Зная о том, что по указанию царя Михаила Фёдоровича проводилась перепись населения в Московском государстве, я оформил заявку в РГДА на получение переписной книги 1626 года, но, к сожалению, мне данный документ не выдали из-за его ветхости. Оставалось одно: полагаться на то, что мне доступно. Мои длительные поиски, упорная работа с картотеками не были безуспешными. В РГБ я нашёл важное и единственное в своём роде издание церковного историкоархеологического общества Казанской епархии под названием «Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда. Письма и межевания Никиты Васильевича Борисова и Дмитрия Андреевича Кикина (1565–1567 гг.)».
В «Предисловии к «Списку…» сказано: «Царь Иоанн Васильевич Грозный, определив строгое наказание за нарушение границ чужого владения, в 1556 году повелел: «…которые вельможи дети боярские многими землями завладели, а службами оскудели, не против Государева жалованья и своих вотчин к службам бывают, – им в поместьях землемерием уверстати и учинити комужд, что достойно, а излишки разделить неимущим», в следующем году им был издан и «особый писцовый наказ с правилами измерения земель…».
В соответствии с этими царскими указаниями были описаны многие города и уезды с землями и крестьянами, в том числе и Свияжский уезд. Надо заметить: должность писцов и межевщиков была и ответственной и почётной, поэтому на эту роль назначались лица из бояр. В помощь им для ведения дел прикреплялись поддьяки, а там, где «требовалось отвести вновь пожалованную дачу или рассмотреть спорное дело, являлись межевщики», причём межевание, отвод земель происходили «при окольных людях», результаты записывались в книги с указанием «урочищ, по коим проходили межи», «ставились столбы, копались ямы, в которые клали камни с насечёнными словами, на деревьях натёсывались грани».
Писцовые книги подписывались писцами, владельцами земель, независимо от того, кто они были по рангу: бояре, помещики или ясачные крестьяне, а также присутствовавшими при межевании в качестве понятых, и скреплялись дьяками.
В «Списке…» упомянуты 56 сёл и деревень – или как объекты межевания, или в качестве ориентиров, или почему-либо вызвавшие интерес писцов, и т. д. Названы также реки, речки и озёра, на берегах которых расположены населённые пункты.
После описания Свияжска, чему посвящена половина книги, писцы продвигались на юг по Большой дороге, которую они почему-то оставили без названия. Впоследствии данный путь стал официально именоваться Симбирским почтовым трактом, но в обыденном сознании людей он всегда оставался Большой дорогой. Занимаясь межеванием, писцы сворачивали с неё то вправо, то влево, то на восток, то на запад. Их интересовали в первую очередь те деревни уезда, где находились полоненики (так тогда называли пленных).
По тем или иным причинам не все пленные после «взятия Казани» в 1552 году были отправлены в родные места и продолжали жить в татарских и чувашских деревнях, пахали и сеяли с ними «всмесь».
Писцы и межевщики преследовали цель: обмерить поля, леса и луга, чтобы выделить долю для полонеников и чтобы жили раздельно. Занимаясь замерами земель, они не могли не замечать и соседние населённые пункты, а также различные водоемы, которые по необходимости упоминали.
Изучая документ, составленный по государеву указу, мы получаем достаточно всестороннюю картину жизни уезда того времени в экономическом, географическом и социальном отношениях.
Меня в связи с этим документ заинтересовал с точки зрения упоминания моего родного села Бишево – существовало ли оно тогда? – ведь писцы и межевщики обмеряли и описывали участки земель, расположенные по обе стороны реки Свияги, продвигаясь всё ближе и ближе к моим родным местам. Большинство названий рек и речек, а также населённых пунктов мне знакомы с детства: Волга, Свияга, Кубня, Улема, Бирля…
При изучении «Переписной книги…» у меня возникли серьёзные трудности. Названия сёл, деревень, починков, рек и речек того времени не всегда совпадают с современными, приходилось гадать, обращаться к филологам, историкам, сравнивать созвучия, копаться в разных письменных источниках, словарях, чтобы убедиться в степени совпадения тех топонимов. Например, у писцов: «деревня Бежбатманы», а ныне на карте читаем: «Бишбатман», у писцов: «татарская и чувашская деревня Нурдулатове», теперь – это село Нурлаты. Поскольку населённых пунктов с приблизительно таким же названием на севере уезда не находим, то с уверенностью делаем вывод: название Нурдулатове относится к современным Нурлатам.
В «Списке…» упоминается «починок Ключев на речке Ончигирке (или: Ольчигирке – прим, автора), а в нём крестьян В. Образец Васильев, В. Васька Никифоров, В. Петрушка Фёдоров пашни добрые земли 3 (три) чети. Живут на льготе». С большой долей вероятности можно сказать, что ныне это деревня Семи-Ключи. Если полагаться на рассказы людей, знающих район моего интереса, то чаша весов склоняется в пользу деревни Семи-Ключи, которая, по рассказам, имеет глубокие исторические корни. Она была в прошлом и деревней Федяева и деревней многих ключей, в чём можем убедиться, читая старые книги.
В русском языке когда-то слово «семь» употреблялось в значении «много». Вспомним выражения: «Семеро по лавкам», «За семью печатями», «Семь вёрст до небес», «Один с сошкой – семеро с ложкой» и др. Вот и получается, что Ключев и Семи-Ключи отличаются только по форме, а по сути выражают одно и то же: деревня располагалась там, где много ключей. К тому же местоположение деревни, как можно догадаться в связи со схемой передвижения писцов, находится за речкой Бирля, если ехать со стороны Свияжска. Ну а речки Ончигирки уже нет, как, впрочем, и некоторых других, названных в «Списке…». Примерно в том же районе находилась когда-то деревня Чистые Ключи, однако она располагалась на монастырской земле и к Семи-Ключам отношения не имела.
Предшественницей современного села Булым Булыхчи была деревня Бахлыхчеево. Почему я в этом уверен? Писцы работали в Бахлыхчееве, занимались межеванием пашни, лугов и лесов, чтобы наделить землёй полонеников и определить, где они должны жить. В книге на стр. 107 записано: «В Бахлыхчееве… живут полоненики В. Сенка Панфильев, В. Русилка Сапожник, В. Ларько. Пашни добрые 12 четей, да перелогу 40 четей, в поле и в дву потомуж, сена сто копён, а лес не в развод». Написание названий населённых пунктов, как видим, сильно разнится, но это только на первый взгляд. Первая половина названия – «Булым» означает по-татарски «Былые». Оно, дополнительное определение, и должно было появиться после отселения трёх полонеников – глав семейств на рядом расположенную отмежёванную землю. Спустя 80 лет в «Переписной книге… за 1646 год» мы встречаем деревню Новые Балыхчи, а в документе за 1710 год, где учитывался сбор ясака, указаны деревни Булым Булыхчи, Шамбулыхчи, Малые Балыхчи. В ревизских сказках последующих лет упоминается деревня Поле, что располагалась в пол версте от Булым Булыхчей.
Сегодня мы легко можем доказать, что только село Булым Булыхчи имело деревни-спутники, что находились вблизи от своей центральной усадьбы, а руководствуясь старинными документами, имеем возможность наглядно показать, что только деревня Бахлыхчеево и никакая другая с похожим названием четыре с половиной сотни лет назад отпочковала свой первый спутник – деревню полонеников. Есть все основания утверждать, что между деревней Бахлыхчеево 1565–1567 годов и селом Булым Булыхчи находится прямая связь, несмотря на то что названия деревень пишутся и звучат несколько по-иному.
Кстати о названии. Мне помнится случай 1948 года. Дело было в Апастове, где я тогда учился в пятом классе. В школьное общежитие к нам, ученикам, пришёл учитель с просьбой подсказать, как ему правильно в заявлении указать деревню Булым Булыхчи. Теперь это название унифицировано, а тогда неясно было, что брать за норму. В общежитии на 90 процентов жили ученики старших татарских классов, в том числе из Булым Булыхчей. И какие только варианты в тот вечер я не услышал: Бумбулыхчи, Балыхча, Булыкчи и др. И все пытались отстоять свою точку зрения, мол, старшие люди так говорили.
