Я потому так подробно остановился на деревне Бахлыхчеево, что село-преемник Булым Булыхчи являлось и является соседним с моим родным селом Бишево. Расстояние между ними составляло пять вёрст. Наши поля и леса с давних времён граничили, причём межа проходила недалеко от бишевских угодий и совсем рядом от современного шоссе, которое соединяет райцентр Апастово и Большую дорогу. Данный путь и в старину имел большое значение, так как был кратчайшим между побережьем Волги и центральными районами нагорной стороны Свияжского уезда.

Вскользь скажу, что ходового пути на Апастово в 17-м веке не существовало. Плотник и рыбак Борис Иванович Чухонцев когда-то рассказывал нам, пацанам, что в те времена основная дорога из наших мест, т. е. из Булым Булыхчей, Бишева, Эбалакова, Мурзина и др., в сторону Волги лежала через деревню Чури-Барашево, куда она поднималась наискосок по горе. А к тому месту, где впоследствии сложилось ядро будущего пгт. Апастово, в 17-м веке можно было с трудом разглядеть две-три проложенные за всё лето колеи от тележных колёс.

Вникая в материалы межевания, начинаешь понимать, насколько трудной и ответственной была работа писцов и их помощников. Лес они измеряли вёрстами, сенные покосы исчисляли копнами, определяли качество земли: добрая, средняя, худая; указывали, где пашня, где перелог. Земельные площади измеряли десятинами и четями, при этом важно было не обделить тех, у кого отрезали угодья, и по справедливости наделить бывших полонеников, кого отселяли на новое место.

При описании полей, сенных покосов, лесов межевщики не только указывали соседей, но и отмечали различные подробности ландшафта, названия рек и речек. В качестве примера привожу отрывочек текста из «Списка…»: «…учинена межа от чувашские земли Еная да Мусы с товарищи деревни Кабичева от неразводного Тушманского и от Кабичевского от бортного от разсоховатого дуба гранёного пашнею новою межою прямо к покляпой берёзе к виловатой на ней грань а от берёзы тою ж пашнею прямо к лугу и лугом мимо чувашское плоское гумнище Кабидчевское и лугом покосы до речки до Серлу по ниже гумнища а гумнище влеве, на праве земля и луги деревни нового Кушмана, а на леве земля чувашская Еная да Мусы с товарищи деревни Кабичева» (с. 140). Однако при отделении полонеников от Бахлыхчеева подробностей подобного рода мы не встречаем.

Хочу подчеркнуть: писцы и межевщики занимались порученным делом в течение двух лет, в 1565–1567 годах, а это – срок достаточный для основательного изучения побережий Свияги и впадающих в нее речек. В целях достоверности позволю процитировать ещё одно место из «Списка…»: «Да в Свияжском ж уезде от крымских полумеж татарских и чувашских сёл и деревень на диком поле на Шехяной рвы круглые, а бывало городище старое, а имени тому городищу не знает ни кто, а около того городища от татарских земель от Казыевских дубрав по обе стороны речки Чикрила а по-русски Ольховые да от двоих буртасов да от новые деревни Енасалы до речки до Улемы…» «…на том диком поле татарове и чуваша из тех сёл и деревень, которые около того поля по блиску пашни пашут выбором и сена косят наездом…».

Подытожим сказанное выше. Писцы, занимаясь описанием побережий речек Улемы и Чикрилы, заметили никому ранее не известное городище, вставив ремарку при этом: «городище старое, а имени тому городищу не знает ни кто…», увидели и определили пустошь «Калебьяб малой блиско татарского сельца барышева…», а вот соседей Бахлыхчеево почему-то обошли вниманием. Похоже, Бахлыхчеево не имело соседних владений, иначе бы на них указали, тем более они не могли проехать мимо Городка, если бы он тогда существовал. Объехать они его никак не могли, поскольку территория, на которой он размещался, примыкала к дороге, соединяющей Чури-Барашево с чувашскими волостями. Писцы Борисов и Кикин наверняка не раз ездили по ней от Улемы и сельца Барышева через Свиягу в район, где расположены Ключев, Бетшихово Бурундуки и т. д. Таким образом, напрашивается вывод: в то время ни Городка, ни деревни Бишево пока ещё не было.

О служилых людях деревни Бишево мало что осталось в памяти людей. Оно и понятно: три с половиной сотни лет прошло с той поры, как они занесены были чиновниками в переписную книгу. Много поколений наших предков сменилось. Много моих односельчан не вернулось с фронтов Великой Отечественной войны – только погибших насчитывается 120 человек, а то и больше. Немало людей сгинуло в Первую мировую, затем в Гражданскую, да ещё в период раскулачивания и насильственного переселения за Урал. Вследствие этих событий оказались прерванными межпоколенные связи, безвозвратно оказались утерянными многочисленные факты из истории села, его людях, а теперь уже и некого спросить о них.

Лично мне, да ещё, может быть, некоторым моим ровесникам повезло в том смысле, что в детстве нам довелось слушать дедушек и бабушек, чья жизнь наполовину прошла в 19 веке. А это значит: тоненькая ниточка воспоминаний каким-то чудом уцелела и сохранила для других поколений хотя бы крохотные обрывки информации о далёком прошлом.

От старых людей я слышал, что два брата Аишевых – Иртуганка и Кайгильдка ездили на службу во Фролово, расположенное в 20 верстах от Бишева. Ныне – это село, относящееся к Буинскому району Татарстана, а тогда оно было починком и входило в Свияжский уезд, имело большое оборонное значение, откуда служилые непосредственно направлялись на Тетюшскую засеку, что проходила южнее села.

Добираться до Фролово было сложно: путь преграждали не только горы, хотя и невысокие, но и большой непролазный лес.

Сначала предстояло переехать вброд реку Свиягу, которая была быстрой и изменчивой в зависимости от погоды рекой, затем дорога входила в лес, разросшийся по большому и многовёрстному склону горы, сохранившийся до наших дней, но тогда он был, как нетрудно догадаться, более густым и диким с точки зрения обитания зверей, и, стало быть, не безопасным и для лошадей, и для ездоков. Сложность заключалась и в том, что лес покрывал наиболее крутой склон горы, который напрямую, кратчайшим путём не давал проехать на вершину, поэтому дорога когда-то кем-то проложена была внутри леса, между деревьев, наискосок, чтобы можно было на её вершину проехать на лошадях в упряжке. Эта дорога, хотя и в заросшем виде, сохранилась до сих пор, и бишанцы при необходимости пользуются ею. Мы, школьники, учившиеся в Апастове в конце 40-х – начале 50-х прошлого века, возвращались домой иногда именно лесным путём. Далее, уже по верху он имел продолжение в сторону Чирков. К этому хочу добавить, что в том месте, где нынче расположен населённый пункт – Починок-Енаево в середине 17 века стоял большой лес, там росли высоченные деревья, которые при малейшем ветре сильно раскачивались и издавали ураганный шум, слышный далеко вокруг.

Затем дорога по лесной просеке шла через деревню Чирки, а оттуда путь лежал к деревне Бятки, спустившись перед этим наискосок, с довольно-таки крутой и весьма скользкой в непогоду горы, ну а далее можно было добраться и до Фролово. Всего-то 20 вёрст. Нет, не близко жили братья от места своей службы. На огромной лесной территории, пересечённой речками, озёрами, ручьями, гористыми склонами, населённые пункты были редки, а служилых людей не хватало.

К каждому звену засеки прикреплялись определённые сёла и деревни. У А. Яковлева в книге о засечных чертах отмечено применительно к 1640 году: «…расчёт состоял в требовании с 3-х дворов один человек с пищалью с селений, расположенных на расстоянии не далее 15 вёрст, и с пяти дворов один человек с пищалью с селений, расположенных на расстоянии 15–25 вёрст от засеки».

Говоря о том, что дорога из Бишево во Фролово была не безопасной, я должен отметить один факт. Мой прадед рассказывал, что у служилых с чирковскими людьми был конфликт, жители деревни препятствовали их проезду через деревню, и, завидев знакомых лошадей и повозки, тотчас напускали злых собак, которые, оскалив зубы, бросались на лошадей и на ездоков, кусались, и возницы ничего поделать с ними не могли, а оружие применять, видимо, не хотели. Так продолжалось несколько раз, и братьям ничего не оставалось делать, как искать новую дорогу. И они проложили новый путь.