— Они пришли ради тебя, — ее взгляд остановился на женщинах у ворот. — Чтобы увидеть тебя краешком глаза, услышать ободряющее слово или ощутить касание твоей руки. Чтобы получить твое благословение, увидеть свидетельство твоей силы, чтобы оно могло передаваться через них еще много лет спустя.

У меня в горле пересохло, пока я пыталась разобраться со своими противоречивыми эмоциями. Я была в шоке от того, что люди думали обо мне. Я испытывала надежду, глядя в будущее. И грустила от того, что сама не буду частью этого будущего.

Сотни лиц всматривались через ворота, глядя на меня как на чудо наяву. И еще тысячи лиц смотрели с берегов реки и окружающих скал.

Я сглотнула.

— Сколько беременных женщин было укушено?

— Большинство, — она отрешенно прикоснулась к своей шее, где уже не было следов укуса, но последствия яда тенью стояли в ее глазах. — Те немногие, что не были укушены, знают, что это лишь вопрос времени.

Они смотрели в лицо немыслимому будущему. Если мы не сумеем обратить программирование вспять, детей-пауков придется убить. Если они родятся с клыками, кто сможет их сдерживать? Когда они станут ходить и научатся передвигаться, станут быстрее и сильнее, кто сумеет их остановить? Убить их маленькими, возможно, сразу после рождения, было наилучшим вариантом.

Селена держалась за свой выступающий живот, наверное, находясь в считанных днях до родов, и мрачно смотрела на меня, полностью понимая, что ей пришлось бы сделать.

Может, моя дочь спасет их, но не без их помощи. Я посмотрела на массы окружавших меня людей. Я прибыла сюда на безжалостных крыльях смятения и невзгод, сражаясь, убивая и выживая, совсем как они. И тем не менее, мы стояли все вместе, неразделимые. Это признак того, что на планете воцарится мирное время? Что за горизонтом ждал гармоничный мир? Моей дочери понадобится их нескончаемое упорство и вера в человечество, а в данный момент они нуждались в моей вере.

Я отстранилась из объятий Рорка и направилась к воротам. Молчание прекратилось, и насыщенное бормотание превратилось в рев ликования.

Рорк схватил меня за руку, останавливая.

— Вот поэтому мы не говорили тебе, что они здесь.

Потому что они думали, что я направлюсь в толпу прежде, чем ее возьмут под контроль? Я не настолько беспечна. Джесси и Мичио перегородили мне дорогу, скрестив руки на груди.

Я дернулась из хватки Рорка.

— Если все под контролем, то пустите меня к ним, — я заговорила тише. — Если я останусь за железной стеной, это посеет недоверие. Им нужна моя надежда, а не страх.

Ноздри Мичио раздулись.

— Мы знали, что ты так скажешь.

Селена стояла в стороне, опустив голову и наблюдая за нами краем глаза.

Я прекратила попытки отстраниться от Рорка, вместо этого шагнув к нему и обвив руками его талию, баюкая нашего ребенка между нами.

— Я там не умру, — при условии, что утес уже не представлял угрозы, я проживу хотя бы до родов. — Я буду держаться у ворот, подальше от края.

Испепеляющая жара была беспощадной, заставляла нас потеть, но Рорк пахнул мылом и мускусом. Он был сильным, надежным и… чертовски испытывал мое терпение, переглянувшись с Джесси и Мичио позади меня.

Моя томительная потребность успокоить этих людей перевешивала все риски, которые он придумывал в своей упрямой башке.

— Идемте со мной.

Джесси издал забавляющийся звук.

— О, мы пойдем с тобой, еще как пойдем.

И они пошли. Джесси и Рорк прижимались ко мне с боков, Мичио со спины — так я и прошла через ворота. Селена исчезла в массе тел, охранники окружили меня с моими стражами, держа оружие наготове. Но им не приходилось вмешиваться. Толпа не напирала, не атаковала. Они склонили головы. Затем опустились на колени.

— Нет, не вставайте на колени, — мое сердце стучало медленно и тяжело, ладони нашли и стиснули руки Джесси и Рорка. — Пожалуйста, просто… встаньте все.

Тела продолжали опускаться на землю, расходясь рябью от первых рядов наружу, и вот я уже повсюду видела волну людей, встающих на колени. Те, что косились вверх, держа головы опущенными, смотрели на меня с благоговением и уважением.

Это уже слишком. Мои нервы разбушевались, ноги задрожали, язык как будто онемел. Горло защипало, а мгновение спустя это ощущение передалось и глазам — жжение, ноющая боль, и увлажнение. Дерьмо, мои слезы. Я подняла руку, чтобы быстро вытереть кровь.

Рорк перехватил руку.

— Позволь им увидеть.

Но они боготворили не меня. То есть, они меня не знали. Они встали на колени перед обещанием чуда, каноническим изображением женщины, носящей в себе пророческого ребенка, который мог дать им причину не убивать своих сородичей.

Я всхлипнула, вытерла нос, снова всхлипнула. Затем сделала глубокий вдох и крикнула на весь каньон.

— Привет. Я… — черт, не надо мне афишировать свое имя. — Вам не нужно вставать на колени. Пожалуйста, поднимитесь.

Никто не пошевелился.

Я повернулась к Рорку, безмолвно умоляя его сделать что-нибудь.

Взгляд его изумрудных глаз на мгновение задержался на моем лице, и его улыбка была слишком озорной. Он подался вперед, скользнул губами по моим губам и опустился на колени.

Я покраснела и вцепилась в его плечо, потянув. С таким же успехом я могла пытаться поднять гору.

Я повернулась и в ужасе увидела, что Джесси и Мичио присоединились к нему, встав на колени. Позади меня Ши, Линк, все мои друзья — равные мне! — тоже вставали на колени со склоненными головами. Единственными, кто остался стоять, были вооруженные охранники. Ну, и мой шалопай-пес, который стоял за воротами, свесив язык между прутьев.

Опустив лицо к плечу, я краешком рта прошептала Джесси:

— А ну быстро поднял свою задницу.

Его ладонь обвила мою лодыжку, большой палец поглаживал.

Ладно. Если не получалось их победить…

Я рухнула на колени. Но до земли так и не добралась. Мичио поймал мои бедра на полпути и заставил выпрямиться обратно.

Изогнувшись в талии, я посмотрела по сторонам в поисках способа сбежать. Я не хотела убегать, но я пришла сюда, чтобы предложить утешение и приободрение, а не для того, чтобы возвышаться над ними, будто они были какими-то второсортными людьми.

Я посмотрела в лица, находившиеся ближе всего ко мне, и остановилась на молодой беременной девушке, которой не могло быть больше восемнадцати лет. Свежий след укуса на ее бледной шее был подобен удару ножом в мой живот. Ее изнасиловали? Или она носила ребенка, которого зачала с мужем или бойфрендом?

Она отбросила с лица свои спутанные каштановые волосы и посмотрела мне в глаза. Дрожащая улыбка заиграла на ее губах. Ее грудь приподнялась от глубокого вдоха, а лицо просияло от ожидания. Надежда в преддверии трагического будущего, которое она носила в своей утробе.

Ее надежда приободрила меня. Ладонь Джесси на моей лодыжке помогла мне обрести голос.

Наполнив легкие воздухом, я заговорила так громко, как только могла.

— Спасибо, что пришли. Я… эм…

Что мне сказать? Даже если бы у меня были месяцы для подготовки речи, я бы не сумела подготовить послание, которое сотрет их проблемы. И я не собиралась давать обещания, которые не смогу сдержать.

Так что я заговорила от чистого сердца. Я рассказала им о своей семье до заражения, о моем пути сюда, опуская отвратительные детали и сосредотачиваясь на героических людях, которых повстречала по дороге. Я говорила о Лакота и их уважении ко всему живому. О Йене, молодом мужчине, который помог мне пересечь Атлантический океан. О грубоватых исландских мужчинах, которые не говорили на моем языке, но пожертвовали своими жизнями, чтобы отвести меня к вулкану. О моих стражах, которые посвящали каждый свой вдох моей защите. Я изложила истории Жоржа и Таллиса, Ши и Линка, процветания Аркендейла и того, как этот полуостров зародился с решительности мужчин и женщин Линка.

Пока мои слова эхом разносились по каньону, я знала, что меня услышит лишь часть собравшихся. Но мои слова разойдутся рябью, как и их коленопреклоненные позы. Детали могут измениться, но смысл останется: женщин не было бы здесь без экстраординарных поступков обычных людей. Таких же людей, как они сами.