____

Сэри услышала, как Шого проснулся и направился из своей комнаты в сторону столовой. Она поежилась от мыслей о предстоящем разговоре. Все еще она не была уверена в том, что выбрала правильные слова для того, чтобы сообщить ему обо всем. Но назад дороги нет. Или сейчас, или никогда. Все и так несчастны, и нет никакого шанса на то, что если она будет продолжать ждать, ситуация решится сама собой. Крепкий узел будет затягиваться все сильнее и сильнее, и, в конце концов, окажется, что это узел был на ее шее.

Седзи разъехались в стороны и полусонный Шого завалился в комнату. Он подошел к сидящей перед полным разнообразных блюд столом Сэри и опустился на голый пол рядом.

— Я ночью вернулся из долгой поездки. Не хочешь поцеловать меня, любимая жена? — спросил он ее.

Сэри смотрела в свою пустую тарелку и молчала. Курокава разочарованно поджал губы и сел на соседний дзабутон. Он преспокойно наложил себе разной еды и принялся аккуратно есть ее.

— Тебе нравится эта ложь, в которой мы живем? — спросила его она, хотя до этого не планировала задавать этот вопрос.

Шого замер и задумчиво прищурился, глядя за окно, а потом пожал плечами.

— По-моему, неплохо. А тебе как?

— Я в ужасе от будущего, которое нас ждет.

— Которое нас ждет… — задумчиво повторил он. — Что же в нем такого ужасного?

— Мы оба будем несчастны.

— Что? — усмехнулся он. — Но я уже счастлив. И планирую оставаться счастливым и дальше.

Сэри посмотрела ему прямо в глаза, не понимая сарказм ли это.

— Мне кажется, ты лукавишь, — с хитрым прищуром сказал он, ткнув в ее сторону своими палочками. — Ты беспокоишься не за наше будущее, милая моя. А только за свое.

Он был прав и знал это. Сэри не могла вынести его колючий пронзительный взгляд и отвернулась в сторону окна.

— Шого, мы не любим друг друга. Нас ничего не связывает. Мы даже не друзья, — она говорила все заученные ранее фразы, но они выходили из нее не так естественно, как она репетировала. — Этот брак… Не имеет никакого смысла.

— Очень даже имеет. Просто этот смысл тебе не нравится.

Сэри знала, что этот разговор не будет простым. Шого был умным. Даже слишком. Он видел людей насквозь, прекрасно разбирался в них и каждый раз точно знал, как ему поступить, чтобы извлечь наибольшую выгоду для себя. И сейчас он также все прекрасно понимал. Сэри была уверена: он догадывался о том, что она изменяла ему с Сенджу Тобирамой. Или знал. Она бы не удивилась этому. Сейчас она сидит перед ним, что-то мямлит о несчастном будущем, а он буквально смеется над ней, потому что знает каждое следующее слово, которое сорвется с ее языка. Словно читает ее мысли.

— Что ты молчишь? — спросил он, когда доел свой завтрак, случившийся почти в обеденное время. — Раньше ты была смелее.

— Прекрати притворяться, что не понимаешь, чего я хочу.

— Или кого? Мне нравится то, как ты сомневаешься, подбираешь каждое слово. И то, как ты боишься решиться на шаг, который вернет тебя на самое дно, с которого я тебя подобрал, — он захохотал после этих слов. Холодно и скрипуче. — И мне, правда, — он приложил правую ладонь к себе на грудь в район сердца, — очень интересно, что ты будешь делать, когда окончательно поймешь, что я не отпущу тебя.

Сэри зажмурилась.

— Я чувствую, что эта петля на моей шее становится все туже.

Шого громко хохотнул, не скрывая удовольствия, которое он получает от этого разговора.

— Если ты сейчас обвинишь меня в том, что я сам накинул на тебя эту петлю, клянусь, я буду аплодировать тебе стоя!

— Хочешь сказать, я сама это выбрала? — Сэри повысила голос. — По-твоему, мне нравится такая жизнь?!

Шого резко поднялся и прыгнул со своего места прямо на стол, где стояла еда. Тарелки опрокинулись, из некоторых все вывалилось наружу, а он радостно хлопал в ладони. Затем он спрыгнул и снова сел на свое место.

— Конечно, нравится. Иначе стала бы ты так жить?

Сэри оцепенела от его вопроса.

— А я одна здесь решаю? Ты сам все время повторяешь, что не отпустишь меня!

— Верно. И буду повторять, уж не сомневайся. И что после этого делаешь ты? — спросил он, а она вопросительно смотрела на него, не понимая, какого ответа он от нее ждет. — Ты терпишь, мать твою!

Она хлопала глазами и искренне не понимала человека, с которым прожила долгие годы под одной крышей. Шого пододвинулся к ней ближе, практически вплотную.

— Если бы ты хотела уйти от меня, давно бы ушла, — он смотрел на нее в упор, и Сэри не отводила свой взгляд. Знала, что если сделает это, он насильно повернет ее голову обратно. — Хочешь уйти?

Сэри медлила с ответом. Шого игрок. Манипулятор. Он ничего не говорит просто так, каждая его фраза и даже слово — это провокация.

— Знаешь, почему ты не уходишь, и тебе нравится такая жизнь? — он спросил, но Сэри знала, что это один из тех вопросов, на которые Шого любит отвечать сам. — Это же так удобно жить в богатом доме, — он рукой махнул в воздух, очерчивая комнату. — Носить шелка, — он провел рукой по ее роскошному кимоно. — Так удобно за мой счет вернуть себе положение в обществе. И ты будешь продолжать это делать. Даже не потому, что я не отпущу тебя. Нет, — он засмеялся и обхватил ее шею своей аристократично тонкой пятерней. — Я могу отпустить тебя прямо сейчас на все четыре стороны, но ты останешься. Если, конечно, что-то не изменилось…

Сэри дернулась, чтобы высвободиться, но он крепче сжал пальцы на ее шее.

— Сиди смирно и слушай! Я ненавижу людей, у которых есть идеология. Такая крепкая, которую ничем не разрушить. Они будут поступать только согласно ей, и ни за что не станут уступать ее принципам в угоду тому, что важно для них самих. В конце концов, личность таких людей стирается, если и вообще когда-то была. Убеждения, на которых строится эта идеология, становятся их убеждениями. Они начинают говорить заученными фразами, закрывать глаза на истину, которая их окружает, прикрываться правилами, истязать себя запретами… И знаешь, что я понял за свою жизнь? Такими людьми очень легко управлять. Скажи им, что это во имя их идеологии, так они тебе в ноги будут кланяться. Убеди их в том, что это действие противоречит их идеологии, и они никогда этого не сделают. Люди, потерявшие свою собственную волю. В чем их ценность? Они все равно, что домашний скот. К чему это я все говорю, да? Просто я окончательно понял, что ты как раз из таких. Шиноби. У вас непробиваемая идеология, которая делает вас слабыми передо мной. Ваши действия так легко предсказать. Все сделаете ради других, но только не для себя. За честь клана, во имя деревни… Ты получаешь много благ, находясь в союзе со мной, но помимо этого ты не захочешь допустить, чтобы фамилию Яманака снова смешали с грязью. Это для тебя важнее. А уж поверь, это люди и сделают. Разведенная женщина с унизительной бумажкой «Три с половиной строчки»* в руках. И будь благодарна за мою доброту. Меня всю жизнь учили, что я должен найти себе мебель с названием «послушная жена». А я мечтал о свободной женщине, которая бы поступала так, как сама хочет. Где твоя непокорность, строптивость? Кто ты? Моя красивая, приличная жена? Роскошная женщина? Святая мать моего сына?

Он смягчил свой захват, но руку не убрал. Сэри смотрела ему в глаза и хотела проглотить застрявшую в горле горечь, но не смогла.

— Приличная жена? — переспросила она, чувствуя, как в глазах появляются слезы. Он не упустил это из виду и слегка приподнял уголки губ. — Святая?

Шого улыбнулся шире. Сэри знала эту улыбку, преисполненную коварством. Как притаившийся зверь он ждал от нее оплошности, чтобы накинуться и разорвать. И раньше она никогда бы не сделала ничего подобного, что сейчас собиралась. Шого лишь подозревал ее в измене, но не знал точно, поэтому выдал всю эту речь об идеологии, принципах и запретах. Назвал ее святой. Все это для того, чтобы она ощутила, что не заслуживает звания шиноби, что она давно предала эту идеологию, растоптав в грязь все свои принципы. Он хотел знать правду, но не желал спрашивать напрямую — это не его манера. Он любил воздействовать исподтишка. И Сэри набралась смелости, чтобы дать ту правду, которую тот желал.