— Да, действительно. — Встрял Лесаж. — Это не место для детей.

Под аккомпанемент криков Элрика о том, что он не ребенок, Симона сняла с себя халат, бросив в мусорное ведро на выходе. В коридоре ее ждал Энви в образе красивого молодого аместрийца. Они вместе пошли к центральным дверям.

— Ты где нашел такого красавчика? — спросила Симона, разглядывая идеально пропорциональное лицо.

— Такого человека не существует, я создал этот образ просто глядя в зеркало. Вы все уродцы на самом деле, ваши лица далеки от совершенства, которое я создал.

— Ты когда-нибудь задумывался, почему ты все время сравниваешь себя с людьми? — спросила Симона, выходя на улицу. — При этом всегда стараешься обойти нас во всем, хотя никто с тобой и не пытается соревноваться. Игра в одни ворота, Энви. Всем на самом деле плевать на тебя.

— Заткнись! Сама ведь каждый раз пользуешься… — начал Энви, когда его голова достигла точки кипения, но его перебил неожиданный сигнал автомобиля.

Они вдвоем обернулись и увидели, что им машет рукой Кинг Брэдли. Рейли сразу насторожилась, потому что Расс крайне редко приходит к ней. Вместе с Энви она приблизилась к фюреру. Водитель отошел покурить, поэтому рядом никого не было.

— Что он сказал тебе? — спросил Расс, глядя на Симону.

— Он знает про философский камень. И догадывается о вмешательстве высшего военного руководства.

— И что ты ему ответила? — уточнил фюрер, а сам отвел взгляд в сторону, быстро соображая, что же делать дальше.

— Ни да, ни нет. Просто посоветовала не соваться больше никуда, потому что такие как Марко и я находятся у врагов в заложниках. Если мы скажем хоть слово, от нас тут же избавятся.

— Кто еще из военных в курсе?

— Лейтенант Росс и сержант Брош точно все знают. Предположительно и майор Армстронг тоже, раз был с Элриками, когда те встретили Марко. Возможно, кто-то еще, пацан мне не сказал. Я бы осталась еще, договорила бы, но ворвался дежурный хирург. Если бы я продолжала настаивать, Элрик бы счел это подозрительным. Я не хотела так рисковать.

— Ладно, дальше я разберусь сам, — кивнул Расс и протянул листок бумаги Симоне.

— Что это? — спросил Энви, пока Рейли изучала бумагу. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало, а вот сердце взволнованно дрогнуло.

— Ты охраняешь ее последнюю ночь. Для тебя есть другая работа. Все инструкции потом, — ответил Расс.

— Я поняла. — Дочитав, Симона сложила листок вчетверо и убрала в карман.

На прощанье она махнула фюреру рукой и пошла по дороге к своей машине, а Энви в недоумении поплелся за ней, спрашивая, что же написано в бумаге.

_____

Кимбли разглядывал себя в зеркале, поправляя фиолетовый галстук. Надзиратель все еще стоял над душой, сверля взглядом затылок Багрового. Садистски медленно он брился, принимал душ и надевал одежду, в которой его привели из зала суда. И делал это с таким невозмутимым лицом, как будто понимал, почему его выпустили. Как будто все идет строго по его плану. Надзиратель видел это блаженное улыбающееся выражение и кипел от злости еще сильнее.

Они шли по коридору, а Кимбли еле сдерживался, чтобы не пуститься в бег, поскорее желая глотнуть свежего воздуха и взглянуть на чистое небо. Но его гордыня не позволяла открыто признать, что спустя столько лет заточения он малодушно начал жалеть о заплаченной цене за философский камень у него во рту. Когда тюремщик только произнес эти заветные слова, Кимбли даже не сразу поверил, что это правда. Его даже убедил не столько собственный здоровый слух, сколько осознание факта, что этот толстяк не отличается чувством юмора. И все это время, пока он собирался и как вкопанный стоял в душе под холодной водой, стараясь принять реальность, Кимбли прямо заставлял себя сохранять полное спокойствие и не показывать никому своего волнения и трепета перед свободой.

Яркое солнце ослепило его, и Кимбли прикрыл глаза шляпой, пытаясь привыкнуть к свету. Пейзаж остался прежним, небо и даже вкус свежего воздуха на языке. Багровый понимал, что за эти годы ничего кругом не изменилось кроме него самого и его восприятия. Теперь краски мира казались ему ярче, чем были, пение птиц мелодичнее, а запах городских улиц приятнее. Губы расползлись в улыбке, а в глазах заблестели слезы. Кимбли повернул голову к ветру, чтобы их сдуло, и никто не заметил его внезапного проявления слабости.

Когда возможность, наконец, воспользоваться алхимией, снова ощутить этот приятный ток по всему телу, блеснула, Багровый незамедлительно этим воспользовался. Вопли толстого тюремщика были словно колыбельная для его ушей. И этот его взгляд. Этот пронзительный взгляд человека, который оказался на пороге смерти. Даже не важно, так ли это. Важнее то, что человек думает. Именно это и является его истиной.

Довольный своей выходкой Кимбли вышел на дорогу, и тяжелые решетки захлопнулись за его спиной.

Улицы были пусты, и Багровый сразу заметил единственную машину возле тротуара. Облокачиваясь на капот, Симона не сводила с него взгляда. Кимбли медленно шел, так же осматривая ее с ног до головы. Он ждал здесь кого угодно, но только не ее. Рейли ни разу не пришла к нему, хотя частенько ходила мимо его камеры, это Кимбли знал наверняка. Бестолковые тюремщики любили обсуждать Симону, пошло и грязно слюнявить ее внешность и предпочтения. Но все, что он от них слышал было лишь подтверждением того едва уловимого медового предчувствия, которое брезжило в его груди. Багровый заметил, что за эти годы внешне она не изменилась совсем, и предстала перед ним именно такой, какой он запомнил ее в тот день, когда убил свое командование. Какой вспоминал ее в особенно тягостные минуты заточения. Разве что волосы Рейли стали длиннее, а фигура еще женственней. Кимбли заметил это, несмотря на все старания Симоны спрятать ее за грубой мужской одеждой.

Багровый близко подошел к Рейли, продолжая с наслаждением разглядывать, и Симона молча протянула ему рокс с виски. Багровый, не сводя с нее глаз, сначала вдохнул терпкий аромат, а затем залпом выпил содержимое и вернул ей бокал. Рейли убрала его в маленький чемоданчик, где, как заметил боковым зрением Кимбли, лежала бутылка и второй рокс.

Немая сцена продолжалась, и Рейли была благодарна, что не приходится выслушивать саркастические замечания о том, что столько лет они не виделись. Симона слегка улыбалась, глядя на то, как Кимбли старается обуздать радость того, что его выпустили, старается не показывать всю гамму эмоций, которые бьют фонтаном через усталые ледяные глаза. И даже его сжатые кулаки и трясущиеся руки. Симона не могла решить, что это: счастье от освобождения или сдерживаемое удовольствие от встречи с ней. Или же все вместе. Рейли усмехнулась собственному тщеславию, уничтожая наивную надежду на то, что Багровый мог скучать по ней.

А Кимбли старательно подавлял в себе желание прижать к себе единственного человека, которому хватило смелости не осуждать его выбор.

Комментарий к Глава 10.

Как безумный автор, я решила создать в Sims 3 квартиру Симоны)

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/38544/dG1cyFDX0dQ.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/3853a/NsgmvmT1U8w.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/3854e/NSdnTWbnS9U.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/38558/bsZkO02DeCU.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/3859e/aG5g-dy7SEA.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/38580/pNPO3IWZ2aE.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/3856c/UpV8dME5pHQ.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/3858a/RPTqLAfwlic.jpg

https://pp.vk.me/c633819/v633819532/38594/7e30fF3gYj0.jpg

========== Глава 11. ==========

Кимбли открыл в машине окно. Его пряди разлетались в стороны, веки прикрывались, а губы расползись в улыбке, ловя поток воздуха, залетающий внутрь. Багровый периодически открывал глаза, чтобы посмотреть на нисколько неизменившийся город. Сидя в камере, он уж было подумал, что пропустил половину жизни, но внешне вещи остались такими, какими он их запомнил.