Это сказал детектив Митч Лоусон, я втянула воздух и повернула к нему голову. Он стоял перед открытой дверью своей квартиры, все еще держа в руках пакеты, устремив на меня взгляд.

В голове у меня помутилось. Я потеряла устойчивость в ногах, колени задрожали.

Боже, он был прекрасен.

— Мара, — донеслось до меня откуда-то издалека, хотя это было мое имя, я молчала. — Мара! — Снова услышала я. На этот раз меня позвали громче и резко, тело дернулось, и я повернула голову к Латаньи.

— Что? — Спросила я.

— Митч посмотрит на твой кран, ты не против? — спросила она.

Я моргнула, глядя на нее.

Нет. Не против ли я.

Что же я сделала?

Я не могла допустить, чтобы он прошел через мою спальню, чтобы взглянуть на кран. Это означало бы, что он окажется в моей квартире. А также означало бы, что он пройдет через мою спальню. А это значит, что мне придется с ним разговаривать, а это больше, чем сказать одно слово.

Дерьмо!

Я посмотрела на детектива Митча Лоусона и ответила единственное, что могла.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны.

Секунду он пристально смотрел на меня, потом приподнял на дюйм пакеты, пробормотав:

— Я только брошу это и приду.

Я сглотнула.

— Хорошо, — в его закрывающуюся дверь.

Смотрела, как закрывается его дверь, потом продолжала смотреть на закрытую дверь, гадая про странное ощущение, которое испытывала, было ли оно всего лишь паникой или предвестником сердечного приступа. Потом Латанья снова окликнула меня по имени, я посмотрела на нее.

— С тобой все хорошо? — напряженно разглядывая меня, поинтересовалась она.

Я не рассказывала никому о том, что влюблена в детектива Митча Лоусона — ни Латаньи, ни Дереку, ни Бренту, ни Брэндану. Решила, что они могут подумать, что я немного сумасшедшая (или сталкер). Они часто приглашали его на вечеринки и все такое, если он приходил, я обычно извинялась и уходила. Мы никогда не пересекались надолго. Главным образом, полагая, что он не часто посещал их вечеринки из-за того, что он был полицейским, ему приходилось много работать, но также и потому, что у него были свои дружбаны, с которыми он мог посмотреть бейсбол и его красотки для других занятий. Он не принадлежал к тому типу мужчин, которые ходят на вечеринки геев или на коктейльные вечеринки Латаньи. А те, что он посещал, я подозревала, он приходил просто по-соседски. Хотя Дерек чаще всего ходил к нему смотреть игры. Обычно, чтобы избежать экстравагантных коктейлей Латаньи, которые случались довольно часто.

— Да, я в порядке, — солгала я. — Просто у меня был тяжелый день на работе, — продолжила я врать. — И я не рада, что водопроводчик мне не перезвонил. Они не оплачивают мои счета за воду. — Насчет этого я не врала.

— Согласна, — тут же согласилась Латанья. — Обслуживание здесь пошло на спад, хотя они повысили нам арендную плату три месяца назад. Помнишь, в прошлом месяце у нас сломался холодильник?

Я помнила, а также вспомнила, что на его замену ушло три недели. Дерек был не слишком счастлив, а Латанья была не слишком счастлива причем очень громко.

— Да, я помню. Это был полный отстой.

— Точно, именно так и было. Мне тогда пришлось покупать лед, пока я жила без холодильника. Я не буду платить арендную плату за это дерьмо. К черту.

К черту это действительно было правильно.

Дверь квартиры детектива Митча Лоусона открылась, и я мгновенно осознала свою ошибку. Мне надо было не стоять и болтать с Латанией, а бежать домой и что-нибудь сделать. Я не знала, что именно. Мне не нужно было убираться, потому что я была чертовски аккуратной. Я ничего не могла поделать со своей внешностью, но решила, что должна была попытаться хоть что-то в ней изменить.

Он направился в нашу сторону, спросив:

— Сейчас самое время?

Нет, для Десять и Пять Десятых, в которого я тайно была влюблена, не было определенно «самого времени» оказаться в моей квартире.

Но я кивнула, ответив:

— Конечно. — Потом посмотрела на Латанью. — Увидимся, детка.

— Увидимся. Помни, тебя ждет мохито, Митч разберется с твоим краном.

— Спасибо, — пробормотала я, улыбнулась и посмотрела на детектива Митча Лоусона, прежде чем опустить глаза в пол, повернулась и пошла к своей двери. Открыв дверь, вошла внутрь, придерживая, пропуская его.

Он вошел, а я старалась не задохнуться.

— Где? — спросил он, когда я закрывала за ним дверь.

Я повернулась, остановившись у двери и посмотрела на него. Он находился так близко, я не ожидала, что он был выше, чем казался издалека, а издалека он выглядел довольно высоким. Я никогда не стояла так близко к нему, почувствовав, как от его близости приятно покалывает кожу. Я была в туфлях на каблуках, хотя тоже была высокой, но не привыкла запрокидывать голову, чтобы смотреть на мужчину.

— Прости? — Спросила я.

— Кран, — ответил он. — Какой именно? В главной спальне или в гостевой?

Я понятия не имела, о чем он говорит. Будто он говорил на иностранном языке. Все, на чем я могла сосредоточиться, были его глаза, которые я также впервые увидела так близко. У него были великолепные ресницы.

Ресницы шевельнулись, когда он прищурился.

— С тобой все нормально? — спросил он.

Боже. Мне необходимо было прийти в себя.

— Да, все хорошо... кран в главной ванной, — ответила я ему.

Он стоял и смотрел на меня. Я стояла и смотрела на него. Затем его губы дрогнули, он слегка приподнял руку вперед.

— Не хочешь показать? — спросил он.

ОмойБог! Я была такой идиоткой!

— Хорошо, — пробормотала я, опустив голову в пол, пошла вперед.

Когда мы оба оказались в моей ванной комнате, которая при его появлении превратилась из обычной ванны в крошечное душное пространство, я указала на кран, как на очевидное.

— Он не закрывается.

— Вижу, — пробормотал он, и я застыла от стыда, когда он присел и открыл дверцы моего туалетного столика под раковиной.

Зачем он открыл дверцы моего туалетного столика? У меня же там тампоны! Он их заметил! Они лежали сразу навиду, их невозможно было не заметить!

ОмойБог!

Он протянул руку, я от отчаяния закрыла глаза, желая провалиться сквозь пол, но вода вдруг выключилась.

Я открыла глаза, уставившись на кран, воскликнув:

— Ты все починил!

Он запрокинул голову, глядя на меня, затем выпрямился во весь рост, посмотрев на меня уже сверху вниз.

— Нет, я просто перекрыл воду.

Я моргнула, глядя на него. Затем спросила:

— Прости?

— Ты могла перекрыть воду.

— Ты смог перекрыть воду?!

— Да.

— О, — прошептала я и глупо продолжила, — наверное, мне следовало перекрыть воду перед тем, как я ушла на работу сегодня утром.

Его губы снова дернулись, и он сказал:

— Наверное. Хотя ты не могла этого сделать, потому что даже не знала об этом.

Я посмотрела на раковину и пробормотала:

— Правда.

— Под раковиной есть вентиль. Я покажу тебе его потом, как разберусь с самим краном, — произнес он, и я заставила себя посмотреть ему в глаза. — Тебе, наверное, просто нужна новая прокладка. Где у тебя инструменты?

Я снова моргнула.

— Инструменты?!

Он уставился на меня, а потом его губы снова дрогнули.

— Да. Инструменты. Гаечный ключ, например. У тебя он есть?

— У меня есть молоток, — доброжелательно ответила я.

Один уголок его губ приподнялся в полуулыбке.

— Не уверен, что молоток подойдет.

Мне потребовалось больших усилий, когда я взглянула на его полуулыбку, потом посмотрела ему в глаза. Хотя это ничуть не замедлило моего быстро ускоряющегося сердцебиения.

— Тогда у меня нет инструментов, — сказала я, не став добавлять, что я даже не предполагала, как выглядит гаечный ключ.

Он кивнул и повернулся на выход.

— Я схожу за своими.

А потом он исчез, а я не понимала, что мне делать, поэтому поспешила за ним.

Мне следовало остаться там в ванной. Конечно, я видела раньше, как он двигается, просто не видела, как он двигается в моей квартире. У него была атлетическая грация, которую я заметила еще раньше. Но было и нечто большее. У него была природная уверенность, как он держался, передвигаясь. Было невероятно привлекательна его походка, но видя его передвижения по моей квартиры, не способствовало моему душевному спокойствию; тем более это было не легко сталкиваться с ним в обычный день, тем более сегодня, когда у меня не выключался кран, и я была вынуждена провести вечер с детективом Митчем Лоусонома у себя в квартире, который все же сумел перекрыть воду.