— Не понимаю, что послужило причиной этому.

— А я тебе объясню, — Иноске сделал тон еще ниже. — Такое случается, когда человек сталкивается с непереносимо чудовищными для его психики событиями. Такими, которые когда-то ей помогли…

— Я тебя услышал, не продолжай, — прервал его Тобирама и сосредоточился, сканируя пространство на любителей подслушивать. На этаже были только они, а Шион и Ямадзаки в кабинете не сдвинулись со своих мест.

— Теоретически мы все еще можем вытащить эти воспоминания, но… Результат может оказаться не таким, как после прямого извлечения. Техника эта новая, не изученная до конца. Сам понимаешь, мало кто соглашается на то, чтобы на нем тренировали ментальные приемы.

Тобирама старался думать быстрее и раскидывал в голове несколько вариантов. Знание того, что события, произошедшие с Шион, каким-то образом перекликнулись с ее прошлым, дает мало пользы. Но хоть что-то. По его спине пробежал холодок, и он понял, что все же десять лет назад принял верное решение. Остается теперь разгребать последствия этого решения.

— Значит, по твоим словам, события могли сложиться абсолютно идентично с прошлыми?

— Нет. Но общая модель ситуации оказалась такой же. Подсознание среагировало на нее и дало такую реакцию. Если Шион смогла остаться в живых и даже побежать обратно в деревню, то и финал произошедшего не трудно представить.

Тобирама тяжело вздохнул. Если все так, как говорит Яманака, то остальные члены команды вероятнее всего мертвы. Добрался патруль до границы или нет, но они столкнулись с врагами раньше, чем успели написать хоть строчку. Двигаясь в быстром темпе, страны Рек можно достичь за три часа. А значит, что-то произошло как раз в этом промежутке времени. Первые три часа. И это была территория страны Огня.

— Ты сказал, что не сможешь проникнуть так глубоко в ее память, но думаешь, что эта техника поможет?

— Я сказал, что насильно так глубоко проникнуть не смогу. И не потому, что не получится, очень даже получится. Только чтобы вытянуть то, что ее психика заблокировала, мне придется раскурочить все ее сознание и подсознание. И для ее разума это будет конец.

— Понятно. А если все же воспользоваться этой экспериментальной техникой… Каковы риски?

— Для физического здоровья Шион нет никаких рисков. А если в целом… Начнем копать события прошедших двух дней, я уверен, всплывут и те, которым уже десять лет. Одно зацепится за другое. И, разумеется, как и при любой ментальной технике, помимо этого может вскрыться еще и другая информация личного характера.

— Ясно, — вздохнул Тобирама. — Что ты сказал Шион?

— Ей и Ямадзаки я озвучил, что потеря памяти связана с некими ужасными событиями, с которыми ей пришлось столкнуться. Больше ничего, — Иноске сделал паузу, а Тобирама пытался расставить приоритеты. — Хочешь посоветоваться с братом?

— Он доверил это дело мне, так что я и буду принимать решение.

— Думаешь, она возненавидит тебя? — спросил Иноске.

— Определенно, — с горечью усмехнулся Тобирама.

Сенджу сам не ожидал, что когда-нибудь придется вспарывать давно зашитые раны. И даже не ненависть Шион пугала его. Тобирама не хотел, чтобы она смотрела на него с разочарованием. Он допустил слабость десять лет назад и пошел по легкому пути, заставив ее забыть весь увиденный кошмар. Да, пусть так. Но все это время она жила неотягощенная бременем этих событий.

— Ты уже знаешь, какое решение примешь, — произнес Иноске. Не вопрос, а утверждение.

— У меня будет просьба, — Тобирама обреченно опустил плечи. — Я хочу поговорить с ней до того, как ты начнешь. И хочу присутствовать при самом процессе.

— Думаю, это можно будет устроить, — кивнул Иноске, а Тобирама направился в кабинет. — Тогда я позову Сэри.

— Что? — Сенджу обернулся, не успев дотронуться до ручки двери.

— Позову Сэри, мою кузину. Ты не знаком с ней. Это ее техника, не моя.

— Ты не сказал, что придется привлекать кого-то еще, — Тобирама снова подошел к Иноске. — Процедура должна быть строго секретной.

— В вопросе конфиденциальности можешь доверять ей, как и мне. Яманака не треплют языком о том, что узнают. В любом случае, такой способ извлечения памяти сможет применить только она. Сэри его придумала, и она его исследует.

Сенджу ощутил твердость и уверенность в глазах Иноске. Если он так убежден, что этой Сэри удастся вытащить информацию, и она все сохранит в секрете, то пусть приступает к делу. Тобирама кивнул, и Яманака торопливо зашагал к выходу.

Сенджу вошел в кабинет и снова увидел мрачный взгляд Шион. Он старался хмуриться и не опускать плечи, чтобы проницательная девушка не заметила излишнего беспокойства и сожаления в его глазах. И тут же Тобирама осек самого себя. Он лишь продолжает играть в собственную игру, которая вот-вот закончится. К чему это лицемерие, если уже бежишь на финишной прямой? Шион все равно все узнает, так и не зачем сейчас притворяться.

Тяжело вздохнув, Тобирама буквально упал в кресло с низкой спинкой, в котором до этого сидел Иноске. Ямадзаки замер, удивленно глядя на него, а Шион от чего-то скорбно усмехнулась.

— Он сказал, что мой случай безнадежен, да? — спросила она.

— Наоборот, есть специальная экспериментальная техника по извлечению воспоминаний, — сказал Тобирама, чувствуя, как счет идет на минуты, прежде чем Шион станет его ненавидеть. Только сейчас он может поговорить с ней почти как прежде. Пусть она морально раздавлена и не чувствует опоры. Пусть необычно для себя угрюма. Но Тобирама знал, что Шион все равно остается собой. И окажись с ним наедине, сможет выпустить напряжение. — Ямадзаки-сан, могли бы вы распорядиться, чтобы одежду Шион и все, что было при ней, отправили в лабораторию на экспертизу? Пусть изучат каждую пылинку и крупицу грязи, чтобы понять, где она была.

Ирьенин немного помедлил с ответом, и Тобирама решил, что тот просто возмущен таким вежливым изгнанием из собственного кабинета. Но Сенджу вдруг стало безразлично, что чувствует этот человек. Эгоистичные струны души заиграли первую партию, а чувство такта выжидало паузу.

Ямадзаки все же вышел из кабинета, и тогда Тобирама перестал хмуриться. Он стыдливо прикрыл глаза ладонью и вздохнул.

— Ты сказать что-то хочешь? — спросила Шион. — Яманака предупредил о том, что процедура будет болезненная? Ничего страшного, я потерплю.

Тобирама молчал, не в силах выдавить из себя слова.

— Я не боюсь боли, если есть шанс помочь моим друзьям. Они неизвестно где, а я ничего не помню. Только как мы пили на мой день рождения, — Шион осторожно посмеялась. — Или ты о чем-то другом сказать хочешь? Извиниться за то, что не пришел и не поздравил меня? Ладно, я не злюсь. То есть да, я злилась на праздник, наговорила ребятам всякого… Просто я хотела провести с тобой время, вот и все. Я скучаю вообще-то, а ты делаешь вид, что тебе все равно. Я понимаю, что ты работаешь, весь в делах, как обычно. А я тут со своим совершеннолетием, — она сделала паузу, наверняка надеясь, что Тобирама вставит хоть словно. А ему хотелось и дальше просто молчать. Недолго ему еще слушать ее тонкий, беззаботный голосок. Пусть себе лепечет что-то глупое и несвязное. Он убрал руку от лица, чтобы видеть Шион. — Когда мне сказали, какое число, я подумала, что это прикол какой-то. Да, представляешь? Думала, мои ребята пошутить решили, мол, пьянка в ту ночь не кончилась, и у меня из жизни пропало два дня. Хах. А потом я смотрю на тебя, и ты такой… — она демонстративно сложила руки под грудью, нахмурилась как можно сильнее и опустила уголки губ вниз. Тобирама и сам не заметил, как улыбнулся при этом. Шион всегда издевалась над его излишней суровостью. — И думаю, нееееет. Ты бы точно не стал участвовать в таком представлении. Не потому что ты сноб и зануда, хотя вполне может и поэтому, — она снова звонко посмеялась, а Тобирама кивком головы согласился с таким определением. Он счел его для себя комплиментом. — А потому, что ты не стал бы обманывать меня, даже если захотел бы преподать урок.