– Чья?

– Маринкина, потом вроде дапка, Ясмин покажешь?

– А музыку хоть дашь послушать? – воодушевилась Ясмин предстоящим «сольным концертом», – Или там, по ходу придумать?

– Да это Бахина дапка, знаешь же!

– Там, тира-тира, там… прыжок, – напела шикарная женщина.

– Да, да, она самая!

– А ну все, знаю, конечно!

– Я тоже, – вспомнила Паля, – и ты, Ахчик, знаешь!

– Отлично, – подытожила Зейна, – Потом латина, крылья и балет на выход «святой коровы». Если Карима привезет корзинки, то будем бросать перед невестой лепестки роз.

– А можно бросать в невесту? – решила я уточнить сценарий.

– Лепестков будет мало, поэтому…

– Не, я корзинкой брошу! Нельзя, да? Жаль…

– «Не завидуй, Маша!» – обратилась ко мне Паля фразой из любимого фильма.

Прояснив репертуар и успокоившись на том, что ничего нового и необычного нам сегодня делать не придется, каждый занялся своим любимым делом, предназначенным для полуторачасовой поездки на машине из одного эмирата в другой. Паля пьет утренний кофе в четыре часа дня, чтоб окончательно проснуться, Ясмин рассказывает, как они последний раз работали с ливанцами, я предаюсь чревоугодию, поглощая вредный и опасный для здоровья и фигуры хот-дог. Дождавшись, когда в машине воцарится тишина, и все, наконец, перестанут шуршать пакетами для мусора и бумажными стаканчиками, Кудря произнесла свою первую фразу за все время поездки: «Девочки, а мы когда репетировать будем? Сразу как приедем или, когда?» В машине повисла пауза, Зейна, пренебрегая правилами дорожного движения, даже обернулась, чтобы убедиться, что вопрос действительно прозвучал от кого-то сзади.

– Кто эта женщина? Она вообще с нами?

Паля в ответ, покатилась со смеху.

– Ты что, мать? – обратилась Ясмин к рядом сидящей Кудряшке, – какие репетиции?

– Кто ей позвонил? – все еще рассуждала Зейна, – женщина вы машину не перепутали?

– Кудря, ты что первый раз на песок писаешь или тебе надо неделю тренироваться как башкой туда-сюда мотать?

– Ну там же не только башкой, – оправдывалась Кудря, – там же движения…рукой…и

– И все! – не выдержала Ясмин.

Телефон Зейны прервал наши рассуждения, мы умолкли, потому как знали, кто это звонит.

– Все, Паля, она возле тебя встанет, если что, толкнешь ее грудью в нужную сторону! Не поднимайте мне нервы, я их и так с утра на высоте держу, благодаря нашим марокканкам!

По мере приближения к месту работы мы научились реагировать на звонки работодателя как гончие на команду «взять». Всем молчать, музыку выключить, улыбаемся и машем. И как далеко бы мы не находились от «места действия», и что бы не происходило в пути, работодатель этого знать не должен и, поэтому на вопрос «где вы» или «почему вы опаздываете», ответ всегда один.

– Да Карима… we are almost there… да, everything is fine…ok…ok.

– Ты забыла сказать иншалла, – поправила ее Паля, когда Зейна бросила мобильник куда-то в сумку.

– Она сама сказала, два раза, и за меня, и за себя.

– Тогда все по сценарию и диалог можно считать завершенным.

За полтора часа пребывания в пути, мы успели, и поесть, и поспать, и узнать последние новости из жизни наших друзей в Эмиратах. Добравшись до нужного нам балрума, с чувством легкой обременённости, мы выгрузили из машины весь свадебный инвентарь и, двинулись необычной для этого места группой, в джинсово-спортивных нарядах внутрь храма еды, музыки и воссоединения двух людей, мало знакомых друг с другом.

Роскошный вход, украшенный композициями из живых цветов, манит заглянуть вовнутрь, за стеклянные двери с золотыми узорами. В нос ударяет резкий, на наш европейский взгляд, аромат арабских духов, оставленный, входящими в эти двери женщинами. Запах настолько сильный, что, кажется, он будет слышаться в этом зале еще долгие годы. Сразу за входом широкий проход, по обе стороны которого сидят женщины-зазывалы, непременно в "черном национальном", и приветствуют всех входящих традиционным улюлюканьем и волшебными словами на арабском типа «тысячи приветствий…что-то там еще…и любимец Всевышнего Мухаммед». Далее, около вторых дверей, в банкетный зал, стоят столики. С дымящимися благовониями с одной стороны и, с ароматическими маслами – с другой.

Женщина секьюрити сразу поняла, кто перед ней и проводила нас в комнату для переодевания. Открыв дверь, мы догадались, что ключа от комнаты нам не видать, как Кудре свадьбы с локалом, потому как наткнулись на трех женщин, смиренно склонившись в молитве спиной ко входу. Мы оторопели.

– Пушной зверек… – шепотом сказала Паля.

– Писец, – уточнила Ясмин. – И как мы перед ними оголяться будем?

– Да и комната все время открытая будет…Только бы не дети! Тьфу, тьфу, тьфу…Я только испанию отреставрировала, опять все стразы на прочность проверять будут! – расстроилась Зейна.

Словно поняв, о чем идет речь, темнокожая секьюрити успокоила нас, объяснив, что это последний молебен на сегодня, и что больше сюда никто не войдет. К тому же весь вечер она будет стоять у главного входа и, иншалла, проследит за сохранностью нашего скромного имущества.

– Ладно, разложимся пока, а я пойду, деньги заберу, найду марокканок, а вы Миленке позвоните, узнайте, где она там? А то она у нас любит не по адресу приезжать.

На заметку всем аниматорам и работникам сферы «Культуру в массы – деньги в кассу»: забирайте свой гонорар до того, как начинать петь, плясать и развлекать детей и взрослых! Или, хотя бы половину обещанной суммы, чтобы заплатить коллегам или оправдать транспортировку костюмов и оборудования. Накушавшись горького опыта работы в Эмиратах, мы точно знаем, что если не проявить себя «серьезно» до начала торжества, то вероятность того, что шоу не понравилось клиентам, цветы искусственные, пятая балерина беременна, факир был пьян или вообще «мы артистов не приглашали, с кем вы договаривались», увеличивается в сотню раз!

Арабские женщины закончили молиться, вышли, а мы, вздохнув свободно, начали стягивать джинсы и вместо них, натягивать бади. В комнату вошла возмущенная Зейна.

– Ну началось! «Я не знаю, кто будет платить, мамы жениха еще нет, а с невестой о деньгах говорить нельзя, это же для нее сюрприз!», – изобразила она знакомую всем нам ситуацию.

– Что? Собираемся? – спросила Ясмин и открыла сумку.

– Нет! Когда я сказала ей, что в таком случае мы поедем, чтоб не опоздать на другую работу, а когда мама жениха или кто там еще объявятся, вы нам позвоните, если мы успеем после второй работы, то подъедем…она…

– У нас что? Вторая работа сегодня? – воодушевилась Кудря.

Вместо ответа она удостоилась единодушным взглядом коллег, полный беспокойства за ее здоровье.

– И что, – предложила продолжить Ясмин.

– У нее, каким-то странным образом, обнаружилась полная сумма, и, почему-то сразу… испортилось настроение.

– Как всегда, – подытожила Паля, – когда начинаем?

– Через двадцать минут, а ты что «лысая» до сих пор? Паричок забыла? – обратилась Зейна ко мне.

– Не лысая, а блЯндиНТка! Вот он! Две минуты и я, «легким движением рук превращусь в элегантные шорты» …sorry, в женщину арабской национальности!

Вдруг, кто-то, бесцеремонно распахнул дверь в нашу комнату, и мы все, как по команде, прикрылись приготовленными костюмами.

– Habibti…– раскинув руки для объятий и раскрыв рот для поцелуев, в комнату влетела всем нам знакомая марокканка, Лютейна. Она крепко обняла Зейну за шею, как однополчанин на параде девятого мая.

– Лютти! – воскликнула Ясмин и распахнула руки для объятий и для спасения Зейны.

– Habibti, Yasmin! How are you? – переключилась она на Ясмин и, две пары женской груди полного третьего сплющило между обнимающимися женщинами.

Лютти уже давно работала в сфере танцевальных услуг, давно жила в Эмиратах, давно и довольно долго пыталась построить свое женское счастье – заполучить гражданство ОАЭ, путем неразрывных брачных обязательств ну хоть с каким-нибудь завалящим гражданином Эмиратов.