– Конечно, помню. Но это было до свадьбы, а сейчас ты – моя жена, и тебе работать совсем не обязательно. Я хочу, чтобы ты сидела дома.

– Но мне скучно.

– Ничего, зато ты у меня на глазах.

– Что это значит – на глазах?

– А то, что ты не будешь встречаться с другими мужчинами.

– С какими мужчинами? – в отчаянии воскликнула Юлия. – Ты сам слышишь, что говоришь? Это же бред какой-то!

Подобные разговоры происходили между супругами всё чаще. Чтобы не провоцировать лишние ссоры, Юлия стала выходить из дома только в сопровождении мужа. А если ходила по делам одна, то обязательно говорила, куда идёт, и старалась не задерживаться.

Однажды, повздорив в очередной раз из-за пустяка, Юлия отправилась погулять и взяла с собой дочь. Не спеша, они добрели с Моникой до места, откуда доносилась весёлая музыка – недалеко от дома проходил праздник соседней улицы. Побродив среди разношёрстной публики, мать с дочерью купили несколько безделушек, выпили колы и вернулись домой. Альберт их не встретил. Только через час Юлия услышала звук открывающейся двери и увидела входящего в гостиную мужа.

– Ну что, хорошо повеселились? – В его глазах светилось довольное выражение, сам он странно ухмылялся.

– Да. Жаль, тебя с нами не было, – ответила она приветливо, решив не вспоминать о недавней ссоре.

– Я бы только помешал.

– Почему вдруг? С тобой намного веселей.

– Почему? Да потому что ты с Моникой ходила мужчин соблазнять.

– Что мы ходили делать? – не поняла Юлия. – Мужчин соблазнять? Это как? И каких мужчин? Что за глупости ты опять говоришь!

– Это не глупости. Я видел собственными глазами, как вы разговаривали с двумя молодыми мужчинами. Я шёл за вами следом. Тебе в этот раз не отпереться – вы назначили свидание!

– Моника! – громко крикнула Юлия. – Зайди, пожалуйста, в гостиную.

Дочь зашла в комнату и молча смотрела на мать, предчувствуя, что в доме опять назревает что-то нехорошее.

– Альберт говорит, мы разговаривали с молодыми мужчинами. Было такое? – услышала она обращённый к ней вопрос.

– С какими мужчинами? – девушка переводила непонимающий взгляд с матери на отчима. – Ни с кем мы не разговаривали.

– Вы просто договорились – это же понятно!

– Спасибо, дочка, иди к себе, – сказала устало Юлия. – Альберту опять что-то померещилось.

После ухода Моники Юлия, с трудом сдерживая раздражение, обратилась к мужу:

– Послушай, Альберт, так жить больше невозможно. У тебя больная фантазия. Ты видишь кругом мужчин, которых нет на самом деле.

– Я не болен, если ты это имеешь в виду.

Юлия покачала головой, встала с кресла и пошла в спальню. Она устала от беспочвенных обвинений мужа. Иногда ее посещали мысли, что у него какие-то психические отклонения и ревность – та отдушина, где он скрывается от мучающих его подозрений или кошмаров. Что это за кошмары, Юлия знать не могла.

Прошло два года. Жизнь в семье Краних текла с внутренней натугой, не хуже, чем в начале, но и не лучше. Юлия с Альбертом время от времени ездили в отпуск, время от времени ссорились, но тут же мирились – оба не представляли своё существование друг без друга. Моника продолжала жить с ними. Вопрос об учёбе в интернате, возникнув в самом начале семейной жизни, после резкой отповеди Юлии отпал, и к нему больше не возвращались. Девушка была домоседкой и редко выходила из дома, занимаясь своими девичьими делами. Из гадкого утёнка к восемнадцати годам она превратилась в стройную привлекательную девушку.

Дату совершеннолетия, важную в жизни любого человека, семья отпраздновала в ресторане. На следующий день именинница с группой одноклассников уехала в молодёжный лагерь на юг Италии. Такой подарок она получила от семьи на день рождения. После отъезда дочери Юлия с пристрастием поинтересовалась у мужа:

– Альберт, почему ты подарил Монике дорогую золотую цепочку? Я не знала об этом подарке, пока она мне не показала. Что это значит?

– Ничего, – ровно ответил Альберт, но взгляд от жены отвёл. – Не успел тебе сказать – закрутился.

– Не хочу плохо думать, но почему-то твой ответ меня не убедил, – задумчиво произнесла Юлия. – Я – мать, и честно предупреждаю: если ты хоть пальцем тронешь мою дочь, я отрежу тебе остатки того, что ты носишь в брюках и что у тебя ещё осталось от твоей прошлой бурной жизни.

– Почему ты со мной разговариваешь таким тоном? Ты сошла с ума? – с вызовом ответил Альберт, плохо скрывая испуг.

– Нет, не сошла. Я отвечаю за свои слова, помни о них! Я догадываюсь, чем могут закончиться дорогие подарки молодой девочке за спиной матери.

Разговор в резких тонах на щекотливую тему оставил гнетущее впечатление у обоих супругов, и каждый затаился в собственных мыслях. Время шло, ничто больше не настораживало Юлию в отношении мужа к дочери.

Однажды поздним вечером позвонила подруга Юлии Ирма из Киля и, плача, сообщила, что умерла мама.

– Альберт, я хочу дней на десять поехать к Ирме. Надо ей с похоронами помочь и затем хоть немного побыть рядом. У Ирмы были очень хорошие отношения с матерью, не знаю, как она будет жить одна, без неё.

– Не хочу, чтобы ты уезжала надолго.

– Это ненадолго. Неужели ты не понимаешь…

– Я всё понимаю: ты хочешь оставить меня одного.

– Альберт, Ирма – моя давняя подруга, я знала её мать много лет. Кто, как не я, поможет ей в трудную минуту. Дорогой, я буду звонить тебе каждый день.

Несмотря на явное недовольство мужа, Юлия не могла не поехать. На следующий день, прощаясь с семьей, она тихонько шепнула дочери на ухо, улучив момент, когда Альберт ненадолго вышел из комнаты, оставив их одних:

– Не забывай на ночь дверь своей комнаты запирать на ключ.

– Зачем? – удивилась девушка.

– На всякий случай. Обещай мне!

– Ну, хорошо. Обещаю.

С таким напутствием Юлия Краних уехала. ОНа не знала, что с этой минуты для неё начался отсчёт мрачных часов совсем другой жизни.

Путешествие с юга на север Юлия проделывала не раз. Раньше оно казалось почти рутинным, но на этот раз оказалось кошмарным. Из-за обильного снегопада поезда опаздывали, некоторые маршруты отменены. Юлии пришлось пересаживаться и пересаживаться, ожидая подходящего поезда и час, и два. Во время дорожной суеты она то ли выронила, то ли забыла где-то косметичку с зарядным устройством и осталась на следующие десять дней без мобильной связи. Вместо шести часов Юлия добиралась до подруги двенадцать и приехала к ней затемно. Мужа в одиннадцать часов вечера она решила не беспокоить, отложив звонок на завтра. Утром её закрутили неотложные дела и только вечером, с сожалением отложив в сторону мёртвый мобильный телефон, она позвонила с домашнего телефона подруги. Объяснив Альберту возникшую ситуацию, она дала ему номер телефона Ирмы и просила звонить в любое время, а также передать привет Монике.

Три вечера Юлия оставалась с подругой в квартире умершей матери Ирмы. Они разбирали бумаги, упаковывали не нужную теперь хозяйке одежду: часть её решено отдать в Красный Крест, часть просто выбросить. Квартиру тоже нужно было сдавать, но прежде освободить от мебели, посуды и других вещей, которые необходимы только при жизни, а со смертью их владельца теряют смысл. Женщинам пришлось оформлять целую кучу бумаг, ездить по инстанциям, договариваться о каждой мелочи. Потом были похороны, снова бесконечные формуляры и хождение по инстанциям. Всю неделю Юлия с Ирмой приходили домой поздно вечером и, усталые, ложились спать. И только на седьмой день у них выдался свободный вечер.

Около восьми позвонил Альберт. Юлия извинилась, что не могла всё это время с ним связаться, потому что скопилось много дел и голова была занята совсем другим.

– Не понимаю, какие могут быть у тебя дела, ведь похороны организует похоронное бюро? – вопрос звучал с непонятным подтекстом.

– Нужно было разобраться с пенсионным фондом, с владельцем квартиры, одеждой, мебелью, всюду написать заявления о выбытии клиента в связи со смертью, – Юлия подробно рассказывала, куда и на что уходило время. Ей казалось, муж должен всё понять правильно, ведь она не грешила против истины и говорила только то, что было на самом деле.