– Почему ты не звонила? Я пытался каждый день до тебя дозвониться, но никто не подходил к телефону, – задал Альберт мучавший его вопрос. Объяснения жены он слушал вполуха и не поверил ни единому слову. Он никак не мог согласиться с тем, что какая-то знакомая оказалась для Юлии намного важнее, чем он, самый родной и близкий человек.

– Но ведь…

– Ты наверняка проводишь вечера не только с подругой, но и с каким-нибудь другом – у тебя полгорода знакомых. В общем, если ты завтра не вернешься домой, я собираю все вещи и отправляю твою дочь в отель, где она будет дожидаться твоего приезда.

– Я не могу приехать завтра – у меня билет взят на другое число, и тебе об этом прекрасно известно. Что случилось, Альберт, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? И что за глупости с отелем? Я тебя просила оставить Монику в покое и не задирать по пустякам, – Юлия рассердилась и напугалась одновременно. Рассердилась на очередную глупость, которую продиктовала Альберту его услужливая ревность. А напугалась, что он может сделать что-то плохое дочери.

– Тон у меня нормальный. Я сказал всё. Какая жизнь тебя ждёт – зависит только от тебя.

Юлия с удивлением услышала короткие гудки – муж положил трубку. По недолгому размышлению Юлия расценила разговор как неприятный, отдающий шантажом, но не смертельный. Альберт и раньше устраивал ей подобные сцены, и со временем она стала всё меньше обращать внимания на его угрозы. Единственное, что ей в этот раз не понравилось, – то, что он угрожал не ей, а дочери. Это случилось впервые после того случая, когда Альберт хотел отправить Монику в интернат, но тот разговор был так давно…

Немного успокоившись и посоветовавшись с подругой, Юлия решила, как запланировала с самого начала, остаться в Киле ещё на два дня. Домой она звонила каждый вечер, но к телефону никто не подходил. Мобильного телефона в то время у Моники не было…

Через два дня после неприятного телефонного разговора с мужем Юлия выходила из вагона скорого поезда, прибывшего на главный железнодорожный вокзал Мюнхена. Оглянувшись вокруг, она не увидела никого из встречающих. Раньше, когда она возвращалась из поездок к подруге, около вагона всегда стоял с букетом цветов Альберт. В этот раз мужа не было на обычном месте. Недовольно пожав плечами и подумав, что он всё ещё на неё сердится, Юлия вышла на привокзальную площадь и села в такси, стоявшее первым в длинной веренице жёлтых машин, ожидающих пассажиров. Она назвала адрес и откинулась на заднем сиденье. Предчувствие чего-то непонятного и страшного, возникшее после странного разговора с мужем, поднялось к самому горлу. Она старалась подавить в себе это неприятное ощущение, думая о том, что, возможно, у Альберта сломалась машина, или много работы, или.., или… Подобными оправданиями она пыталась отогнать от себя грозное облако надвигающегося или уже случившегося несчастья, окутавшее её неожиданно с ног до головы своей неотвратимостью.

Подъехав к дому, Юлия увидела свет в окнах гостиной и облегчённо вздохнула. Расплатившись с таксистом, она быстро пошла к входной двери. Нажав на кнопку звонка, женщина осталась стоять у двери, зябко передёргивая плечами не столько от холода, сколько от недоброго предчувствия. Через три минуты, не услышав ничьих шагов и отчаянно запаниковав, Юлия открыла дверь своим ключом. Зайдя в дом, напуганная женщина, не раздеваясь, прошла в гостиную, где по-прежнему горел яркий свет. В кресле сидел Альберт. Он тут же поднялся, едва жена появилась на пороге комнаты. Встал около кресла и напряжённо смотрел на неё, не делая даже попытки приблизиться.

– Что случилось? – В голосе Юлии звучала тревога. – Почему ты меня не встретил на вокзале?

– Сломалась машина.

– У тебя их две. В крайнем случае, мог бы приехать на такси.

– Не мог.

– Ты не хочешь подойти ко мне? – не удовлетворилась ответом Юлия, отчётливо чувствуя, что муж недоговаривает что-то важное. – Всё ещё сердит?

– Мне не на что сердиться, – он подошел к жене и помог раздеться, но не поцеловал и все время отводил глаза.

– Где Моника? – Юлия отдала пальто в руки мужа и направилась к горящему камину, чтобы у огня избавиться от озноба. Боковым зрением она увидела, как пальто выпало из рук Альберта и он поспешно наклонился за ним. Ответа она не получила. Недовольно покачав головой на более чем странное поведение, Юлия развернулась и пошла из гостиной.

– Ты куда? – тут же встрепенулся Альберт.

– К Монике, соскучилась по дочери…

– Её нет дома, – прозвучал быстрый и невнятный ответ.

– А где она в такое время? Уроки в школе давно закончились. Она знала, что я сегодня приезжаю и не стала бы никуда уходить. Что вообще происходит в доме? Я же чувствую, что-то случилось. Говори, не тяни! – Юлия вплотную подошла к мужу и посмотрела ему прямо в глаза.

– Твоя дочь в больнице.

– Как в больнице? В какой? Когда она туда попала? С ней что-то серьёзное? Почему ты не сказал об этом по телефону?

В центре гостиной стояла абсолютно растерянная и несчастная женщина, не понимающая, что же случилось.

– Я тебя просил, чтобы ты приехала ещё два дня назад. И предупреждал…

– Что ты с ней сделал?!?

– Ничего. Это несчастный случай.

– Какой несчастный случай?!? – Юлия не заметила, как закричала и схватила мужа за отвороты пиджака. – Ты можешь всё объяснить по-человечески?

– Сядь и успокойся, – Альберт взял жену за руки и подвёл к креслу. – Моника сегодня ночью не могла спать, пошла в туалет, в темноте упала и ударилась головой о журнальный столик.

– О какой журнальный столик? Какой туалет? Ты рассказываешь какие-то глупости, – Юлия смотрела на мужа расширенными от ужаса глазами. По лицу её текли, не останавливаясь, слёзы, вместе с ними выходило напряжение последних дней. – Моника никогда не ходит ночью в туалет. И даже если она туда пошла, то никак не могла споткнуться о стол – он стоит совсем в другом углу.

– Она его переставила.

– Я хочу к дочери в больницу. Отвези меня.

– Тебя сейчас никто туда не пустит. Давай отложим поездку до завтра.

– Хорошо, – вдруг покорно согласилась Юлия, опуская вниз голову и промокая глаза отворотами манжет. – Пойдём спать, я устала.

Юлия поняла, что произошёл не просто несчастный случай, а стряслось, возможно, нечто большее, чего муж ей ни в коем случае не расскажет. Дальнейшие расспросы бесполезны. Ложь она выслушивать не хочет, а правды ей, совершенно очевидно, от него не добиться.

Всю ночь несчастная женщина не сомкнула глаз, раздумывая, что могло произойти в её отсутствие. Она не поверила в историю с падением дочери на журнальный столик, но и ни о чём плохом думать до разговора с Моникой не хотелось. К Юлии пришло ощущение, что семейная жизнь с Альбертом резко пошла ко дну.

С самого утра мать оправилась к дочери в больницу. Альберт отвез её туда на оказавшейся исправной машине. В палату он не зашёл и ожидал в коридоре.

Моника встретила мать молча, без улыбки. Лечащий врач подтвердил первоначальный диагноз – сотрясение мозга и успокоил, сказав, что на рану головы средней тяжести наложены швы. Через два-три дня он собирался отпустить больную домой.

Ни в эту встречу, ни в последующие дни Моника не призналась матери, что же случилось с ней в злосчастную ночь. Она повторяла за Альбертом версию о случайном падении на журнальный столик. Девушка стала ещё более замкнутой и молчаливой, чем раньше. Юлия металась между двумя близкими ей людьми. Она не находила понимания ни с одной стороны, сердце разрывалось от самых страшных предположений. Неизвестность давила все сильней, отнимала силы, и она решилась на ещё один разговор с мужем.

– Альберт, я догадываюсь, что в ту ночь, накануне приезда от Ирмы, что-то произошло между тобой и Моникой. Пожалуйста, скажи мне – что?

– Ничего.

– Я не могу больше жить в потёмках. Если ты скажешь правду, мы попробуем найти какой-то выход из положения.

– А если нет?

– Тогда я заставлю это сделать Монику. Но в этом случае не могу обещать, что не подам на тебя в суд. Решай. У тебя есть ровно две недели.