— Я вообще вздремнул бы, — зевнул Шикаичи. — Но я понимаю, что лучше придти на фестиваль. На нем вся деревня будет, а если представители клана не явятся, то это будет выглядеть, как не уважение.

— Это будет выглядеть, как-то, что у нас есть дела поважнее, — ответил Тобирама.

— Ну да, сидеть и делать вид, что у тебя есть работа, — фыркнул Иноске. — Сам сказал, что в отчетах пусто, тогда чего девицу из себя строишь?

— В любом случае ты всегда сможешь уйти домой, если станет скучно, — добавил Чоуши.

— Но скучно не будет, это я тебе обещаю. Я намерен не просто пить, но еще и знакомиться, понимаешь, о чем я?

— Ох, и нарвешься же ты опять, Чоуши, — Шикаичи сложил руки на груди и облокотился на дверной косяк. — Девушки красятся на фестивали как в последний день жизни, а на утро вся их красота остается на подушке.

Все, даже Акимичи, согласно и в то же время разочаровано кивнули.

— Ладно, — махнул рукой Тобирама. — Но только на час, я хотел завтра пораньше встать.

Чоуши был рад больше всех и даже заставил Тобираму переодеться в классическое кимоно вместо доспехов, аргументируя тем, что тот идет не на поле боя, а всего лишь на фестиваль. Но для Тобирамы это будет самое настоящее поле боя. Боя с самим собой и своими нежданными чувствами к замужней женщине.

Улицы пестрели красками. Не только украшения в виде фонариков, цветных лент и ярких гирлянд привлекали внимание, но и выряженные в пестрые наряды жители. Кутеж был в самом разгаре. Многие люди уже успели смыть с себя нормы приличия изрядным количеством алкоголя, а кто-то только начинал. В городском саду возле бамбуковой рощи столпилось большое количество людей самых разных возрастов и социальных положений. Все они привязывали к веточкам цветные тандзаку. Кто-то это делал с искренней улыбкой на лице, а кто-то просто ради развлечения или дани традиции.

На центральной площади воздвигли несколько сцен, где выступали разные артисты, а в промежутках между ними поставили маленькие торговые палатки. Со всех сторон летела разная традиционная музыка, но выкрики торгашей о том, что именно их товар самый лучший, все равно каким-то образом ее перебивал.

Люди, встречающиеся на пути Тобираме и Ино-Шика-Чо, пялились на них, как будто все четверо были знаменитостями. Да, они были известными шиноби, но не так, чтобы получать столько внимания к своей персоне. В такой суетливой толпе Тобираме стало душно и тесно, захотелось поскорее убраться в более тихое место. Он посмотрел на своих друзей и то же самое выражение увидел на лице Шикаичи. Ему был глубоко безразличен сам фестиваль и он с радостью посидел бы дома. Чоуши с детским непосредственным любопытством смотрел на украшения, людей, периодически что-то мычал под музыку, делал неловкие танцевальные движения, чем еще больше привлекал внимание прохожих. А Иноске, гордо расправив плечи, вышагивал с таким выражением лица, будто это сам Ками-сама снизошел на бренную землю, дабы посмотреть на род человеческий.

— Я бы перекусил, — заговорил Чоуши. — Может, в Хакушу зайдем? Там вкусно.

Тобираму передернуло от одной только мысли.

— Нет, — отрезал он. — Выбери что-нибудь другое.

— О! А может, рамен? — сказал Акимичи, указывая на скромную лапшичную.

— Я не буду есть рамен, — Иноске поджал губы. — Там дальше есть нормальный ресторан.

— Сейчас везде будет забито, — сказал Шикаичи.

— Они всегда придерживают столики, — махнул рукой Иноске. — Пойдемте.

Он уверенно направился вперед. Двое его напарников последовали за ним, а Тобирама на мгновение замер. Он всматривался в толпу людей, пытаясь наткнуться взглядом на Сэри, но ее нигде не было.

«Это уже невроз какой-то, » — подумал он и быстро догнал своих друзей. — «Даже если я ее увижу, максимум, что я могу себе позволить — это формальный поклон. Зачем мне ее выискивать?»

В ресторане было не протолкнуться, и даже учтивый администратор, покачав головой, предложила подождать минут тридцать или даже час, пока освободится стол. Все четверо вышли и посмотрели на заведения вдоль улицы. Возле каждого входа толпились люди, желающие попасть внутрь.

— И откуда столько людей? — спросил Чоуши, почесав затылок.

— На фестивали со всех ближайших деревень съезжаются, — сказал Шикаичи. — Эти люди ничего толком не видели в жизни, вот как ошалелые и бегут туда, где громко, ярко и все блестит.

— Ну да, — кивнул Чоуши.

В этот момент музыканты завершили очередную композицию, театральная постановка приостановилась, и взгляды толпы упали на третью сцену. В своей мантии и шляпе каге Хаширама стоял на ней и под аплодисменты и радостные крики толпы поклонился.

— Я рад приветствовать вас в Конохогакуре! — сказал он. — Сегодня здесь собрались совершенно разные люди, с разных мест нашей Страны Огня, представители других стран, которых мы очень рады видеть! И знаете, то, что здесь, что такое количество разных людей в одном месте — это очень символично, особенно в этот праздник. Все мы знаем романтическую легенду, лежащую в основе этого «Фестиваля звезд». Разделенные рекой влюбленные. Но я хотел бы заметить, насколько точно это подходит ко всем нам, разделенным расстоянием, границами государств, границами социального положения, кланов, даже границами собственного мировоззрения. Но в то же время я вижу огромное различие между нами и Орихимэ с Хикобоши. Мы с вами можем себе позволить встречаться чаще одного раза в год!

Раздались аплодисменты в поддержку, различные согласные выкрики.

— Спасибо всем, кто пришел на этот фестиваль, спасибо, что посетили Коноху и Страну Огня. Приятного вам вечера!

Хаширама стал спускаться со сцены, и Тобирама, взглядом выстроив его путь, увидел беременную Мито, держащую за руку сына. Хаширама подошел к ней, а затем поклонился рядом стоящему с ней человеку. Предчувствие подсказывало, кто это может быть, и Тобираме пришлось вытянуть шею и наклонить голову, чтобы разглядеть человека сквозь толпу, но все равно у него не вышло. И только когда люди немного расступились, он увидел Сэри. Она держала за руку своего сына, а он дергал ее за подолы длинного роскошного кимоно. В конце концов, Сэри взяла Йоичи на руки, и он обхватил ее талию ногами. Хаширама что-то активно рассказывал ей и Мито, и обе женщины сдержано смеялись, хотя по обеим было видно, что хохотать они хотели во все горло, но им не позволяли правила приличия.

— Ты на кого смотришь? — заинтересованно спросил Иноске у Тобирамы и взглянул в ту же сторону. — А, ясно.

— Что тебе ясно? — нахмурился Тобирама.

— Что вы обсуждаете? — спросил Шикаичи и, прищурившись, посмотрел в сторону хокаге.

— Кто там? — Чоуши так же обратил свое внимание туда же. Тобирама пожал губы, проклиная себя за то, что так сильно пялился, чем привлек внимание друзей. А теперь они все таращатся туда, и их обязательно заметят. — А! Хокаге-сама, Мито-сама и Сэри-сан!

— Пойдемте, — сказал Тобирама и направился глубже в переулок с различными барами. — Там большая компания вышла, возможно, стол освободился.

— О, они машут нам! — радостно сказал Чоуши, вытянув вверх руку.

Тобирама резко схватил его кисть и опустил вниз.

— Потому что ты первый начал! — процедил он.

— Да, ладно тебе, — пожал плечами Шикаичи. — Надо подойти поздороваться.

Иноске с подозрением посмотрел на Тобираму, а тот сделал вид, что не видит этого пристального взгляда на себе. Все четверо пошли навстречу, и Тобирама с каждым шагом чувствовал, как сердце сильнее начинает стучать в ушах. Сэри все ближе. Она смотрит на него, а ее щеки покрываются очаровательным румянцем. Тобирама почувствовал, как уголки его губ ползут вверх, и тут же остановил себя, возвратив свой привычный строгий вид. Сэри улыбается ему на это и опускает глаза.

— Отличный фестиваль, — радостно сказал Чоуши, после всеобщего приветствия. — Столько всего интересного…

— Да, и правда, — согласилась Мито. — За очень короткий срок все успели сделать.

Завязалось обсуждение организации, выступления артистов и грядущего фейерверка. Тобирама вставлял только короткие замечания, особо сильно не участвуя в дискуссии, и старался слишком часто не смотреть на Сэри. Находиться с ней в одной компании оказалось не так уж трудно, особенно когда между ними стоял Иноске. И это не помешало Сенджу просканировать ее чакру. Взбудораженная, Тобирама даже сказал бы, что восторженная и окрыленная. Он не был глупцом и понимал, что это связано с его присутствием, и этот факт льстил ему.