— Мара, иди к машине, — приказал Митч.

— Не могу поверить, что ты так со мной поступила! — Вопил Билл. — И ты — моя чертовая семья. Плоть и кровь! Ах, ты сука!

— Иди в машину, Мара, сейчас же, — рявкнул Митч.

— Да пошла ты, Мара! — Закричал Билл. — Пошла на х*й! Ты только что устроила себе огромные неприятности, сука!

Я посмотрела на Билла и объяснила:

— Билл, твоим детям нечего было есть.

— Пошла на х*й! — кричал он.

— Мара, иди к машине, — приказал Митч, но я не обратила внимание на его приказ.

— Ты же знаешь своим сердцем, что твои дети заслуживают лучшего. Ты же знаешь, как они страдают. Ты же знаешь, что не хочешь, чтобы они так страдали, — тихо произнесла я.

— Пошла на х*й! Убирайся, *банная сука! На х*й! — орал Билл мне.

— Они отсутствовали несколько часов, а ты даже не заметил, что они пришли домой, Билл. И сейчас ты даже не спросил, где они были, — заметила я, Билл нахмурился.

Митч направился ко мне с предупреждающим видом, прорычав:

— Мара…

Я повернула к нему голову, затем посмотрела на своего кузена, который смотрел на меня совершенно пустыми глазами, видно совершенно не понимая, о чем я говорю. Молча кивнула и повернулась к двери.

А когда выходила, услышала крик Билла:

— Ты еще пожалеешь об этом, сука! Ты пожалеешь! Клянусь Богом, ты пожалеешь об этом *банная сука!

Я сильно зажмурилась и быстро пошла к внедорожнику Митча, к счастью, добравшись до него, почти ничего не видя перед собой.

Митч вышел перед полицейскими, которые видно потом вывели Билла, когда мы уехали.

— Все хорошо? — Спросил Митч, прерывая тишину в салоне, когда мы добрались до Бульвара Шпеера.

— О да, — ответил Билли с улыбкой в голосе, отчего я почувствовала себя немного лучше.

— Со мной тоже все хорошо, — неуверенно ответила Билле, и меня это немного успокоило.

Я уставилась в боковое окно, потому что была напугана до смерти из-за многого, гадая, что же мне делать дальше.

— Мара? — Позвал меня Митч.

Я продолжала смотреть в боковое стекло, сосредоточившись на своем ужасе.

Пальцы Митча обвились вокруг моего колена и сжали.

— Милая?

— Со мной все хорошо, — соврала я в окно.

Мы подъехали к дому, и Митч с Билли стал вытаскивать пакеты из машины, а мы с Билле (ну, в основном я) стали разделять вещи на темные, цветные и светлые, чтобы загрузить в стиральную машину.

Когда мы все разобрали на кучки, я объявила:

— Билли, ты будешь во второй спальне. Я позже разложу диван. Билле, ты будешь спать со мной.

— Ура! — закричала Билле, выходя из своей тефлоновой крепости, которая плотно сжалась вокруг нее, а теперь жизнь больше не казалась ей страшной и неопределенной, а снова казалась прекрасной. Она воспринимала все произошедшее, как приключение. И ей всегда нравилось бывать у меня в гостях, у своей тети Мары.

Я проигнорировала Митча, который обычно меня сильно пугал своим видом, но его поведение сегодня у моего кузена напугало меня еще больше, чем обычно, поэтому продолжила свои заявления:

— Прежде чем мы подготовимся ко сну, нужно будет сходить в аптеку. — Я повернулась к Митчу. Пытаясь вежливо отстранить его от заботы о нас, которую он сам на себя взвалил, поэтому глядя ему в плечо, произнесла:

— Спасибо за все. Мы поговорим обо всем завтра, да?

— А зачем тебе нужно в аптеке? — Спросил Митч, и мои глаза переместились на его лицо.

— Все хорошо, — заверила я его. — Я заскочу завтра…

— Я не спрашивал, все ли хорошо. Я спросил, зачем тебе нужно в аптеку, — ответил Митч.

— Гм… — пробормотала я.

Митч, стоявший у входа в коридор, подошел ко мне, я стояла посреди коридора рядом со стиральной машиной и сушилкой. И пока он шел ко мне, Билле, стоявшая рядом со мной, и Билли, стоявший рядом с Митчем в начале коридора, наблюдали за ним.

Когда Митч подошел ближе, я откинула голову назад, его подбородок опустился вниз, и он тихо сказал:

— Мара, милая, я спросил, зачем тебе нужно в аптеку.

— Детям нужен шампунь, — прошептала я, потому что рядом с ним я могла ответить только честно.

— Хорошо, — прошептал Митч, тут же развернувшись и спросив у детей: — Кто пойдет со мной в аптеку?

Я удивленно моргнула, глядя ему в спину.

— Я! — Крикнула Билле и подбежала к нему.

— И я, — добавил Билли и встал рядом с ним.

Дети выскочили за дверь, тут же скрывшись за поворотом, побежав к парковке. Митч обернулся в дверях и тепло улыбнулся мне. А потом тоже исчез.

А я так и стояла в коридоре среди груды детского белья, лежащего на полу, и долго смотрела на закрытую дверь.

Они вернулись через час, я уже успела расстелить и застелить диван для Билли. Одна партия белья была в сушилке, другая — в стиральной машине.

Аптека находилась в пяти минутах ходьбы от нашего дома, я уже стала волноваться, что их нет. Я сидела на кухне, делая инвентаризацию продуктов, потому что, оставив Билла в наручниках с двумя полицейскими, понимала, что дети не вернуться домой в ближайшее время. А детей нужно было кормить.

Когда они вернулись, я даже не удивилась, что они так долго отсутствовали, потому Билли и Билле вбежали в квартиру с большими пакетами из «Таргета». Митч нес четыре таких пакета, да еще новое детское кресло для автомобиля.

Я наблюдала, как Митч поставил кресло на пол к стене рядом с входной дверью. Затем я уставилась на детей, которые ринулись к моему дивану, бросив свои пакеты, начиная вытаскивать из них вещи, затем я уставилась на Митча.

— Похоже, что шампуня ты купил слишком много, — заметила я, но в области моего живота послышалось шипение. Это было связано с пакетами из «Таргета», детским креслом и добрым выражением лица Митча, когда он последовал за детьми ко мне в квартиру.

— Смотри, тетя Мара! Смотри! Посмотри! Смотри! — Закричала Билле, лихорадочно роясь в сумке, видно найдя то, что искала, повернувшись ко мне. Ее руки были подняты вверх. Я увидела, что она держит кусок пластика, на котором болтаются девчачьи держатели для хвостиков с пластмассовыми бабочками, свисающие с него. Она сжимала своим маленьким кулачком, а в другом кулачке были зажаты такие же девичьи заколки с сердечками и звездочками. — Митч купил мне бабочек! — завизжала она.

При мысли о том, что супер горячий, супер великолепный, супер мужественный детектив Митч Лоусон купил ей девчачью ерунду для волос, у меня отвисла челюсть. Отчего мои глаза скользнули обратно к супер сексуальному, супер великолепному, супер мужественному детективу Митчу Лоусону, который бросил свои пакеты на кухонную стойку.

Я сумела скрыть свое потрясение, прежде чем он успел взглянуть на меня.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты купил шампунь, — сказала я ему.

Его глаза улыбнулись, он открыл рот, но Билле отбросила своих драгоценных бабочек для волос в сторону и снова начала рыться в своем пакете. Она вытаскивала какие-то вещи наугад, говоря, как пулеметная очередь:

— Он купил мне шампунь для девочек, он купил шампунь для мальчиков для Билли, и он купил Билли новые джинсы, он купил мне джинсовую юбку с розовой оборкой! — закричала она, переведя дыхание, а потом продолжила. — И она подходит к розовой футболке с цветочками. — Наконец, Билле вытащила футболку, развернулась ко мне лицом, приложив к себе по диагонали футболку и криво усмехнулась. — Ну разве не прекрасная?

Да, прекрасная. Восхитительная. Кроме того, я не знала, что существует шампунь для девочек и шампунь для мальчиков. Шампунь есть шампунь. Разве не так?

Я снова перевела взгляд на Митча. Он стоял, прислонившись к барной стойке, отделявшей мою кухню от гостиной, и с улыбкой наблюдал за Билле.

Боже.

— Очень красиво, детка, — сказала я Билле, пока она прижимала майку к груди, словно хотела приклеить ее к своей коже, наклонившись вперед, выдохнула:

— Знаю! — Затем она снова повернулась к своим пакетам.

Я решила навести порядок и сказала:

— Ладно, разбирайтесь, что к чему. Билли отнеси свои вещи в свою комнату, помоги Билле отнести ее вещи в нашу комнату, шампунь в ванную. Хорошо?