Колючее предплечье оказалось оторвано. Промазала для выстрела насмерть, который разнёс бы в клочья мозг. Тля использовала разорванную культю для опоры и преодолела ещё один ярд. Мой пульс подскочил, я скорректировала свою хватку. Выдохнула. Нажала.

Мясистые куски вылетели из затылка его головы. Тля упала, но облегчение было мимолётным. Ещё две поднялись по утёсу и заняли её место.

«Нахер это все!» Я уронила винтовку, позволив ей повиснуть на ремне, и стала карабкаться обеими руками, продвигаясь ничуть не быстрее.

— Вытащи меня отсюда.

Мне на голову посыпалась галька, и верёвка дёрнулась. Каждый толчок в очереди царапал мои пальцы. Финальным рывком Джесси перетащил меня через край.

Трясясь от адреналина, я отползла подальше от утёса и побежала через густые заросли, подальше от того чёртова ущелья. Должно быть, я пробежала полмили. Мои внутренности горели от раздражения. Я не хотела помощи, не хотела зависеть от остальных, так что попросить Джесси поднять меня было большим ударом по моему эго. Не то чтобы я лелеяла раздутое чувство гордыни. Я просто не хотела быть бременем.

Преодолев порог изнурения уже часы назад, мои ноги весили тысячу фунтов, и когда они, наконец, отказали, я упала на спину, оглушительно дыша.

Я не слышала шагов Джесси, но он как-то раз сказал мне, что всегда будет на расстоянии одного вздоха. Мой неизменно верный преследователь. Мгновение спустя его тень упала на мою грудь. Его колени опустились возле моего бедра, и его голова склонилась, короткие волны рыжевато-каштановых волос вспыхнули на солнце.

— Если бы ты отпустила это проклятое оружие… — он провёл кончиками мозолистых пальцев по ранам на моей ладони. — В твоём распоряжении были бы две руки, чтобы подтягиваться.

Редкая нежность его прикосновения не вязалась с его укоризненным тоном. Он наклонился ближе, обдувая тёплым дыханием моё лицо, его глаза сосредоточились на поднимании и опадании моей груди. Его древесный запах напоминал мне о походах, сморе вокруг костра (прим. (С’мор или смор — традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у костра. S’more состоит из поджаренного маршмэллоу и куска шоколада, прослоенных в два куска крекера «грэм»)), трескающихся угольках и смехе детей. Времени, когда было безопасно отвернуться от теней и вечно смотреть на звезды.

Я закрыла глаза, вдыхая его, а открыв, обнаружила его на расстоянии считанных дюймов, смотрящим на меня в ответ. Иисусе, каким же он был впечатляющим в красоте и статности. Бритвенно-острые скулы, молодая кожа, сделавшаяся бронзовой от солнца, и мощное тело, выточенное тяжёлыми тренировками и диетой с высоким содержанием протеина. Но в нем имелась скрытность, превосходившая его тридцать один год. Что-то в его жизни — может, ещё до вируса — ожесточило его глаза, превратив их в закрытые медные щиты.

Я подняла руку и провела пальцами по его заросшей щеке.

— Где-то там кроется мягкий парень.

Его челюсть дёрнулась под моей лаской, и он отбросил мою руку в сторону.

— Тебе нужно больше тренировки…

Приблизились бегущие шаги, остановившиеся по другую сторону от меня. Незваный гость опустился на колени, зеркально повторяя позу Джесси, и показался нимб светлых дредов. Ахх, эти нефритовые глаза, мягче, чем у Джесси, но не менее интенсивные. Так легко затеряться в них, забыть, что мир стал таким ужасным местом.

Джесси сел на пятках, переводя хмурый взгляд на другого мужчину.

— Вы должны охранять периметр, отец Молони.

Проигнорировав его, Рорк осмотрел меня на предмет повреждений, ладони знакомо бродили по моей открытой коже.

Я шлёпнула его.

— Прекрати, — когда он начал поднимать мою рубашку, я пересела на корточки. — Брось, Рорк. Я в порядке.

Его ноздри раздулись, и он схватил меня за подбородок.

— Это беспечно, любовь моя, — его акцент, столь же грубый, как и улицы, на которых он вырос в Северной Ирландии, вечно вынуждал мои пальчики на ногах поджаться. — Почему ты продолжаешь пытаться?

Джесси схватил свой лук и встал.

— Ты знаешь, почему, священник, — он зашагал вверх по насыпи, в направлении нашей временной хижины.

Рорк сердито посмотрел ему вслед.

— Срать я хотел на твои видения.

Но это не так. Будучи священником, он не только питал огромный интерес к видениям Джесси, он, возможно, даже верил в них. Его возражение против этой тренировки вызвано всего лишь беспокойством. За меня.

Уход Джесси не замедлился, и я мгновенно заскучала по его сердитому взгляду. Он ворошил мои внутренности, оставлял их трепещущими и гудящими электрическими вибрациями. Совсем как сейчас.

Я уставилась в его спину.

— Рорк просто не хочет, чтобы ты подвергал меня риску, — я понизила голос. — Ради того, что неизвестно, случится ли вообще.

Он обернулся через плечо.

— Мои видения никогда не ошибаются.

Так он утверждал. Его видения также сохраняли наши отношения лишёнными секса. Основываясь на своих верованиях Лакота, Джесси утверждал, что мы с ним — бродящие с духами, видящие видения и мёртвых людей. Согласно его видениям, одна из двух вещей приведёт к моей смерти. Падение с утёса или падение в кровать с ним. Вопреки его нежеланию вдаваться в детали того и другого, я практиковала падение с утёса, а он спал один. Не то чтобы мне нужно было ещё одно тело в моей постели. Я уютно спала между доктором и священником.

Это не мешало мне наблюдать, как мускулистая задница Джесси исчезает в зарослях. Черт, этот мужчина умел носить джинсы.

Трепет в моем животе вновь завибрировал. «Подождите-ка, что?» Это не возбуждение. Моя голова взлетела вверх, взгляд бешено просканировал глубь лесов.

Рорк вскочил на ноги, тут же последовал блеск стали и взмах его руки. «Дерьмо, дерьмо, дерьмо». Положив ладонь на ручные ножны, я высвободила клинок, отвела назад, чтобы бросить, но слишком медленно. Чёрная кровь забрызгала окружающую растительность, сопровождаясь нечеловеческим визгом.

Меч опустился, и мутировавшее тело осело за деревом. Я метнула клинок в отсечённую голову, угодила в глаз, уверенная, что видела его моргание.

«Бл*дь, чем я думала? Я почувствовала этого чёртового жука до его прибытия и перепутала это ощущение с возбуждением? Глупо, глупо, глупо».

Я втянула успокаивающий вздох, а с ним пришёл и ядовитый запах быстрого разложения. Закашлявшись, я стала дышать ртом, пульс тяжело бился в ушах.

Рорк выдернул кинжал из воняющей туши и поддел труп ботинком со стальным носком. Затем посмотрел на меня поверх своего веснушчатого ирландского носа.

— Отвлеклась, любовь моя?

В нескольких футах от нас Джесси опустил натянутую стрелу и исчез в густой поросли деревьев.

Я не стала поощрять Рорка ответом. Хоть он и улыбался, сексуальный и самодовольный от послевкусия спасения моей задницы, мы оба знали, что моя потеря бдительности — это серьёзная ошибка.

Он вытер меч и мой клинок о подол своей рясы.

— Пока ты таращилась на задницу Лакоты, ты пропустила один из лучших моих ударов.

— Сомневаюсь. Кулаками ты управляешься намного лучше.

Наблюдение за тем, как он избивает тлю в британском пабе в ночь нашей встречи, повлияло на мои женские части. Так, как не должен влиять католический священник. Но с вирусом времена изменились, если можно судить по моим нестандартным, сложным отношениям.

Он потянулся к моей ладони, вернул кинжал в наручные ножны и поставил меня на ноги.

— Просто хочу заметить… — эта сексуальная улыбка сделалась шире. — Лакота кидает тебя к зверью, а я тебя от них спасаю.

Я повернулась к тропе.

— Это не соревнование, Рорк.

Он пробормотал что-то про козла и последовал за мной через чащу. Длинные тонкие ветви заслоняли тропу, не показывая ни единого признака, что здесь проходил Джесси.

Спустя один долгий час заросли сделались реже и уступили место полянке. Здесь стояла покосившаяся хижина, защищённая Аппалачскими соснами. Джесси появился из-за деревьев рядом с нами.