о любви, о любви к тебе. Завтра сделаем аранжировку и они зазвучат еще лучше. Ты иди в ванную, а я позвоню Серёге и предупрежу, что мы приедем в десять.

После ванной я отправил Солнышко спать, а сам пошёл печатать информацию для Андропова. Надо было отрабатывать квартиру и показать, что я серьезный человек и ко мне следует относиться серьёзно. Поэтому я решил сдать генерал-майора ГРУ Полякова Дмитрия Фёдоровича. Он, находясь в Нью-Йорке в тысяча девятьсот шестьдесят первом году по собственной инициативе предложил сотрудничество ФБР и «слил» шесть наших шифровальщиков. На второй встрече сдал американцам 47 советских разведчиков ГРУ и КГБ, работавших в то время в США. Идейный гад был, ему же американцы предлагали перебраться в Штаты, но он отказался по идейным соображениям.

В 1974 году Поляков получил генерал-майора, продолжая работать на американскую разведку. Во время сотрудничества передал ЦРУ информацию о девятнадцати советских разведчиках-нелегалах, о ста пятидесяти иностранцах, сотрудничавших с разведслужбами СССР и о примерно 1500 действующих сотрудников разведслужб СССР. В в итоге получилось двадцать пять ящиков переданных врагу секретных документов в период с 1961 по 1986 год. Отпечатав на машинке текст рапорта о Полякове, который занял целых два с половиной листа, я, с чувством честно выполненного долга, с хрустом потянулся и отправился спать.

Когда я вернулся в спальню, Солнышко уже спала. Казалось, что беззащитный маленький котёнок свернулся калачиком на подушке и тихо-тихо дремлет. На её губах играла счастливая улыбка. Я аккуратно, стараясь не шуметь, лёг рядом. Солнышко прижалась ко мне своим тёплым доверчивым девичьим телом и причмокнула, как младенец, губами во сне. Я обнял её и провалился в сон.

В это пятничное утро меня разбудила уже Солнышко своими поцелуями. Я на это отреагировал как молодой породистый пятнадцатилетний жеребец. Два ударных раунда закончились нашей общей и оглушительной победой. Мы уже перестали считать, сколько раз в день мы так отрываемся. Нам хотелось — и мы исполняли наши хотелки. Мы были молоды и счастливы. И мы уже абсолютно не стеснялись друг друга. Наша любовь не признавала никаких ограничений и стеснений. Каждому, прежде всего, хотелось доставить удовольствие не себе, а партнёру. Каждый сантиметр тела друг друга мы изучали внимательнейшим образом, не только визуально, но и тактильно. Когда руки и пальцы казались неспособны передать всю гамму чувств, мы использовали наши губы, как более чувствительные инструменты. Солнышко таким способом открывала для себя абсолютно новое и ещё никогда ею не испытанное. Я же, используя весь свой многолетний любовный опыт, щедро делился им с девушкой и, одновременно, вспоминал давно забытые радостные ощущения юности.