— Было бы прекрасно, — пробормотала я.

Кетчер понятия не имел о моей тайной фантазии заняться любовью возле открытого огня. Но, разумеется, с моей удачей, все закончится чьей-нибудь подпаленной задницей и это полностью испортит момент.

Чувствуя себя как дома, я убрала со стола, пока Кетчер разводил огонь. Загрузив тарелки в посудомоечную машину, я присоединилась к нему в гостиной, где в каменном камине уже потрескивал огонь.

Я потянулась к теплу, грея озябшие руки.

— Боже, как приятно.

— Джем пытался уговорить меня на газовый камин, мол, тот в использовании и легче, и чище, и бла-бла-бла. Но я не послушал. Люблю настоящий огонь, то, как он пахнет и потрескивает.

— Я тоже. Но так как лесоруб из меня не очень, у себя в доме я поставила газовый.

Кетчер улыбнулся.

— Если хочешь настоящий камин, то могу раздобыть дрова.

Я с любопытством наклонила голову.

— Ты в этом уверен? Ты больше похож на метросексуала, чем на лесоруба.

— Поверь, детка, дрова я тоже умею колоть красиво. У меня в шкафу есть парочка фланелевых рубашек.

— М-м-м, правда?

— Не говори, что у тебя возникла фантазия, где ты помогаешь лесорубу с его стволом.

Со смехом я ответила:

— Эм, нет. Скорее фантазия о сексуальном лесорубе во фланели.

Он поиграл бровями.

— Хочешь, чтобы я надел фланелевую рубашку?

Два бокала вина развязали мне язык.

— Сейчас я бы предпочла, чтобы ты просто разделся.

Глаза Кетчера вспыхнули.

— Правда?

Я кивнула.

— Хочу увидеть твое сказочное тело, освещенное лишь бликами огня. — Какого черта? Я правда только что это произнесла? Проклятье, сколько оборотов в этом вине?

— Что ж, тогда... Твое желание для меня закон.

Когда Кетчер потянулся к галстуку, я выдохнула как сдувшийся аккордеон. Глядя мне прямо в глаза, он ослабил воротник, и я не смогла отвести взгляд. Когда он начал расстегивать рубашку, обнажая фантастический пресс, я облизнулась, заставив его застонать.

— Чтоб меня, ты так сексуально это делаешь.

— Я здесь ни при чем. От твоего вида у меня пересохло во рту.

Кетчер хохотнул, удивляя меня.

— Что? — разозлилась я.

Прежде чем ответить, он стащил рубашку и бросил ее на пол.

— Видела бы ты свое лицо. Как будто пришла в ужас от собственных слов. Словно страдаешь от раздвоения личности.

По щекам разлился жар.

— Вы с вином пробуждаете во мне озорство.

— Обязательно пополню запасы этой марки, — произнес он с игривым блеском в глазах. Затем вытащил ремень и бросил его на пол. Расстегнув штаны, спустил их вниз.

Кетчер стоял передо мной во всей своей обнаженной красе, вызывая между ног зуд желания. Чтобы не ляпнуть нечто, за что будет потом стыдно, я закусила губу.

Он приблизился и взял меня за подбородок.

— Что ты собиралась сказать?

— Ничего, — солгала я.

Кетчер шлепнул меня по попке.

— Не будь плохой девочкой и не зли меня.

Обычно я бы предложила парню засунуть свои руки в жопу, когда решит меня ударить в следующий раз, но че-е-ерт, как же сексуально он это сделал.

— Я собиралась сказать, что мокрая от одного лишь взгляда на тебя.

Кетчер провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Боже, я обожаю твой рот.

Я потянулась и взяла его затвердевшее достоинство.

— Не желаете ли почувствовать его вокруг вашего члена?

— Черт, да, желаю.

Уверенно удерживая его за основание, я опустилась на колени. Было невыразимо сексуально смотреть на мужчину, вбирая в рот его гордость и радость. За годы учебы в колледже я стала мастером минетов. Разумеется, я все контролировала, и, если какой-нибудь козел пытался удержать голову, чтобы потрахать меня в рот, я тут же вскакивала с колен и выходила за дверь.

Я высунула кончик языка и покружила им вокруг головки. Потом поцелуями спустилась ниже по стволу к яйцам.

— Лив, прошу, — взмолился он.

Улыбнувшись, я мучительно медленно взяла его член в рот. Когда он, наконец, коснулся задней стенки горла, Кетчер застонал. Борясь с рвотным рефлексом, я оттолкнула его и принялась скользить губами вверх и вниз. Затем сильнее сомкнула губы, а он откинул голову назад.

— Проклятье, Оливия.

Свободной рукой я ласкала его яйца, нежно сжимая и перекатывая их между пальцами. Снова и снова скользила по его члену, то увеличивая, то уменьшая давление.

— Черт, я сейчас кончу.

Я вытащила член изо рта и посмотрела на Кетчера.

— Так кончай.

Он уставился на меня подернутыми дымкой похоти глазами. Этот взгляд. Черт меня подери, если мне не нравится этот похотливый вид. И я обожала, когда мужчина был в моей власти, наслаждалась всем, что я с ним делала.

— Уверена? — спросил он напряженным голосом.

Вместо ответа я взяла его глубоко в рот. Кетчер застонал и задвигал бедрами. Это было непередаваемое самоутверждение, когда он простонал мое имя и кончил. Не самая лучшая часть, но я быстро сглотнула.

Кетчер помог мне подняться. Откинул волосы с лица и запечатлел долгий поцелуй на моих губах. Оторвавшись от меня, он лениво улыбнулся.

— Думаю, я настроен на десерт.

Я моргнула, глядя на его удаляющуюся спину.

— Эм... ладно.

Нет, конечно, неплохо было бы заглушить кексом привкус спермы во рту. Просто я подумала, что получу немного взаимности в виде оральных ласк или чего-нибудь в этом роде.

Когда Кетчер вернулся с коробкой кексов, я двинулась к дивану, но меня остановили.

— Раздевайся.

— Прости?

— Я сказал «раздевайся».

Я смущенно вскинула брови.

— Но ты, кажется, хотел сладкого?

Голубые глаза Кетчера сверкнули озорством.

— Именно. Я планирую съесть его с твоего голого тела.

Что ж, довольно неожиданно, но ладно.

— Тогда хорошо, — ответила я.

И потянулась за спину в поисках застежки на платье. Расстегнув его, вытащила руки из рукавов и спустила платье на пол.

— Милое белье, — поддразнил Кетчер.

Я опустила взгляд на почти прозрачные черный бюстгальтер и трусики, которые нашла в глубине ящика с нижним бельем. Мне хотелось соответствовать платью, которое дала Джилл, а потому я порылась в залежах шкафа и нашла этот комплект. Последний раз я надевала его в колледже. И очень удивилась, вытащив его целым и не изъеденным молью.

— Рада, что тебе нравится.

— Мне бы понравилось больше, если бы ты поторопилась и сняла его.

Повинуясь его желанию, я отбросила лифчик и трусики. Они присоединились к платью на полу. Я стояла перед Кетчером лишь в одних туфлях. Когда я наклонилась, чтобы снять их, он меня остановил.

— Оставь. И ложись на пол.

— Раскомандовался, — пробормотала я, опускаясь вниз. Дерево от огня стало теплым, и оно быстро согрело мою голую попку.

Кетчер улегся рядом. Он обмакнул палец в глазурь одного из кексов. А потом провел ей по моим губам. Я поборола желание слизнуть сладость.

Он склонил голову и языком слизал глазурь с моих губ.

— Проклятье, как хорошо, — произнес Кетчер.

Когда он принялся всасывать остатки с верхней и нижней губы, я сжала бедра. Никогда бы не подумала, что поцелуй с глазурью мог быть таким эротичным, но, проклятие, так и есть. Я не могла не задаться вопросом, как будет ощущаться подобное на других моих губах.

Смахнув пальцем глазурь с другого кекса, он щедро смазал ею мои соски. От ощущения прохлады на чувствительной коже, они затвердели еще до того, как Кетчер приблизил к ним рот.

— М-м-м, — промурлыкала я, проведя пальцами по его волосам.

Стоило мне сильнее потянуть прядь, как он еще настойчивее сжал сосок своими губами. Мои ноги теперь бесконтрольно терлись друг о друга, чтобы хоть как-то унять жажду в киске.

Я с любопытством посмотрела на Кетчера, когда он взял кексы без глазури и раскрошил их на моей груди и животе.

— Выглядишь достаточно аппетитно, — пошутил он, поиграв бровями. А потом опустил голову и принялся есть с меня кексы. Его язык и зубы заставляли меня стонать.