У Алисы появилась цель: Арлингтоны должны заплатить.

Июль 1964

Дипломатический квартал в Вашингтоне

Посольский квартал в Вашингтоне являет собой любопытный микрокосм, сгусток мировой геополитики, разместившийся на территории в несколько гектаров. Посольство – витрина страны за рубежом. Посольство в США – главная витрина. Вся культура страны должна быть выражена в одном-единственном здании. Несколько стран – Австралия, Чили, Индонезия – решили разместить свои посольства в самом центре Вашингтона, но большинство проявили благоразумие и устроились в безопасном квартале на северо-востоке, за Рок-Криком – одним из самых больших городских парков.

Здесь праздный горожанин или заблудившийся турист могут предаваться забавной игре – узнавать государства, не глядя на таблички на ограде.

Способ первый – опознать флаг, который развевается над верхушками деревьев, придавая пейзажу атмосферу праздника – не национального, но планетарного. У этого способа есть свой минус: чтобы узнать страну по флагу – если это не Китай, Канада, Великобритания или Бразилия, – нужно быть подкованным в географии. Американцы неизбежно путают флаги без звезд и других эмблем, состоящие из банальных полос, вертикальных или горизонтальных. Хуже всего обстоят дела с европейскими странами – Францией, Германией, Бельгией, Италией и Ирландией: их триколоры свидетельствуют о полном отсутствии воображения.

Второй способ – опознать страну по архитектуре здания – много сложнее первого. Затейливые крыши и яркие цвета ясно указывают на Китай; массивное, величественное строение в викторианском стиле безусловно олицетворяет Великобританию; немецкое посольство скорее похоже на бункер, правда роскошный; посольство Италии выражает себя парковыми статуями и фонтаном. Африканские посольства ютятся в скромных зданиях, флаги свисают из окна, а не с мачты, и прохожие никогда не слышали названий стран Черного континента.

Французское посольство отличается от других: современное, сложных геометрических форм, белое, как орбитальная станция, стоит посреди большого ухоженного парка. Кажется, что его никто не строил, оно просто заглянуло в гости, как убежище инопланетной нации, и может в любой момент сняться с места и улететь.

Арлингтоны жили в особняке, где прежде располагалось посольство Эквадора, переехавшее после Второй мировой войны в более современное здание. Колонны в неороманском стиле обветшали, но пышная растительность скрывала возраст здания.

Мария поднялась, как обычно, в шесть утра. Достала из холодильника апельсиновый сок, сделала кофе, намазала маслом три куска хлеба и принялась накрывать на стол. Постелила скатерть, расставила посуду, положила свежий номер «Вашингтон пост» рядом с тарелкой миссис Арлингтон. Закончив, Мария принялась обдумывать меню на день. Посмотрела на часы – 6:15. Да, пусть будет укроп, господин Оскар его любит, рыбу она подберет. Служанка вышла из дома и направилась к перекрестку Проспект-стрит и 38-й, чтобы дождаться грузовичка, на котором зеленщик ехал на рынок. Он притормаживал, чтобы обслужить ее, и Мария очень гордилась своей уловкой. Такова привилегия всех, кто работает на миссис Арлингтон.

На углу стоял зеленый «плимут».

Надо же, господин Оскар не поставил машину в гараж, подумала женщина. Не очень разумно, нельзя же быть таким избалованным ребенком! Разве можно оставлять красивый дорогой кабриолет на ночной улице города, где полным-полно преступников? Правда, вчера мальчику вручили медаль.

Мария улыбнулась и бодро направилась к месту встречи. Проходя мимо зеленого автомобиля, она боковым зрением заметила на водительском месте спящего Оскара.

Он что, всю ночь провел в машине, уткнувшись носом в дверцу? Не похоже на молодого хозяина. Парень, конечно, разгильдяй, но не до такой же степени.

Мария колебалась. Она не имела привычки совать нос не в свое дело и решила отвернуться. Через час или два господин Арлингтон проснется, захочет позавтракать, она подаст еду и не станет задавать вопросов.

Любопытство ли пересилило благоразумие или сработал инстинкт гувернантки, столько лет заботившейся о «мальчике», но Мария все-таки бросила беглый взгляд на Оскара, спавшего в странной позе. Она видела только прядь волос, прижатую к стеклу, и… и…

Господь милосердный…

Кровь!

Кровавый след на стекле успел высохнуть, форма мятая, кобура пуста, пистолет на полу. На приборной доске, на самом видном месте, лежало письмо. Листок был исписан крупным круглым почерком Оскара. Девчачьим почерком.

За тридцать лет службы у Эмилии Арлингтон Мария научилась смирять любопытство, но этим утром совладать с собой не смогла. Оскара она считала своим ребенком тоже, а теперь он умер, убил себя. Это было так на него не похоже, что Мария захотела понять и прочла записку:

Я трус. Мой ровесник погиб вместо меня на пляже в Нормандии.

Я впервые в жизни решил проявить мужество, покончить с этой лживой жизнью.

Оскар Арлингтон

Четыре строчки.

Скоропостижное завещание. Мария вернула листок на место и направилась к дому – будить миссис Арлингтон. Она сделала, что дoлжно, и теперь могла поплакать.

Смертельно бледная, но исполненная достоинства миссис Арлингтон наклонилась, взяла прощальную записку сына, прочла и сунула листок в карман.

– Может, не стоит ничего трогать, мадам, – робко произнесла Мария. – Приедет полиция и заберет…

– Что?

– Записку.

– Какую записку, Мария?

– Ну…

Мария была понятлива, но хозяйка все же решила расставить все по местам:

– Никакой записки не было, Мария! Вам все ясно?

Марии все было ясно. Мария не нарушила данного слова. Она никому не рассказала о записке, но навсегда запомнила ее. Слова о гибели в Нормандии незнакомого парня потрясли ее воображение…

Мария было неглупа и распознала запашок скандала: у многих людей имелся зуб на Арлингтонов.

Итак, служанка хранила молчание и нарушила приказ хозяйки всего-то один раз, неделю или две спустя, поговорив с мужем.

Но ведь хорошая жена не должна иметь тайн от супруга? Так Мария успокаивала свою совесть, наводя порядок в доме Арлингтонов. И потом, она же заставила Джека поклясться, что он никогда и никому не повторит то, что услышал от нее тем вечером, иначе она лишится работы. Джек больше не мог работать на стройке из-за больной спины, так что кормила семью Мария.

Миссис Арлингтон всегда была добра к ним, нашла квартиру, помогла устроить Джека в хорошую больницу, написала начальству универмага «Беверли Клозес», и их дочь Джейн взяли на работу продавщицей.

На душе у Марии было неспокойно, ей хотелось забыть неприятную историю, и она убеждала себя, что все будет хорошо, ведь Джек неболтлив.

Муж Марии поклялся молчать и держал слово, пока однажды ночью, за покером, не проболтался приятелям – Джиму, Пэту и Джерри. Они перебрали с виски, что случалось не чаще одного-двух раз в год. Джек растрепал секрет, чтобы пустить пыль в глаза приятелям. Они мало что поняли, но не собирались предавать его доверие.

Холостяк Джим так и поступил. Этот увалень понятия не имел, кто такая миссис Арлингтон.

Молчун Пэт общался исключительно с женой, двумя дочерьми, родителями и тестем. И все-таки несколько месяцев спустя, на свадьбе кузена, сидевший справа от него тип оказался политиком. Ужин длился много часов, Пэт все время молчал, ему захотелось задать вопрос.

– Вы знаете миссис Арлингтон?

Гости изумились: оказывается, мужик не немой! По равнодушной реакции соседа Пэт решил, что тот республиканец (как и миссис Арлингтон), и не стал продолжать.

Джерри все рассказал жене за завтраком, на следующий день та встала пораньше и отправилась делиться сенсацией – «У молодого Арлингтона совесть была нечиста» – с тремя торговцами и пятью случайно встреченными приятельницами. Вернувшись домой после прогулки по кварталу, она сделала с десяток телефонных звонков и восемь раз ввернула «анекдот» в разговор. В последующие дни жена Джерри переключилась на новые сплетни.