Я покачала головой.

— Не нужно. Не с тобой.

— Рад слышать.

Вот черт. Он серьезен. И хочет меня. Да, меня. Обреченную на одиночество женщину.

Потянувшись, я коснулась его губ поцелуем. Через несколько бездыханных мгновений Кетчер отстранился.

— Мы должны это прекратить, иначе никакого ужина не будет.

Я сильнее прижалась к нему.

— Не возражаю.

Он разочарованно фыркнул.

— Я возражаю. Я должен устроить с тобой хотя бы один ужин.

Со смехом я отпустила его.

— Ладно. Могу подождать.

— Хорошо, — он взял мою руку, — позволь показать тебе весь дом.

— Конечно.

Я дала отвести себя в гостиную. Потолок был высоким, а стены из светлого дерева в тон полу. Перед огромным телевизором стояли кожаный диван и кресло.

— Я становлюсь минималистом в вопросе украшений, — произнес Кетчер.

— Тут многого и не нужно, возможно, ковер натуральных тонов и занавески.

— Хм-м, значит, моей холостяцкой берлоге не помешает женская рука?

Я сжала его задницу через брюки.

— Женская рука — это всегда хорошо, не так ли?

Он ухмыльнулся.

— Ты убиваешь меня, малышка.

Хихикнув, я убрала руку.

— Простите. Постараюсь до самого конца вести себя как хорошая девочка.

— Достаточно до конца ужина. После него можешь становиться настолько плохой, насколько захочется.

— Учту.

Кетчер провел меня по остальным комнатам. Все было таким красивым, что если бы осмелилась, я могла бы представить себя живущей здесь. В своих фантазиях об игре с ним в семью, я старалась игнорировать то, что этот дом в сорока пяти минутах езды от моей работы.

Когда мы вернулись на кухню, Кетчер похлопал по барному стулу.

— Запрыгивай.

— Да, сэр, — ответила я и уселась на стул.

— Не желаешь бокальчик вина?

— Не откажусь.

Он направился к холодильнику.

— Я сохранил это белое для особого случая.

Я прикусила язык, чтобы не поинтересоваться, связан ли случай с другой женщиной. Мне не хотелось думать о потенциальных шлюхах, которые сидели на моем месте. Независимо от того, насколько между нами все хорошо, прошлое Кетчера было слишком удручающим, чтобы о нем думать.

Он прервал мои размышления, поставив передо мной бокал белого вина.

— Спасибо, — поблагодарила я и сделала глоток. Посмаковав вино во рту, одобрительно кивнула. — Очень вкусное.

— Рад слышать.

Он налил и себе бокал, прежде чем заняться мытьем овощей.

— Давай помогу?

Он покачал головой.

— Не-а. Сегодня ужин на мне. А ты посиди и расслабься.

— Вау. Так мило с твоей стороны.

Он подмигнул и произнес:

— Мне в удовольствие.

— Поверь. Наблюдать, как ты готовишь для меня, приносит удовольствие мне.

— Полагаю, это значит, что раньше тебе не готовил ни один мужчина?

— Если считать парня, который в общежитии приготовил мне в микроволновке быструю лапшу, то да, готовили.

Кетчер с отвращением посмотрел на меня.

— Разогревать в микроволновке эту хрень — не готовка.

— Тогда ты можешь стать моим первым, — игриво произнесла я.

— Я сорву твою вишенку, детка.

Я наморщила носик.

— Фу, терпеть не могу это выражение.

—Предпочитаешь «лишил тебя девственности в мужской готовке?»

— Так лучше.

Он кивнул.

— Расскажешь мне кое-что?

Я сделала глоток вина.

— Хорошо.

— Ты всегда хотела быть судмедэкспертом и работать в сфере ритуальных услуг? — спросил он, принявшись нарезать овощи.

Я пробежалась кончиками пальцев по ножке бокала.

— Не совсем.

Кетчер прекратил стучать ножом.

— Хочешь сказать, что не устраивала похороны для Барби и не играла вместо магазинчиков в похоронное бюро?

Я рассмеялась.

— Эм, нет, не было такого. А если бы занималась подобным нездоровым дерьмом, мои родители сразу бы отправили меня на терапию.

— Так чем ты хотела заниматься? — произнес он с ухмылкой.

— Пока росла, мое будущее было крайне неопределенным. Меня кидало между массой разных вариантов. В один день я хотела стать учителем. В другой — медсестрой. Потом наступала очередь парикмахера. — Я задумчиво отхлебнула вина. — Наверное, это был мой способ отсрочить неизбежное.

— Неизбежное — это работа в семейном бизнесе?

Я кивнула.

— Если бы я бросила похоронное дело, не уверена, что стало бы с нашим бюро. Не думаю, что младший брат взял бы его на себя. Может Тодд или Эрл, ребята, которые на нас работают, захотели бы возглавить дело. Кто знает, возможно, нам пришлось бы закрыться. Это убило бы моего отца.

Боль, и вовсе не от вина, пронзила мою грудь.

— Расскажи мне о нем.

Я удивленно моргнула.

— Ты серьезно?

Кетчер кивнул.

— Он явно был очень важным человеком для тебя, а значит и для меня.

Я уставилась на него, борясь со слезами, которые вызвали эти слова.

— Он во многом походил на своего отца: тихий, сдержанный. Всю жизнь был честным и справедливым. Сострадательным и заботливым, особенно когда дело касалось его семьи и работы. Он любил футбол, танцевать под ретро и брать на охоту старую охотничью собаку.

Кетчер улыбнулся.

— Похоже, он был удивительным человеком.

— Именно так, — отозвалась я.

Всякий раз, когда отец на людях звал меня Пупсик Лив, хотелось спрятаться от стыда. Но я скучала по нему. Очень сильно. Он установил высокую планку для парней, обращаясь с мамой как с королевой. Разумеется, становясь старше, я находила это немного противным. Но теперь мне хотелось, чтобы мужчина смотрел на меня с такой же любовью и обожанием, как папа на маму. Уважал бы меня так, как он маму. Любовь длинною в жизнь и даже больше.

Прокашлявшись, я спросила:

— А как насчет тебя? Ты всегда хотел быть агентом?

— Не совсем. Думаю, мне всегда хотелось заниматься чем-нибудь полезным. Например, стать копом или пожарным. Никогда не представлял себя учеником колледжа.

— Серьезно?

— На удивление, даже учитывая, что родители преподавали. Начальная школа стала сущим адом, так как у меня легкий случай дислексии. Только в средней школе я смог справиться с чтением и письмом. Поэтому компенсировал свою тупость в классе тем, что был очень развит физически. Я занимался любым видом спорта и достигал хороших результатов.

— Я прямо вижу тебя эдаким качком в школе.

— Мы ведь никогда не забудем то, как нас называли, правда?

— К сожалению нет. То, что происходило в детстве, надолго остается с нами.

— Э, да. Это так. Но к счастью мы оба достигли успехов во взрослой жизни.

Я печально улыбнулась.

— Да, в профессии я преуспела. Однако уверена, что стала изгоем в маленьком городке за то, что одинока и не замужем. Ну и еще моя работа с мертвецами.

Кетчер включил огонь на плите.

— Совершенно несправедливо, что женщины чувствуют себя неудачницами только за то, что не выскочили пораньше замуж. — Он достал сковородку и принялся жарить лосося.

— Ну и мама ужасно давила на меня, чтобы я остепенилась и обзавелась детьми.

— Та же хрень.

Повернувшись, он взял бокал и сверкнул на меня улыбкой.

— За наших мам — настоящих заноз в заднице, но которых мы очень любим.

Со смехом я тоже подняла свой бокал.

— За наших мам.

Я допила остатки вина и помахала бокалом.

— Оно такое хорошее, что, думаю, мне хочется намного больше. На бутылочку.

В глазах Кетчера блеснул озорной огонек.

— С большим удовольствием накачаю тебя алкоголем, чтобы потом воспользоваться твоим состоянием.

Что ж, официально заявляю — на кухне Кетчер так же хорош, как и в постели. Я буквально объелась восхитительным лососем с овощами, не говоря уже о французском хлебе с маслом. Когда мы закончили, платье даже показалось мне тесноватым.

Я потянулась за свитером, висевшим на спинке стула, и Кетчер спросил:

— Ты замерзла?

— Немного.

— Сейчас. Я зажгу в камине огонь.