— Хочешь сказать, я и в тебе ошибаюсь? — хитро прищурился Хаширама.
— Я дал тебе повод задуматься. А что с этим делать, решай сам.
Хаширама на это фыркнул и отвел глаза.
— Подумай, — Тобирама наклонился к столу брата, — за такой короткий срок, как мог Сацума обеспечить оружием все Кинрэнго? И как он вообще сумел так быстро найти последователей? Вся эта революция готовилась годами и никак не связана со смертью его детей после их миссии. Как долго длятся конфликты страны Рек со странами Ветра и Дождя?
— Года полтора.
— Значит, как раз года полтора назад Сацума нашел где-то там своих компаньонов, которые теперь помогают ему. Так или иначе, но конфликт внутри страны Рек кому-то крайне выгоден. И так как за свою страну мы уверены, то, скорее всего, к этому причастны другие соседи. Скажи Ширатори-сану, чтобы они занялись этим вопросом. Пусть поднимут архивы, найдут записи об официальных встречах Сацумы в то время, плюс-минус полгода. Совсем не обязательно, что он нашел своих компаньонов именно на этих встречах, но мы хотя бы увидим его передвижения в тот момент, поймем, где он бывал и с кем потенциально мог познакомиться.
— Объем информации должен быть большим, не думаю, что они быстро справятся. И ты же понимаешь, что он мог встретиться с кем-то не в официальной обстановке. В рёкане или даже просто на улице.
— В любом случае, это важно. Врага надо окружить со всех сторон. Отправить в Кинрэнго шпиона — это хорошо, но Шион не должна заниматься этим в одиночку. Найдем тех, с кем работает Сацума и выйдем на него, — Тобирама сделал паузу, а потом продолжил: — Они добывают золото и нанимают на него нукенинов, закупают оружие, взрывные печати. Все продажи делаются через черный рынок, в противном случае уже все их махинации были бы на поверхности. А значит, золото, которое они используют, не имеет маркировки, иначе его легко можно было бы отследить.
— Предлагаешь прошерстить черный рынок?
— Залезть в него даже в стране Огня тяжело, что уж говорить о черных рынках других стран. Нужно найти какой-то другой способ.
— Мы можем отложить вопрос с золотом и разобраться с ним, когда Шион вступит в Кинрэнго…
— Если вступит. Она неопытная, ее могут не взять не потому, что засомневаются, но потому что она слишком молодая.
— Во время подготовки ее научат правильно себя подавать. Думаю, и ты дашь ей пару уроков.
— Она откажется от моих уроков, будь уверен, — усмехнулся Тобирама. — И будет права. Здесь вообще нечему учить. Это просто опыт и все. Либо он есть, либо его нет. А эта девчонка может ляпнуть что-то невпопад. В Кинрэнго нет идиотов, раз за такое количество времени их не просто не поймали, а даже не смогли установить их личности.
Хаширама внимательно посмотрел на брата.
— Ты так волнуешься за нее. А ведь она действительно уже взрослая. Мы с тобой даже в двенадцать лет выполняли миссии намного сложнее, чем предстоит ей сейчас.
— Знаю! Я все это знаю! Но…
Тобирама соскочил с кресла и снова начал метаться по комнате. Он так не нервничал, даже когда она просто ушла из Конохи. Шион где угодно может найти приключения на свою голову, но отправлять ее на сложную миссию S-класса совсем иное. Тобираме придется смириться с мыслью, что он может больше никогда ее не увидеть. И не потому, что она в обиде на него исчезнет. А потому что ее просто убьют там.
Сенджу-младший с горечью усмехнулся своим мыслям, заметив, как Хаширама задумчиво нахмурился на это. Старший брат, по всей видимости, не понял, что Тобирама просто боялся. Боялся, что с Шион может что-то произойти. Что однажды к нему явятся и протянут ее окровавленный протектор, а затем многозначительно покачают головой. Умереть в бою — это лучшая кончина для шиноби. Тобирама не раз задумывался над этим и пришел к выводу, что и сам хотел бы так умереть, сражаясь за то, во что верит. Но он не хотел такой участи для Шион.
Вся жизнь Тобирамы прошла в сражениях. Он даже родился в день, когда на его клан в очередной раз напали Учиха. Но теперь не то время. Теперь есть возможность жить относительно мирной жизнью, если специально не искать войны. Сенджу-младший признавался себе, что ему нравится это ощущение борьбы, с ним он чувствовал себя живым. Но еще более живым он мог почувствовать себя рядом с Шион.
— Иди выспись, а я соберу команды ирьенинов, — сказал Хаширама и принялся копаться в стопке бумаг.
— Может, тебе помочь?
— Твоя помощь мне не нужна, лучше позови Хану-чан.
Тобирама кивнул и поймал на себе задумчивый взгляд брата. Когда он уже взялся за ручку двери, Хаширама многозначительно кашлянул, призывая его обернуться. Но Сенджу-младший просто замер, примерно понимая, о чем пойдет речь. Это касалось Шион, и был только один вопрос, который они еще не обсудили.
— Ее прибытие в Коноху будет засекречено, разумеется. О нем знаем только мы и наши ассистенты.
— И Ширатори с его помощниками, — добавил Тобирама, не оборачиваясь.
— Шион надо где-то остановиться, пока будет идти подготовка. В своей квартире ей появляться нельзя.
Тобирама сильнее сжал ручку.
— Я поговорю с ней, — продолжил Хаширама. — Думаю, она поймет все риски и согласится несколько дней пожить у тебя. Ты же не против?
Тобирама проглотил комок напряжения и открыл дверь.
— Нет, не против, — бросил он, выходя в коридор.
Шион приближалась к Конохе, когда солнце уже стояло в зените и знатно нагревало воздух. Как объяснил ей хокаге в своем коротком письме, миссия ей предстоит крайне важная и секретная, поэтому даже ее возвращение в деревню должно оставаться в тайне. Девушка двигалась исключительно осторожно, оттого это и заняло больше времени, чем обычно. Ей приходилось прятаться от любых глаз, даже от крестьянских. На всякий случай Шион решила, что и от животных надо держаться подальше, потому что многие из них могут сотрудничать с различными кланами, как в случае с Инузука.
Письмо, которое она получила всего несколько часов назад, застало ее врасплох. Хаширама обещал не беспокоить ее и дать ей возможность спокойно посетить место убийства родителей. Но особо обученный для этого случая сокол хокаге нашел ее прямо на обрыве, с которого развеяли прах ее матери и отца. Хаширама не стал бы ее обманывать таким способом, чтобы заманить обратно домой, поэтому Шион, прочитав письмо, тут же устремилась обратно в деревню. «Важная и секретная миссия» - звучало крайне интригующе. Шион давно хотела потребовать более серьезную работу, чем ту, которую ей подсовывали. Амбиции девушки били через край, и ей нужно было куда-то вкладывать свою неуемную энергию.
Самым раздражающим фактором во всей этой ситуации была неминуемая встреча с Тобирамой. Шион была все еще немного зла на него, что он не рассказал ей всей правды. Да, на его глазах из бодрого живого ребенка она превратилась в морально уничтоженный манекен. Он чувствовал свою причастность к этому, вину и хотел избавить себя от этого, а ее от ужасных воспоминаний. Это Шион понимала, и была внутренне согласна с его непростым решением. Но он теперь-то он уже ничего не мог исправить, так почему не рассказать правду и не извиниться? Ведь все совершают ошибки, даже такие идеальные, как он.
Шион поджала губы, вспомнив об еще одной его ошибке. Очередное проявление гиперопеки с его стороны. Как он насильно пытался удержать ее в Конохе. Вместо того, чтобы поговорить, лично убедить ее остаться, он решил манипулировать через Хашираму. Конечно, так ему было намного проще, чем позволить себе хоть на несколько мгновений потерять контроль и отпустить ее в свободный полет.
В голове Шион все еще крутились эти слова, которые он ей сказал: «Если тебе так хочется, иди». Волна полнейшего его равнодушия тогда накрыла ее, заставляя задохнуться от вставшего поперек горла разочарования. Скажи он, что у нее есть причина, чтобы остаться, она никуда бы не ушла. Хотя бы одна причина, один намек. Если бы на мгновение он позволил бы ей надеяться на взаимность с его стороны, она отбросила бы все свои обиды. Но все, что она получила от него тогда – это строгий родительский взгляд и очередные попытки контроля.
