Билл наклонился к стеклу, прищурившись, и медленно произнес:

— Этого… никогда… не случится.

Я молча кивнула. Я так и знала.

И все же я должна была попробовать.

Потом сказала:

— Отлично. Но, хочешь ты или нет, обязательно случится, Билл. Просто займет больше времени. И после того, как они станут официально моими детьми, ты проживешь остаток своей жизни, осознавая, что твой сын ненавидит тебя, а также то, что со временем ты станешь всего лишь туманным воспоминанием для своей дочери, потому что ты растратил ее любовь впустую, которую она так щедро тебе давала. И ты можешь обдумывать это в своей голове, пытаясь и это повесить на меня, но я знаю, что где-то глубоко внутри ты будешь точно знать, что виноват лишь только сам, один. Ты также будешь знать, что я дала им то, о чем мы с тобой мечтали еще в детстве. И ты также будешь знать что, когда Билли встретит девушку, полюбит ее и захочет провести с ней остаток своей жизни, он будет танцевать на своей свадьбе со мной. И также будешь знать что, когда Билле найдет кого-то, кому отдаст свое сердце, она будет танцевать на своей свадьбе с Митчем. И знаешь, все это тоже будет исключительно твоя вина.

Его лицо исказилось, и он прошипел:

— Пошла ты на х*й, Мара.

Но я отрицательно покачала головой.

— Ты говоришь мне «пошла на х*й», хотя на самом деле ты посылаешь на х*й своих детей — Билли и Билле. То, что ты проделываешь со мной, напрямую отражается на твоих детях. Итак, Билл Уинчелл, ты только что доказал мне, что именно тот, кем тебя считал весь наш город. Ты — засранец с дерьмом вместо мозгов, не заботившийся ни о ком, кроме себя. И тебе с этим придется как-то жить.

Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но я даже не стала слушать.

Положила телефонную трубку на рычаг, отодвинула стул и, не глядя больше на него, повернулась к Митчу. Я поймала его руку, его длинные, сильные пальцы крепко и с теплотой сжали мои, и не оглядываясь, мы вышли из комнаты.

Мы вышли из комнаты и шли по коридору, когда Митч пробормотал:

— Я позвоню адвокату.

— Хорошо, — прошептала я.

Его пальцы сжались.

— С тобой все в порядке?

— Да, — ответила я.

Его пальцы снова сжались, но его рука также потянула меня, он остановился.

Я подняла на него голову.

— Точно? — тихо спросил он.

— Единственное, о чем мне стоит беспокоиться — как заплатить адвокату. Я потратила много лет, откладывая деньги на черный день. — Я слегка улыбнулась ему. — Когда идет дождь. Но чтобы ни случилось. Дождь всегда прекращается.

Взгляд Митча скользнул по моему лицу. Затем он улыбнулся в ответ. Затем поднял руку, обвил вокруг моей шеи и притянул к себе.

Потом он поцеловал меня, быстро, крепко, но с закрытым ртом.

Затем прошептал мне прямо в губы:

— Принимайся за работу, милая.

Я усмехнулась, глядя на него.

И мы пошли дальше, Митч довел меня до машины, и я отправилась приниматься за работу.

27

Операция «Пьяный секс потом»

Прошли две недели и два дня…

— Я вернулся, детка! — Крикнул Митч из моей гостиной-слэш-кухни-слэш-столовой.

Он отвез детей переночевать к Пенни не потому, что мы должны были куда-то пойти, а потому, что я должна была пойти с девочками в клуб, а он — на работу. У него что-то не клеилось с одним делом, над которым он работал, поэтому он работал сверхурочно. У меня появилось новое маленькое черное платье и новые сексуальные босоножки на высоких каблуках, и я встречалась с девочками («девочки» были Роберта, Латанья, Эльвира, Тесс и подруги Эльвиры — Гвен, Кэм и Трейси) за выпивкой в клубе.

Маленькое черное платье и сексуальные новые туфли, которые сейчас были на мне, были куплены, потому что в магазине мистера Пирсона началась ежегодная летняя безумная распродажа кроватей и матрасов, и, буквально половина Денвера, как оказалось, нуждалась в матрасах и/или кроватях. Я сбилась с ног, но моя выручка для магазина была убийственной.

Конечно, я хотела положить деньги в банк на гонорар адвокатам, но, учитывая сверхурочную работу Митча по какому-то большому делу, и если учесть, что он явно усвоил урок Эльвиры о маленьком черном платье, он уговорил меня сходить с ней по магазинам (что я и сделала) и побаловать себя (что означало побаловать и его).

Так что теперь на мне было надето первое в истории МЧП (маленькое черное платье). Без рукавов. Оно было из джерси. Короче любого платья, которые я предпочитала носить. С голой спиной. Оно держалось на липучках во многих местах и плотно облегало все остальные.

А туфли даже меня заводили, они выглядели такими сексуальными.

Я добавила вечерний макияж (чего никогда не делала, но выглядело довольно хорошо, я сама согласилась). Я также распушила волосы (сделала нечто такое, чего никогда раньше не делала, но тоже выглядело хорошо).

Теперь я готова была поехать в клуб.

И «поехать» означало, что Митч отвезет меня в клуб. Я работала сегодня, девушки встречались в клубе за ужином, и я должна была позднее встретиться с ними там. Вернувшись домой, я быстро съела сандвич с индейкой. Митч отвез детей к Пенни, собирался подбросить меня в клуб, а потом отправиться на работу, я должна буду написать ему, когда мы начнем расходиться. Если он сможет меня забрать, то заберет. Если не сможет, то Эльвира пообещала, что Хоук приедет за Гвен, Эльвирой и всеми остальными, и развезет всех по домам, также отвезет и меня.

Мой вечер был полностью распланирован, поэтому я чувствовала себя легко и комфортно. Все, что мне нужно было сделать, это стать гламурной, появиться у них на вечеринке в клубе и пить вместе со всеми коктейли.

После целого дня продажи матрасов это был отличный отдых.

Между прочим, я совсем не беспокоилась о встрече с тремя женщинами, которые, как сказала Эльвира, проявляли ко мне интерес. Да, вот именно так далеко я вышла за пределы своей зоны классификации от Единицы до Десяти. Три месяца назад, встреча с тремя женщинами, которые бы судили меня, достаточно ли я хороша была для детектива Митча Лоусона, заставила бы уже биться меня в истерики или сходить с ума.

Сейчас же?

Да, ради Бога.

Если даже я им не понравлюсь, честно говоря, мне было наплевать, я не собиралась даже задумывать на этот счет.

Митч мне нравился. И только это имело значение. А я нравилась Митчу.

Я отвернулась от зеркала в ванной, выключила свет и крикнула:

— Я готова ехать, если ты здесь!

Я подошла к кровати, схватила свою маленькую черную сумочку, выключила лампу у кровати, и на своих четырехдюймовых каблуках вышла за дверь. Я двинулась дальше по коридору и увидела Митча у бара, он листал папку, лежащую на стойке, когда я вышла из холла, он поднял глаза, уставившись на меня.

— Мы можем поехать прямо сейчас? — Спросила я, продолжая двигаться к нему. — Латанья прислала эсэмэску. Они там уже собрались…

Я замолчала, потому что выражение его лица наконец-то до меня дошло.

Да.

До меня.

На самом деле, он смотрел на меня, а также вглубь меня, пожирая глазами.

Я остановилась как вкопанная.

И когда я остановилась, Митч немедленно двинулся в мою сторону, не сводя глаз с моего платья.

— Митч… — начала я.

— Я не хочу выезжать прямо сейчас.

О боже!

— Митч, — прошептала я и начала пятиться назад, потому что он наседал на меня и не собирался останавливаться.

Когда я начала пятиться назад, он продолжал двигаться вперед, поэтому я продолжала отступать.

— Господи, детка, я знал, что у тебя длинные ноги, но... черт. — Теперь его глаза были прикованы к моим ногам, а голос был тихим, сэксуальным, низким, рычащим и очень возбужденным. Меня кинуло в жар даже от его голоса.

О боже!

— Митч, ты должен ловить плохих парней, — напомнила я ему, пятясь в тень коридора, а он продолжал наступать.

Он двигался так быстро, что у меня не было другого выбора, кроме как отступать вместе с ним, и это означало, что я, пятясь, вошла в дверь своей спальни.