С начала ужина прошло уже два с половиной часа. Я смотрю на себя в огромное зеркало в массивной золоченой раме. Возвращаться в зал из туалетной комнаты мне совсем не хочется – с едой почти покончено, скоро наш гость потащит меня танцевать. Как и всегда эти чертовы последние две недели! Хотя слово «потащит» не слишком верное, вряд ли этот процесс можно охарактеризовать именно так, ведь я неизменно и с улыбкой соглашаюсь. Сначала на один танец, потом следующий, а потом… лучше бы мы танцевали до утра.

На мне сумасшедше роскошное изумрудное платье. Оно потрясающе подчеркивает и бледный цвет кожи, и янтарные глаза, и темно-каштановые волосы, красивую грудь, стройное сложение и обалденные ноги. Ноги еще и туфли на шпильке подчеркивают, хотя по мне это уже перебор. Но у Романа на этот счет свое мнение – для нашего гостя он одевает меня как арабскую принцессу. Это чертовски приятно, но пора завязывать. Хватит откладывать этот разговор.

Поправляю волосы еще раз, подкрашиваю губы блеском и все же выхожу в зал ресторана. Сегодня это заведение работает только для нас. Нас очень много, поэтому даже в таком огромном помещении мне немного тесно и душно. Возвращаюсь за стол, гость смотрит внимательно и учтиво, но мне не сложно представить сколь неучтивые мысли крутятся за этим вежливым доброжелательным взглядом.

– Милена, а мы тебя уже потеряли! – радостно восклицает Роман. Алкоголь льется рекой, поэтому большая часть людей уже прилично навеселе, а меньшая только делает вид, что им весело. В основном это ребята из охраны, которые незаметно распределены по залу, но мой дорогой соратник тоже абсолютно трезв, в этом я уверена.

– Роман, дорогой, не нужно меня смущать, – отвечаю в тон с елейной улыбкой. – Как можно было заскучать в компании таких красавиц?

Красавицы послушно засмеялись. А куда им деваться? Мы тут все на работе. На последних словах перевела многозначительный взгляд на сидящего напротив иностранца. Он вернул мне столь же многозначительный, даже не посмотрев на окружающую его красоту на любой вкус. Нужно отдать Роману должное – с нашей сложной ситуацией он все же пытался что-то делать. Здесь были и блондинки, и брюнетки, и рыжие, и темнокожие разных степеней раздетости, фривольности и доступности – от реальных жен наших людей до реальных проституток. Как же я от всего этого устала!

Мероприятие наше было посвящено юбилею одного из ближайших замов Романа, а ранее и Дмитрия. Владимир Юрьевич родился ровно пятьдесят лет назад, двадцать пять из которых он отдал нашей хм… организации, застал время становления нашего до некоторых недавних пор бессменного лидера и вот даже теперь, когда тот исчез, продолжает приносить неоспоримую пользу. Именно поэтому мы не могли пропустить эту дату и собрались здесь – в самом лучшем ресторане нашего небольшого города. У нас были заготовлены теплые речи, огромный торт и шикарный подарок. Жена Владимира Юрьевича четвертая по счету блестела улыбкой-достижением стоматологов и хирургов, ярко-красным платьем мини и бриллиантами такого размера, которые мне и не снились. Все мои украшения Роман брал напрокат, и каждый раз грозил оторвать мне голову, если с ними что-нибудь случится. Впрочем, крупные камни я и не любила особо. Дмитрий об этом знал, поэтому ничего примечательного в моей небольшой коллекции не было. Если бы я могла знать, как все повернется, я бы просила самые огромные камни, которые только можно раздобыть. Ну что уж теперь об этом…

Очередные тосты умолкли, официант вывез на тележке шедевральный торт, который немедленно удостоился аплодисментов и небольшой фотосессии с юбиляром. Едва приподняв бокал с белым вином, наш гость встал и, дежурно всем улыбнувшись, удалился на балкон.

– Иди за ним! – тут же зашипел мне на ухо Роман.

– Может кто-нибудь другой сходит, – попыталась отвертеться, ну куда уж там. Роман состроил страшное лицо и мотнул головой в сторону балкона.

– Будь милой, Милена. Погуляйте сегодня хорошо, домой можешь не торопиться, – мед из его слов можно было по банкам разливать.

– Урод! – бросила я в сердцах и медленно переступая на своих убийственных шпильках, двинулась в указанном направлении.

Он стоит спиной к дверному проему и курит. Наверное, единственный здесь, кто выходит покурить не только из-за стола, но и из помещения. Воспитание, как оно есть. Он из другого круга, и это моментально бросается в глаза. В очередной раз залюбовалась его широкой спиной, разворотом плеч, смоляными волосами, спадающими аккуратной стрижкой ему на уши и чуть ниже. Длинные ноги и потрясающая аппетитная задница, отличное сложение и проработанная мускулатура. Все это ни в коей мере не скрывает его шикарный темно-синий костюм. Я, наверное, и дальше с удовольствием пялилась бы на него, но внезапно он повернулся ко мне и фыркнул едва слышно от неожиданности.

– Любуешься? – в голосе так ясно чувствуется смех, что мне становится неудобно, поймали с поличным. – У тебя тяжелый взгляд.

– В зале душно, хочется на свежий воздух, – игнорирую его игривое настроение, до вечера еще есть время.

Жертва моего подглядывания улыбнулся и кивком пригласил занять место рядом с собой на совсем небольшом клочке тверди над бездной. Бездна была так себе, всего второй этаж, но балкон действительно был очень маленьким. Арман затушил сигарету, отодвинул пепельницу подальше и подал мне руку. Я шагнула к нему, и теперь мы вдвоем стояли здесь, наблюдая нарезку торта и тесно соприкасаясь руками.

– Раздобыть тебе кусочек? – кивнул он на сутолоку около тележки с главным лакомством вечера.

– Боюсь, это не слишком гуманно отправлять тебя туда, – хмыкнула я, наблюдая, как жена юбиляра пытается накормить его тортиком.

– Я справлюсь, моя прекрасная дама, просто поверь в меня, – Арман улыбается и поддразнивает меня.

Молчу, не хочу я этот чертов торт, каблуки эти не хочу и послушной зверушкой быть не хочу. Наш дорогой гость как будто чувствует поднимающийся во мне протест и моментально делает следующий ход.

– Возможно… мне стоит предложить другой торт в другом месте? Уверен, в спокойной уединенной обстановке твой прекрасный аппетит на сладости вернется к тебе.

Сказано спокойно, без улыбки или заискивания – этот сукин сын знает, чего хочет и к цели идет напролом. Да что во мне такого, в конце концов?! На мать его похожа? На первую любовь? Но правила игры хорошо известны нам обоим, поэтому я изображаю максимально искреннюю радость и киваю:

– Уйти отсюда пораньше – прекрасная идея!

Спустя десять минут, попрощавшись со всеми, мы покидаем ресторан. Предостерегающий взгляд Романа дает мне понять, что следует продолжать быть хорошей девочкой. Радует только то, что на сегодня мы обошлись без танцев. По крайней мере, пока.

Арман приводит меня в тихую сонную кофейню на набережной. Длинный летний день все же начинает сдавать свои позиции, на улицах темнеет, всюду зажигаются огни и манят к себе. Мы сидим на длинной веранде, уставленной легкой деревянной мебелью. Я завернулась в любезно предложенный официантом плед и лишила спутника удовольствия пялиться в мое глубжесреднего декольте. Так не полюбившиеся мне туфли валяются под столом, диван мягкий и удобный, передо мной чашка дымящегося кофе и все же торт. Мне почти хорошо. Было бы совсем хорошо, если бы напротив меня не сидел этот настойчивый иностранец и мне не нужно было бы поддерживать с ним милую вежливую беседу.

Он задает много вопросов. Как и всякий раз до этого. Кажется, ни один мужчина так не расспрашивал меня ранее. Даже мой бывший муж, даже Дмитрий. Будь мы в другой ситуации, я бы, наверное, уже после второго такого свидания поверила в искренность кавалера и с радостью кинулась в омут с головой. Но… Для него это всего лишь командировка, и она не будет слишком длительной. Встречи пройдут, договоренности будут достигнуты, документы подписаны, деньги перечислены. И он уедет. А я останусь.

Сейчас Роман требует от меня разумной покладистости в интересах дела, и ему абсолютно безразлично, как дальше будут относиться к подруге пропавшего лидера, которая лично развлекает потенциальных инвесторов. Да, мы все нуждаемся в деньгах нашего гостя. Я – особенно, ведь как выяснилось, Дмитрий исчезать вовсе не планировал и не предпринял ничего, чтобы мое существование в его доме без него было хотя бы терпимым. У меня нет собственных денег, нет сбережений, я не могу уехать, не могу работать как-то иначе, кроме как на нашу «организацию», поэтому вынуждена плясать под дудку Романа. Но у всего есть границы – у терпения, у приличий, у того, на что я готова, чтобы помочь получить эти деньги.