Несмотря на то, что своё первое совершеннолетие Иллион и Солон отпраздновали ещё в пятьдесят лет, по характеру они не взрослее человеческих подростков. Обожают сладости и забавы. Зная о своём изгнании и ненужности родичам, отчего-то каждый раз играют разные роли. Сегодня это Лесной народ, месяц назад были горные эльфы. А в прошлом году они продолжительное время изображали людей: прятали уши под повязками, движения делали грубоватыми и менее плавными. Отец говорит, что, играя подобным образом, близнецы ищут своё место в мире. Мне, вообще-то, всё равно, кого они из себя изображают. Братья знают меня с пелёнок, сколько помню себя – они всегда рядом. С ними весело, и они считают меня равной, несмотря на чудовищную разницу в возрасте. Мои друзья.

До самого дома риана Збышека мы не проронили ни слова. Я вспоминала рассказы отца о жизни и шалостях эльфов, а мои стражи были заняты поеданием третьей порции сладостей, от которых их языки окрасились теперь уже в зелёный цвет.

– Пришли, – на границе леса и небольшой поляны, на которой находился их с рианом Олафом дом, сообщили братья. Вытянувшись в струнку и приложив сжатый кулак правой руки к сердцу, одновременно развернулись и скрылись в лесу.

– Надеемся, у тебя есть, чем оплатить обратный путь, – донеслось ехидное из кроны ближайшего дерева.

Насмешливо фыркнув, – в сумке у меня лежало ещё шесть леденцов – пошагала по широкой тропинке к дому. На крыльце в плетёном кресле сидел риан Збышек и что-то вырезал из длинной перекрученной палки. Сильные руки с выступающими венами и перекатывающимися под кожей мышцами ловко орудуют ножом. Поясница перевязана платком из шерсти архара. Шерсти настолько плотной, что не пропускает воздух, создавая согревающий эффект. Видимо, спина сильно беспокоит мужчину. Это подтверждает и то, чем он сейчас занимается. Занятие, которое, по словам риана, приносит ему успокоение и отвлекает от боли. И обеспечивает неплохой заработок. Близнецов часто можно встретить на площади Сантарии торгующими разными поделками из дерева. Торговцы, проходящие караваном через наш город, охотно их покупают.

– Светлого дня, Эйра, – произнёс риан Збышек, не поднимая головы и не прекращая строгать деревяшку. Вот всегда он так, никогда не застать врасплох, а ведь я старалась идти, крадучись и не создавая лишнего шума.

– Светлого дня, дядя Олаф, – поприветствовала, отмечая, что с нашей последней встречи мужчина остриг волосы, оставив короткий седой ёжик.

– Как отец? – поинтересовался риан и стрельнул в меня твёрдым взглядом карих глаз. Внимательным, пронизывающим и всезнающим взглядом.

– Спасибо, хорошо, – улыбнувшись, ответила и взбежала на крыльцо. – Вот, дядя Олаф, Ваша настойка. Принимайте…

– …по три капли на кружку воды, не чаще четырёх раз в день, – закончил наставление за меня мужчина. – Помню, девочка. Помню. Моих ушастых видела?

– Где-то там, – махнула рукой в сторону деревьев, откуда пришла.

– Уже не там, – донеслось звонкое совсем с другого края поляны.

– Тш-ш, балбес, – шипение, звук глухого удара и тишина.

Мы с рианом Збышеком переглянулись и рассмеялись.

– Мальчишки, – с тихой грустью в голосе протянул мужчина и, бросив строгать деревяшку, наклонился к сумке у своих ног. – Держи, Эйра. Спасибо, что не забываешь старого вояку.

– Какой же Вы старый, дядя Олаф? – возразила, с благодарной улыбкой принимая подарок – искусно вырезанного деревянного дракона. – Вы ещё детей Солона и Иллиона нянчить будете.

Риан Збышек ничего не ответил, а я ничего больше не сказала. Все слова вылетели из головы, стоило мне уловить быстрый взгляд мужчины, брошенный в мою сторону. Наполненный печалью, словно со своими приёмными сыновьями Олаф уже попрощался. Ещё раз поблагодарив риана за подарок, я отправилась в обратный путь. Сегодня ещё нужно успеть перебрать травы, утром доставленные торговцем, у которого с отцом договор на поставку, и проконтролировать приготовление одного из самых сложных и дорогостоящих зелий.

Как только я ступила под сень деревьев, по обе стороны от меня появились близнецы. Молча протянули руки, требуя свою «плату». Сунула каждому по полосатому леденцу и зашагала по тропинке, зная, что эльфы последуют за мной.

– А Сол за наядами подглядывал, – вдруг заявил Иллион, не вынимая леденец изо рта.

– Надо же, – хмыкнула, подмигнув эльфу. – Прошлый раз его ничему не научил.

– Ага, – энергично закивал Иллион. Он младше брата на несколько минут и никогда не упускает возможности поддеть старшего. – Они его крапивой побили.

– Эй! – возмутился Солон, попытавшись у меня за спиной ткнуть брата копьём. – Ты же обещал никому не рассказывать.

– Мало чего я обещал, – пробормотал Иллион, но его щеки и кончики ушей поалели от смущения.

– Ладно вам, – приструнила эльфов. – Не ругайтесь. Так что там с наядами?

За бравурным рассказом Иллиона и ворчливым бормотанием Солона дорога через лес пролетела в одно мгновение. Идти дальше эльфы отказались, даже не соблазнились сообщением, что у меня дома есть сладкий пирог с черри. Попрощались, и братья тут же скрылись в кронах ближайших деревьев. Но, шагая по полю в сторону города, я спиной ощущала их внимательные взгляды. Губы время от времени так и растягивались в улыбке. Охраняют. Беспокоятся.

Доставка заказов не утомительное занятие, но занимает довольно много времени. Когда я вернулась домой, солнце уже почти скрылось из виду, хотя ещё освещало верхушки деревьев. Если забраться на шпиль городской ратуши, то можно минут двадцать наблюдать за горящим шаром, медленно прячущимся за Туманные горы. Сразу приступить к перебиранию трав не получилось. Сначала пришлось приготовить ужин. А то я себя знаю. Как возьмусь за работу, так и не отвлекусь, пока не закончу. Отец, после закрытия лавки, придёт голодный, и если его не накормить, так и ляжет спать.

Ужин был уже давно готов, травы разложены и рассортированы, зелье бодро булькало в котелке, а отца все ещё не было. В тот момент, когда я решила отправляться искать родителя, стукнула входная дверь. Желая высказать всё, что думаю по поводу вот таких вот поздних возвращений домой без предупреждения, выскочила в коридор.

– Эйра, – радостно улыбнулся отец, увидев меня. Весь мой гнев тут же улетучился, как и не было. – А у меня для тебя сюрприз. Вот смотри.

Продолжая улыбаться, родитель протянул мне свиток, перевязанный тонким красным шнуром, скреплённым печатью. Взломав хрупкий восковой кругляш с нарисованным на нем фениксом, развернула свиток. Пробежалась глазами по ровным строчкам. Не поверила. Прочитала ещё раз.

– Па? – выдохнула поражённо.

– Ты же хотела учиться в Академии, – пожав плечами, произнёс отец.

– Да, но… – я ещё раз глянула в свиток. – Это же дорого.

– Ничего, – отмахнулся родитель. Подошёл ко мне и, наклонившись, поцеловал в макушку. – Мы можем себе это позволить. Я уже внёс половину суммы, другую можно выплатить постепенно. Так что собирай вещи, дочка.

– Что? Па! – возмутилась. Отец не обратил внимания на мою вспышку, прошёл рядом, направляясь в кухню. Поспешила следом. – Эти деньги ещё можно вернуть?

– Ничего мы возвращать не будем, – тон родителя вмиг стал строже. – Мы с твоей мамой планировали твоё поступление в Академию ещё по окончанию Школы, но… случилось то, что случилось. А теперь у нас есть достаточно денег, чтобы ты смогла продолжить обучение. Ты же об этом мечтала.

– Мечтала, – согласилась. – Но…

– Никаких «но», – наставительно проговорил отец. – Итак, чем ты меня сегодня кормишь? М-м-м, рагу из хирша. Пахнет восхитительно.

Я не смогла сдержать смешок.

– Вот ты говоришь, никаких «но», – хмыкнула, накрывая на стол, – а как только я отправлюсь в Академию, помрёшь же от голода.

– Так ты согласна? – поинтересовался родитель. – И чего это я помру? Я столько лет жил сам, учился и готовил себе самостоятельно. Выжил как-то.

– Ага-ага, – покивала, – выжил. Эх, ладно. Я согласна.

– Вот и хорошо, – улыбнулся отец. – Давай садись, будем ужинать, а потом обсудим детали.