Шок от того, что я вновь здесь нахожусь, не разжал когти, стиснувшие моё сердце. Я была другим человеком, когда впервые прибыла в Западную Вирджинию, сломленная и одинокая. Бродя в этих горах, изобилующих жизнью и тайной, я встретила Джесси Беккетта и его братию Лакота. Вскоре после этого я последовала за какой-то странной интуицией в эту хижину и нашла внутри нимфу.

Последовавшее за этим ужасное путешествие увело меня за Атлантику и обратно. Я проделала полный круг, чтобы встать здесь вновь, с лекарством, и встретиться с новым путешествием.

Я поправила ремень карабина и посмотрела на покосившуюся хижину, на цветущую жизнь в окружающих лесах и на каменистый хребет за ними.

— Я готова уйти из гор.

Джесси посмотрел на меня.

— Здесь много утёсов.

Я выдохнула.

— Ага. И вещей намного хуже утёсов.

— Например, священников?

— Вот это уже неуместно, — я сжала переносицу. «Сколько им лет? Пять?»

Рорк наградил Джесси сердитым взглядом, выпрямившись во весь рост, широкоплечий и суровый, положив руку на рукоятку его меча в ножнах.

Когда он посмотрел на меня, его взгляд смягчился.

— Ты не будешь одинока, любовь моя.

Пока я жива, меня будут защищать и лелеять. Я поклялась делать то же самое взамен, даже если мои стражи пытались задушить друг друга у меня за спиной.

Мы приблизились к крыльцу хижины, и стайка иволг слетела с крыши. Дверь открылась, и оттуда вышел Мичио, а за ним — Элейн, наше живое доказательство лекарства.

Мичио прислонился к перилам, грубо отёсанное дерево контрастировало с его экзотической внешностью. Пронзительные карие глаза пробежались по моему телу взглядом доктора, затем ласково задержались на моем лице взглядом любовника. Мы разделили замерший момент зрительного контакта — сладкая пытка, которая так и молила, чтобы её подкрепили страстным поцелуем, сдиранием одежды и грубым трахом на скрипучем крыльце. Но уединение было редкой роскошью.

Элейн положила ладонь на его предплечье. Другой рукой она накручивала на палец тёмный локон волос. На её щеках расцветал румянец. Ни намёка на серый цвет лица, от которого она страдала всего месяцем ранее, когда я вновь нашла её, все ещё прячущейся в этой хижине. Я задрожала от воспоминания об её спутанных волосах, полностью белых глазах и скелетообразных конечностях, которые скорчились над трупами её детей.

Ни один ребёнок не пережил вирус, переносившийся по воздуху. Безумец, создавший его, хвастался его успехом, когда взял меня в плен на Мальте. Он ликовал, когда каждая женщина на планете подхватила инфекцию и превратилась в нимфу. Каждая женщина, кроме меня.

Нимфы больше походили на людей, чем тля, но и они не избежали насекомовидного рта. И именно укус нимфы изначально распространил инфекцию на мужчин. Укус, который превращал и жертву, и нимфу в тлю. Через два года тля превзошла людей по численности.

Что касается необычных нимф, которые остались нимфами — которые никогда не кусались — никто не мог это объяснить. Элейн ничего не помнила из своей жизни нимфой. И точно так же никто не знал, почему я была единственной женщиной с эволюционирующей ДНК, избегающей вируса. Но именно в моей ДНК содержалось лекарство. Лекарство для нимф, если мы сумеем их найти. Я нашла Элейн.

Её ладонь скользнула выше по руке Мичио, пальцы погладили бицепс. Укол напряжения пощекотал мои челюсти.

Когда он отодвинул руку, она толкнула его бедро своим и облизнула губы. Ужасно жуткое зрелище, учитывая, что мы видели её с клешнями и дёргающимися ротовыми частями. Несложно представить её с клыками, протыкающими его шею. Или меня с ножом, пронзающим её шею.

Хоть она и излечилась, ей ещё многому предстояло научиться.

Я достала клинок из ножен на руке.

— Сколько человек осталось на этой планете?

Она знала достаточно, чтобы предположить. Мы многие ночи посвятили подсчитыванию нашего процента выживаемости.

Она переступила с ноги на ноги, потираясь изгибом бедра о Мичио.

— Сто миллионов?

Десять процентов человеческого населения пережило изначальную вспышку. Мы предполагали, что четверть из них оставались людьми.

Я склонила голову.

— И сколько из них мужчины?

Она наградила меня сердитым взглядом, сверкая карими глазами.

— Все.

За исключением её и меня. Я поиграла рукояткой кинжала между пальцами.

— Тогда я вовсе не требую многого, когда говорю тебе держать свои руки, — «…и эти чёртовы бедра…» — от трёх из ста миллионов.

Губы Мичио дрогнули. О, ему это только доставляло радость. Две женщины борются за него? Мечта каждого мужчины, верно?

Губы Элейн поджались в прямую линию.

— От твоих трёх стражей.

Кого же ещё? Её сарказм тяжело осел в моей груди, и предсмертные слова моего мужа всплыли на поверхность. «Доверь разум, тело и душу. Твои стражи».

Я повернула голову и посмотрела в три пары глаз — Джесси, Рорк, Мичио — и вернулась к Элейн.

— Да, от моих трёх стражей.

Её изящные пальцы сжались на руке Мичио, и она махнула свободной рукой в сторону Джесси.

— Но ты даже не спишь с ним.

Жар пронёсся по моей крови. Серьёзно, эта женщина даже не догадывалась.

— Осторожнее, Элейн, — взгляд Джесси не отрывался от меня, пока сам он прислонялся к дереву, затачивая стрелу.

Я нацелила лезвие на опору крыльца в дюйме от её плеча и вогнала туда нож с глухим ударом.

Она взвизгнула, отпрянув назад. «Боже мой, это же всего лишь предупреждение». Но если она коснётся его ещё раз, ей понадобится не только мой доктор, чтобы пришить пальцы обратно.

Мичио выдернул нож и за три шага сократил расстояние между нами. Выражение его лица было непроницаемым, но взгляд темных глаз не отрывался от меня, когда он поцеловал меня в губы, а затем в натёртость на руке. Мой доктор, страж моего тела. Наша вера друг в друга служила якорем нашего плана.

Как только мы ступим за пределы нашего изолированного убежища в горах, мужчины и тли будут превосходить нас по численности. Кто-то из нас пострадает. Или хуже того. Но я не могла провести остаток жизни здесь, пока где-то там женщины были заточены в ловушку мутировавших тел. Только не тогда, когда я могла их вылечить. И на моей стороне имелся Мичио, доктор медицины со смертоносными навыками в боевых искусствах.

Я ещё раз поцеловала его в губы.

— Раз Элейн полностью выздоровела, то мы можем выдвигаться в ближайшем будущем.

Она ахнула.

— Навсегда?

Я смягчила голос.

— На какое-то время.

Она скрестила руки на груди, опустила их, затем снова скрестила.

— Я отправляюсь с вами.

Мичио почесал голову.

— Нет, не отправляешься.

Она не выходила за пределы этой горы после заражения вирусом. Она не умела драться, отказывалась учиться владению ножом или луком. Черт, да она даже из пистолета стрелять не умела. Она там и недели не протянет. Таскать с собой женщину в беззаконном мире, полном мужчин, было опасно, а её защита подвергнет риску всех нас.

Её лицо побледнело.

— Что, если мне понадобится доктор?

Я прикусила язык, подавляя нужду сказать ей найти своего собственного бл*дского доктора. Я расслабила ладони и посмотрела ей в глаза.

— Ты останешься с индейцами Лакота.

Собратья Джесси проводили разведку на нижних холмах. Они исцелили меня после смерти моего мужа. Они позаботятся об Элейн.

Она стала теребить узелок на бриджах.

— Пока вы там будете охотиться и лечить нимф, что буду делать я?

— Ты, черт подери, будешь оставаться в живых, — Рорк зашагал к линии роста деревьев, очевидно, покончив с этим разговором.

— И рожать детей, — добавила я, мысленно содрогнувшись.

Мичио провёл рукой по подбородку, нахмурив брови.

— Будущее человечества.

Да поможет нам Бог. Двух женщин недостаточно, чтобы возобновить популяцию мира, особенно если я отказывалась играть эту роль. Мы как минимум обречены на вымирание с таким скудным бассейном генов.