Она уже побывала замужем в юности, здесь была нелегалкой, любовницей, второй или даже третьей женой, но все еще верила, что ее пышные формы и длинные волосы таки вымостят ей дорогу в рай под названием «замужем за локалом». Мнимое признание местного населения, статус жены, возможность сидеть дома, рожать маленьких граждан ОАЭ, никогда не работать и получить гражданство, дающее, как она думает, умопомрачительные права и возможности – вот предел женского арабского счастья.
На сегодняшний момент Лютти имела высокие отношения содержательного типа, то есть была содержанкой. Мужчина почтенного возраста, как она нам поведала, добросовестно оплачивал ей квартиру, добровольно купил ей машину, и доброкачественными ювелирными изделиями ее одаривал.
«Добрый какой мужчина…», – вздохнув о чем-то своем, подытожила Ясмин.
По счастливой случайности, он оказался близким родственником жениха, и поэтому Лютти могла позволить себе поработать именно сегодня, зная, что никто не будет звонить и пытаться выяснить, где она, с кем она, почему не дома, "где фотография тебя на диване в твоей квартире". Сегодня вечером пожилой ловелас играл роль порядочного мужа и уважаемого родственника со стороны жениха, и поэтому не станет компрометировать себя подобного рода звонками.
Рассказ Лютти о счастливой, наполненной эротическими страстями, жизни прервали разукрашенные как матрешки марокканки, ввалившиеся к нам в комнату, разумеется, оставив при этом входную дверь открытой.
– Ну как всегда! – возмутилась Паля, сидевшая напротив входа и, успевшая прикрыть нагие прелести попавшимися под левую руку перьями, а под правую – кроссовками, – Ladies, вашу мать, THE DOOR, PLEASEZZZZ!
Но ladies даже не обратили на нее внимания, а только кричали на Лютейну, размахивая руками. Судя по размаху происходящего, все мы поняли, что к ним в комнату пришла сестра невесты и четкой командой «ялла, ялла», объявила им о незамедлительном начале представления. Подхватив цепную реакцию, Лютти забегала по комнате: «Yalla, yalla…» Электрический разряд, активированный волшебным словом, пробил по цепочке всех присутствующих. Паля бросила кроссовки и перья, влетела в национальный костюм; я бросила расчёсывать паричок и целиком проглотила конфету; Ясмин бросила пустую бутылку воды в урну и встала по первой позиции; Зейна бросила взгляд на всех нас и как-то тихо спросила: «А ГДЕ МИЛЕНА?». Схватив телефон, она выбежала из комнаты вслед за марокканками, закрыла за собой дверь, через секунду снова открыла, просунув голову внутрь.
– Что стоим то? Ялла, ялла! На выход, работаем девочки!
Как ни в чем не бывало, мы выплыли из комнаты, преисполненные чувством собственного достоинства, улыбаясь, и, приветствуя входящих гостей, стыдливой арабской улыбкой. Марокканки уже стояли вряд по левую сторону от центральной красной дорожки, выстеленной от входа до главного подиума. Мы встали напротив и, как нам показалось, всем сразу стало заметно, что у нас не хватает двух танцовщиц.
– Ну…и что теперь будет? – беспокоилась Кудря, – Миленки нет, Зейна где-то… мы что, вчетвером головами мотать будем? А деньги назад не заберут?
– Да уймись ты! – улыбаясь гостям, сквозь зубы ответила Паля, – первое правило на работе…
– Деньги вперед? – попыталась Кудря.
И тут Ясмин торжественно подняла вверх руку.
– Улыбаемся и машем!
Присущие только ей, изящество и грация, сработали на входивших в балрум арабок, безотказно, и они, повинуясь столь искреннему приветствию, стали здороваться с Ясмин и тоже махать рукой в ответ.
– А вот и Зейна с Миленой, – также сквозь зубы, улыбаясь и кивая головой гостям, сказала я.
Кудряшка на секунду выпала из образа от радости осознания, что теперь нас не в чем будет упрекнуть и, заслуженной зарплатой можно будет оплатить электричество.
– Ни фига се… минуты не прошло, где она ее достала?
– Зейна кого хочешь, достанет! Хочешь – тебя, хочешь – кролика из шляпы, а хочешь, может и мужика любого достать.
В этот момент у входа остановилась группа женщин сверхтяжелой весовой категории, которые принялись обмениваться поцелуями, восторженно приветствовать друг друга и перечислять всех родственников, интересуясь их здоровьем. Милена, сумка с костюмами и Зейна застряли между входом и заветной дверью в раздевалку. Протиснуться незамеченными всем троим, не представлялось возможным из-за той части женщины, куда обычно, крепится шлейф вечернего платья и, которая, как мне показалось, мешает ей входить в двери. Поняв ситуацию, мы стройным рядком, улыбаясь и, приставляя ноги, шаг за шагом, двинулись в направлении к двери.
– Мархаба! Мархаба! Please! – приглашала Ясмин гостей пройти чуть глубже, улыбаясь "на весь Голливуд".
Женщины обратили на нее внимание и… «лед тронулся»! Они все еще разговаривали, но уже сделали шаг вперед, освободив «зеленый коридор» для наших коллег.
– Мархаба! Please! – не унималась Ясмин, – Проходим товарищи! Ну… «Алла-а, Алла-а, я баба-а-а», – запела Ясмин, исчерпав весь свой англо-арабский словарь.
Не выдержав натиска очарования, танкеры и ледоколы в вечерних платьях, улыбаясь и пританцовывая, поплыли вглубь помещения. Воспользовавшись отличным моментом остаться незамеченными, Зейна, Милена и ее сумка юркнули в комнату и уже через пару минут стояли в нашем строю с дежурной улыбкой и распущенными, готовыми к работе, волосами.
Если вы когда-нибудь, подолгу заглядывались на симпатичную девушку, которая находилась то слева, то справа от вас, то не удивляйтесь, что на следующий день вы почувствуете боль в шейном отделе позвоночника. Тем более, если девушка была молода и активно перемещалась с одной стороны на другую. Те же ощущения возникают у всех нас на следующий день после работы на традиционных эмиратских мероприятиях и, исполнения танца халиджи.
Как указывалось, ранее, этот танец отличает отсутствие какой-либо хореографии и мастерство мотания головой таким образом, чтобы длинные распущенные волосы при этом описывали в воздухе круги, полумесяцы и восьмёрки. Основная нагрузка при этом, естественно, ложиться на мышцы шеи и плечевой отдел, поскольку руки тоже принимают участие в процессе, в тот момент, когда шея статична. Попробуйте, ради эксперимента, разумеется, если вы обладательница длинных волос, проделать эти несложные гимнастические упражнения у себя дома. Только стойте поближе у родного дивана, на случай внезапного головокружения. Начните с трех минут. Более этого времени рисковать не стоит, тем более, если вы одни! Ведь велика вероятность получения легкого вывиха или смещения в шейном отделе. Учитывая, что арабские песни длятся в среднем 5-6 минут, волосяные лопасти вращаются, в основном, на припевах или проигрышах. А сама программа обычно рассчитана минут на двадцать – сорок. Так что притопывания, повороты и, своеобразные махи руками не просто часть танца, а необходимая страховка на случай головокружения или полное отсутствие хореографической подготовки. Остается загадкой, как некоторые арабки упускают из виду собственных мужей, при такой изумительной способности вращать башкой на 360 градусов? Видимо, сказывается недостаточное количество тренировок, ведь танцуют они только на свадьбах и девичниках. Так что, нечего мотать головой из стороны в сторону, господа, все лучшее впереди! Лучше танцуйте почаще, ведь можно не просто танцевать, а солировать!
«Отмотав» положенный нам срок, а точнее, полные двадцать минут, мы, с чувством легкой обременённости, поплыли в свою комнату. Следует отметить, что именно так нужно покидать сцену, если вы исполняете роль арабской танцовщицы. Войдя в образ с самого начала, ты выходишь из него только в тот момент, когда «выходишь» из костюма халиджи. А поскольку платья эти напоминают разноцветные, украшенные золотом, пододеяльники, то в них действительно можно как «зайти», так и «выйти», вместе с образом. Это только наши балерины улетают со сцены, словно птички. Марокканки уходят со сцены медленно, влача за собой груз ночных перееданий, демонстрируя усталость и, даже обиду за отсутствие оваций и криков «браво».
