— Сейчас допью чай и пойдём писать, — озадачил я всех.

В комнате студии я показал Серёге как играть эту песню на синтезаторе. Всем очень понравилось ритмичное вступление. Я её спел и сыграл, а Светик следила по моей записи за словами.

— Так, Солнышко, — сказал я, — теперь ты поёшь, я на гитаре, Серёга на синтезаторе и ритм-боксе. Поехали. Раз, два, три:

Со второго раза у нас получилось замечательно. Солнышко светилась от счастья. Серега был горд, что поучаствовал в рождении таких музыкальных шедевров. Мы чувствовали себя пока хоть и небольшими, но уже звёздочками советской эстрады. Грела душу уверенность, что скоро у нас будут деньги и мы будем уже финансово ото всех независимы.

— Серёга, мы собираемся, нам надо успеть в магазин. Ты вечером запиши ноты, они уже завтра утром могут понадобиться, — даю задание Серёге.

— Хорошо, — заверил Серёга, — прямо сейчас сяду и всё сделаю.

— Лады. Тогда пока.

Мы со Светиком аккуратно кладём вещи в багажник, чтобы не светить гитару и JVC в салоне, и едем в «Березку» на Ферсмана. У нас есть час до закрытия. Солнышко, вся на эмоциях от успешно завершившейся первой в своей жизни звукозаписи, вспоминает в деталях, как мы писали наши песни, подсмеивается над молчуном Серёгой и гордится собой, а больше всего мной.

— Ты меня захвалишь, Солнышко, — говорю я, как-бы, строго, — я возгоржусь и заболею звездной болезнью.

— Ты главное меня люби, а остальное всё не важно, — категорично заявляет Солнышко. — Слушай, мама хотела с тобой познакомиться в домашней обстановке. Ты как, не против? Я боюсь, что если я буду с родителями говорить сегодня одна, то не выдержу и проговорюсь о наших очень близких с тобой отношениях.

— Хорошо. Мы будем вместе уверенно врать, что у нас только поцелуи и до шестнадцати ни-ни. Так, тогда надо подарки им в «Березке» купить. Хорошо я всегда в портмоне вместе с правами и документами на машину таскаю все свои чеки Внешпосылторга. Надеюсь, всем и на всё хватит, — успокоил я девушку.

В «Березку» мы успели и потратили почти час на покупки. Подруга выбрала себе серебристое итальянское платье и такие же серебристые туфли. Я купил себе серебристый пиджак под её комплект. Когда мы вместе мерили выбранное, то ловили на себе завистливые взгляды продавщиц. Действительно, мы вдвоём, во всём серебряном, смотрелись очень стильно и были похожи на заграничных артистов. За парфюмом мы успели в «Березку» на Профсоюзной 16, благо всё рядом. Там маме Солнышка я купил «Шанель», а папе — «Драккар». Солнышко сказала, что они именно эти духи и туалетную воду любят.

— Сейчас заедем на Черемушкинский рынок за цветами, и я ещё куплю бутылку советского шампанского и торт на сладкое, — сказал я. — Ты посиди в машине, я быстро.

Как же не хватает сотовых телефонов, сейчас бы позвонил и предупредил родителей Солнышка, что скоро будем. Ладно, позвоню из автомата и скажу, чтобы ничего не готовили, так как мы всё везём с собой.

Вернулся я быстро, с цветами, шампанским и тортом, за что был расцелован и обласкан. Мы сначала заскочили ко мне, занесли гитару и мой новый пиджак. Магнитофон оставил в машине, решил взять его с собой в гости и продемонстрировать наши песни родителям Светика. В прихожей я успел потискать Светика, чем она была очень даже довольна. Если бы не поход к родителям, я бы её утащил в спальню и вернул родителям только завтра. Но Солнышко пообещала, что завтра будет вся-вся моя и я покорно согласился, за что получил ещё один страстный поцелуй.

К родителям девушки мы пришли нагружённые под завязку. Увидев нас, мама Светика охнула. На что я ответил словами Раневской:

— Когда придёте в гости, стучите в дверь ногами.

— А почему ногами?

— Ну так вы же не с пустыми руками придёте?

Шутка Раневской разрядила витающую в воздухе лёгкую напряженность первой встречи и все спокойно занялись своими делами. Нина Михайловна с цветами и Светик с пакетами из «Березки» ушли к Светику в комнату мерить и показывать обновку, а мы с Сергеем Павловичем раздвинули стол, расставили фужеры для шампанского и десертные тарелки для торта. Тут вышла моё Солнышко в обновке. Папа был доволен, мама смотрела на меня оценивающим взгядом, как на будущего зятя. Я решил усилить положительное впечатление от себя любимого и торжественно вручил маме французские духи, а папе арабскую туалетную воду. Папа расплылся в улыбке, а мама, похоже, готова была уже разрешить нам жить вместе. И я тоже был счастлив, потому что все были вокруг счастливы.

— Прошу к столу. Андрей, открой, пожалуйста, шампанское, — попросила будущая тёща.

Это был экзамен на профпригодность. Если откроешь бутылку грамотно — значит годен для всего, начиная от семейной жизни и заканчивая работой. Я за свою жизнь каких только бутылок не открывал. В последнее время попадались пробки только из натурального пробкового дерева, но и с пластиковыми пробками я научился обращаться филигранно.

Бутылку я открыл с легким хлопком и «струйкой дыма». Женщины захлопали, Сергей Павлович одобрительно кивнул головой. Нам со Сетиком я налил только пригубить, а родителям — как положено по этикету, на три четверти бокала. Это тоже было оценено положительно. Светик убежала переодеваться, чтобы не помять платье, а мне пришлось рассказать, как мы писали песни.

— Я вам сейчас поставлю песню, в которой поётся о вашей дочери, потом четыре песни, которые пела Светик, а потом все остальные, — сказал я.

К этому моменту вернулась Солнышко, села рядом и прижалась ко мне. И я включил воспроизведение. При первых словах песни родители приятно удивились, потом заулыбались, а потом стали даже подпевать куплет.

— Замечательная песня, — сказал папа и его полностью поддержала мама. Солнышко смотрела на меня влюблёнными глазами, а я улыбался в ответ. Родители переглядывались между собой и прятали довольные улыбки. Скрыть нашу любовь от родителе было просто нереально.

— А сейчас две песни, которые будет петь Света на школьной дискотеке. Одна называется «Солнце», а другая — «Солнышко», — сообщил я родителям.

— Мам, представляешь, Андрей написал «Солнышко» прямо на кухне, когда мы пили чай. Я видела, как он писал, что-то зачеркивал, а потом назвал её в честь меня, Солнышком. А потом сказал, что теперь и меня он будет звать Солнышком.

Родители понимающе расплылись в улыбках, а Светик засмущалась. Я хотел её поцеловать, но вовремя остановился. Мой порыв заметили все, но сделали вид, что ничего не произошло.

Обе песни очень понравились. Две следующие понравились больше.

— Эти две на продажу, чтобы у нас были свободные деньги на творчество и на организацию концертов.

— И сколько они стоят сейчас? — поинтересовался папа.

— Пока это коммерческая тайна, я всё расскажу, когда получу за них деньги. Но могу вам сказать, чтобы вы представляли порядок цен, что Юрий Антонов и его группа за концерт получает от трёх до пяти тысяч рублей.

— Сколько-сколько? — хором спросили родители.

— Пап, я сегодня заработала за исполнение четырёх песен пятьсот рублей, а Сергей получит в два раза больше. За две песни на продажу по сто пятьдесят рублей, их мне выплатит Андрей в начале апреля после продажи двух песен, а за остальные — постепенно, по мере поступления на счёт папы Андрея.