— О твоей ликвидации в случае провала.

Шион ошарашено посмотрела на него. Зная это с самого начала, она трижды подумала бы, прежде чем соглашаться на такую миссию. Если ее поймают, то печать, поставленная Иноске, сработает и уничтожит Шион, чтобы никто не смог через нее узнать о секретах Конохи.

— Вовремя ты сказал это. Если я откажусь, то что дальше?

— А ты догадайся, — пожал плечами Иноске. — Слушай, я знаю, каким безразличным гадом я выгляжу, но мне искренне плевать на это. Тобирама просил меня не ставить эту печать с программой, потому что ему до тебя дела больше, чем до безопасности деревни. Но я не считаю, что это правильно. В этом мы сходимся с хокаге. Хаширама что угодно сделает, чтобы защитить Коноху, и, знаешь ли, я тоже.

Шион растерялась. Она не знала, о чем ей сейчас следует больше думать: что Тобираме есть до нее дело или что Иноске и Хаширама хотят, чтобы она лучше умерла, чем позволила врагу через себя узнать обо всех известных ей тайнах Конохи.

— Хочешь, чтобы я скрыла от Тобирамы факт того, что ты поставишь мне эту печать?!

— Именно так. Это не будет иметь значения, если ты справишься с миссией. Вернешься, и я все сниму обратно, он и не узнает.

Отказаться от миссии сейчас, значит, предать все, во что она верит. И тогда уже ей на самом деле придется стать нукенином.

— Как работает эта печать с программой?

— Тебе надо лишь погрузиться внутрь себя и мысленно сложить нужные печати воображаемыми пальцами. Эта программа, которую я тебе поставлю, усиливает твое ментальное поле. Например, Яманака она не нужна в подсознании, так как сила мысли у нашего клана сильнее, чем у других. И ты не бойся, она не сработает, если ты просто мысленно повторишь порядок печатей. Тут важно намерение, чувство, с которым ты это сделаешь в нужный момент. Прелесть этой техники в том, что даже если тебя свяжут или отрубят конечности, да все, что угодно, даже наложат самое сложное гендзюцу, из которого невозможно выбраться, твой разум у тебя не отнимет никто.

— Да, выход у меня будет всегда — покончить с собой.

— Если того будет требовать твой долг шиноби. Это лучше, чем позволить врагам проникнуть в тыл.

Шион тяжело вздохнула. В его словах был смысл, но Тобирама просил своего друга этого не делать. Внезапно долг перед деревней стал для него не таким важным, как то, чтобы Шион осталась в живых, в какую бы сложную ситуацию она не попала. Этот факт вызывал у нее внутри воодушевление и подъем. Для нее это гораздо ценнее, чем что бы то ни было. Она нужна ему — это теперь было очевидно для Шион. Но в то же время она не хотела предавать свою любовь к Конохе. Хаширама и Иноске правы. Ее жизнь не стоит целой деревни, хоть Тобирама думает иначе.

Она справиться, обязательно справится с миссией и вернется в Коноху. Тобирама и не узнает о том, что Иноске нарушил его запрет. Она вернется живой.

— Хорошо, давай покончим с этим, — сказала Шион и закрыла глаза.

Иноске подсел ближе и поставил свою ладонь к ее лбу. В висках резко закололо. Мозг словно начал пульсировать, но одновременно с этим в него будто ввинчивали с четырех сторон ржавые болты размером с кулак.

«Расслабься, » — раздался голос Иноске в ее голове.

«Теперь ты и тут будешь доставать меня?»

«Нашла время шутить. Расслабься, дыши ровно, иначе так и будет больно.»

«Звучит двусмысленно.»

Резкая боль прошла от головы дальше по телу, и пальцы на руках скрутило в судорогах. Шион рвано хватала воздух, но Иноске стал давить сильнее. Вдруг Шион начала видеть в пустоте его руки. Они складывались в печати, а затем она вдруг увидела свои.

«Повторяй за мной, » — прозвучал его голос из неоткуда, и руки снова начали складывать эти печати. Шион медленно повторила за ним.

«Я запомнила, » — твердо заявила она.

Напряжение в голове тут же исчезло, она стала ватной и тяжелой. Шион открыла глаза и поняла, что ее корпус падает вперед на Иноске. Он вовремя поймал ее за плечи, и уложил на татами.

— Несколько минут у тебя еще будет кружиться голова, это нормально, — сказал он, упершись руками на колени.

— Как будто мне мозги перемешали, ты что их хотел в фарш превратить? — Шион держалась за виски, хотя они перестали болеть. Комната перед глазами расплывалась, словно в тумане, но даже частое моргание не спасало от этого.

— Если бы хотел, сделал бы это, — краем губ улыбнулся Иноске. — Ты довольно легко восприняла то, какую программу я включил в твое подсознание.

— Да, легко. Я уверена, что справлюсь, и мне не придется пользоваться этой техникой.

— Я надеюсь. Потому что иначе Тобирама никогда не простит мне этого.

— Да, и жить тебе преисполненным чувством вины до конца дней твоих.

— А я не сказал, что буду чувствовать себя виноватым. Я сказал, что мне этого не простят, и мне будет жаль, что я потеряю такого друга, как Тобирама. Но я не буду чувствовать себя виноватым. Я поступил правильно, следуя долгу шиноби.

Шион приподнялась на локтях поближе к его лицу, но Иноске не отодвинулся от нее.

— Хочешь сказать, что совсем не будешь чувствовать себя виноватым? Совсем?

Не отрывая взгляда, Иноске смотрел Шион прямо в глаза, и у нее пробежали мурашки по спине от его холодного взора, а затем медленно помотал головой в стороны.

— Нет, не буду.

Ее поразило отсутствие у него какой-либо совести, но она удержалась от нотаций. Еще мгновение Шион потаращилась на него, и голова снова закружилась, вынудив ее лечь обратно. Иноске помог ей, подставив маленькую подушку под голову, и задумчиво поджал губы.

— Значит, Тобирама беспокоится за меня, да? — спросила Шион. Этот вопрос волновал ее больше всего остального.

— Хочешь поговорить об этом? — с сомнением спросил Иноске.

— Если тебе есть что мне сказать.

— Он боится, что когда тебе придется выполнять ужасные задания, которыми тебя будут проверять в Кинрэнго, ты сольешься.

Боевой настрой Шион тут же упал, и она нахмурилась.

— Он считает, что ты не сможешь убить мирных жителей, если того будет требовать твоя роль в Кинрэнго.

Шион напряженно сглотнула, но продолжила слушать Иноске.

— И я с ним в этом согласен. Ты еще слишком не опытная, чтобы выполнить такую задачу. Да и не нужен тебе такой опыт, ты мне поверь на слово. Да, жизнь шиноби ходит рука об руку с убийствами, но далеко не у всех за плечами горы трупов. Просто держись подальше от таких заданий там. Позиционируй себя воровкой, как мы тебе советовали.

Тобирама считает, что она провалится, Иноске солидарен с ним. А Хаширама? Его заботит только Коноха, и он готов пойти на все, чтобы обезопасить ее. Вот как все на самом деле. У Шион есть только она сама, больше никто не хочет верить в нее. Тоска заскреблась в душе девушки, и она проглотила тяжелый комок, вставший поперек ее горла. Поднявшись на локтях, Шион неторопливо встала на ноги. Голова больше не кружилась, мир стал кристально чистым и понятным для нее. Словно оборвались связи, которые мешали ей все это время двигаться, сковывая по рукам и ногам. Но только лишь из-за этого она не станет нарушать слово шиноби. Шион закончит миссию как полагается, покажет всем, на что способна, будет служить Конохе и хокаге, даже если в ответ не получит ничего по-настоящему важного.

— Как скоро я могу выдвигаться? — спросила Шион стальным голосом.

— Если головокружение прошло, можешь хоть сейчас, — ответил Яманака и подошел к седзи.

Иноске, ничего не подозревая об ее внутренних преобразованиях, первый вышел в коридор, но уже в нем Шион обогнала его. Тусклый свет шел из обеденной, значит, Тобирама и Сэри были там. Желая как можно скорее убраться подальше от Конохи, Шион заскочила в комнату.

Тобирама и Сэри стояли в полуметре друг от друга, но оба выглядели взволнованно. Увидев Шион, Яманака облегченно вздохнула и с легкой грустью улыбнулась ей, сделав шаг назад от Тобирамы. Только после этого он повернулся к вошедшей Шион. Она теперь смело смотрела в его глаза, оставив беспочвенную надежду на взаимность, и ей показалось, он удивился такой перемене в ней.