- Достанем молочка, - пообещал старик.
- Да ну? - удивился Сазон. - Ты не колдун?
- Колдун, - серьезно подтвердил старик.
- Не, в самом деле, а?
- В самом деле, колдун, - мотнул бородой старик, и в его мутных, старческих глазах заискрились хитрые огоньки. - А ты колдунов боишься?
- Да не, - засмеялся Сазон, доедая краюху. - Не то что боюсь, но как-то непривычно с ними дело иметь...
- Хе-хе-хе! - дребезжащим смешком добродушно рассмеялся старик. Ведь это смотря какие колдуны, - сказал он. - Есть колдуны злые, а есть добрые... Я колдун добрый... Не бойся меня...
- Да я не боюсь, - почесал затылок Сазон. - В такую минуту не токмо с колдуном, но и самим сатаной можно дело поиметь, лишь бы прок от того был.
- О! - помрачнел старик, укоризненно покачав головой. - Зачем ты его черное имя на ночь глядя поминаешь?
- Да это я шутейно.
- Не надо и шутейно, - строго проговорил старик, - твой товарищ идти-то может али нет?..
- Слаб он дюже.
- Слаб не слаб, а оставлять его тут нельзя. Вот зараз стемнеет, посмотрел старик на небо, на котором уже вспыхивали первые звезды, - и поведем его ко мне. Я тут недалечко живу. Там мы его и полечим... Я ведь травами умею лечить... Есть у меня такая травка от ран... Быстро раны затягивает.
Поговорив еще некоторое время, старик снова взглянул на небо. Теперь совсем уже стемнело. Оранжевые, зеленые, желтые звезды усыпали синий бархат неба.
- Ну, теперь можно, - сказал старик. - Никто не увидит. Поведем-ка раненого...
Но Сазон, переминаясь с ноги на ногу, не двигался с места.
- Ну ты чего ж? - спросил старик.
- Боюсь, - признался Сазон.
- Ну и глупец же ты, - с укором промолвил старик. - Я тебе клятву дал... Какая мне корысть тебя предавать, ежели у меня у самого два внука в Красной Армии находятся? Может, знаешь их?.. Ванька и Митрошка Кочановы?..
- Как же, дедушка, - соврал Сазон. - В одном полку служили... Один такой чернявый, а другой белявый.
- Не ври, оба рыжие.
- Правда, рыжие, - согласился Сазон.
- Так я самый настоящий дед их - Григорий Пудович Кочанов... Ежели в сам деле знаешь, так они должны тебе обо мне сказать, потому как любят деда, гордятся им...
- Как же, говорили! - вскричал Сазон. - Много рассказывали... Говорят, такой, мол, у нас дед сурьезный да красивый... До сей поры, мол, добре водку пьет...
- Брешешь, - отрезал старик. - Годов уже двадцать не употребляю... Ну, пойдем, а то ведь он может и помереть, ежели ему помощи не дать...
Они подняли из каюка стонущего Незовибатько и медленно, часто отдыхая, повели его к дому старика.
XXX
Дед Григорий Пудович жил с такой же древней женой, как и сам, на отшибе, верстах в двух от хутора Крутого, в небольшом пятистенке. Место здесь было живописное, глухое. Маленький домик, довольно уж ветхий и замшелый, крытый побурелой соломой, весь зарос садом. За садом простирался небольшой лесок.
Огромные вербы и тополи в этом леске вечно шумели своими вершинами. У подножия стволов, где всегда пахло острой прелью прошлогодней листвы и грибами, бежал звонкий ручей с родниковой водой. Вода в ручье до того была холодна, что если выпить глоток, так сразу зубы заломят.
Дед Пудович был из иногородних, в прошлом - искусный коваль. Своей работой он славился на всю округу. Лучше его, бывало, никто не мог подковать коня или сделать ось на тачанку. Но более двадцати лет назад во время ковки жеребец ударил деда, и он перестал заниматься кузнечной работой. Теперь его увлекало другое. Он собирал веснами целебные травы и лечил ими. Объяснялось ли это случайностью или, быть может, в самом деле его травы чудодейственно влияли на больных, но только народ признавал его хорошим лекарем. Со всех сторон приходили к нему больные. Старик никому не отказывал, лечил всех от самых разнообразных болезней. К нему за исцелением приезжали даже из Ростова, Новочеркасска и других городов именитые барыни, не находившие помощи у известных медиков.
У старика был единственный сын Никифор, прилежный парень, которого он научил кузнечному делу. Но сын вскоре же после женитьбы умер. Умерла и сноха. У стариков осталось два внука, близнецы Иван и Митрофан. Как только началась гражданская война на Дону, они вступили в Красную гвардию и теперь где-то воевали с белыми...
Старик устроил Сазона с Кононом в шалаше в своем саду. Он их кормил, лечил Незовибатько. Травы деда, действительно, были чудодейственные. Через неделю Конон почувствовал себя настолько хорошо, что уже бродил по саду...
Отдохнул и Сазон, стал подумывать о сборе в дорогу. Через старика-хозяина он узнал о том, что Красная Армия с боями отходила к Царицыну и находилась в сотне верст от хутора Крутого. Расстояние это с каждым днем увеличивалось.
- Скоро ты, хохол, очухаешься? - строго спрашивал он своего друга Конона. - Разъелся на дедовых харчах-то... То меду ему подай, то пышки в сметане... Пожалуй, скоро бабу потребуешь для разговору...
- Замовчи, - равнодушно сказал Незовибатько. - Що пристаешь?!
- Фу ты, господи! - возмущался Сазон. - Ты ж пойми, наша Красная Армия-то отходит, надо же ее нам догонять!.. В путь-дорогу пора собираться.
- Ну и иди, - говорил Конон. - Що я без тебя дорози ни найду, чи що?..
- Вот это друг! - всплескивал руками Сазон. - Когда он кровью исходил, так я ему нужен был, а вот сейчас, как стал выздоравливать, так я и не нужен стал... Какие же люди неблагодарные есть на свете!..
- Да це ж я шутейно, брату, - обнимая Сазона, смеялся Конон. - Мы с тобой навечно два друга, як хомут да подпруга...
В самом деле было пора идти. Сазон все чаще стал об этом задумываться. Хоть и хорошо жить у старика, но нужно и честь знать. Да и добрых хозяев нельзя подводить. Народу к деду Пудовичу всегда приходило много, могли еще заметить скрывавшихся у него красноармейцев. Не пощадят тогда старого.
Сазона беспокоил Конон. Хотя тот и заметно поправлялся - щеки розовели, рана затягивалась, но был еще слаб. Разве мог он вынести дальний путь?
Помог случай. К старику хозяину неожиданно на грузовом автомобиле заехал по пути из Ростова дальний родственник, шофер Володя Нартов, толстый, упитанный, розовощекий парень. Он служит при штабе крупной белогвардейской кавалерийской группы. Дня три-четыре тому назад в одном из кровопролитных сражений с буденновскими конниками был убит какой-то важный генерал. Нартова срочно командировали на машине в Ростов за гробом. Белое командование решило труп этого генерала доставить в Новочеркасск, чтобы, как героя в борьбе с большевиками, похоронить с торжественной церемонией на городской площади, рядом с памятником Ермака. И вот теперь Нартов, выполняя поручение, возвращался из Ростова с гробом на фронт...
Когда обо всем этом через деда Пудовича стало известно Сазону, у того возникла смелая мысль уехать на фронт с Нартовым.
"Лишь бы попасть ближе к фронту, - размышлял Сазон. - А там уж мы как-нибудь сумеем пробраться к своим через фронт белых".
Когда он сообщил о своем намерении хозяину и Конону, то Незовибатько скептически усмехнулся:
- Да разве ж вин, этот шофер, нас возьме?.. Вин же може предать нас белым...
Старик сердито оборвал его:
- Не говори глупости... Мой племяш не таковский. Как же он предаст, ежели у него у самого брат в красных служит?.. Вот только кабы не поймали вас...
- Эх, дед! - весело тряхнул лохматой головой Сазон. - Риск благородное дело. "Отвага мед пьет, отвага и кандалы трет"... Волка бояться, так и в лес не ходить... Другого выхода нет. Вот ежели нас, дед, у тебя сцапают, то это будет хуже... Ни за что и ты с нами пропадешь... А так-то, в открытой степи, нехай цапают... Могем отбрехаться, а не сумеем, что ж... умрем за трудовой народ, за советскую власть... Как, Конон, разумеешь, а?..
Незовибатько, дымя огромной цигаркой, свернутой из газетной бумаги, процедил сквозь зубы:
