- А потом заберем, - сказал Джек.

Эйб остановился неподалеку от центра забора и перекинул через пики одеяло. Оно беззвучно плюхнулось на траву с другой стороны.

- Будь осторожен с этими штуками, - сказал Джек. - Если напорешься - запоешь сопрано.

Они одновременно вскарабкались на ограду, ухватились за пики руками, аккуратно перекинули через них ноги и спрыгнули вниз. Подхватив с земли одеяло, Эйб бросился через двор, мимо беседки, призрачно белеющей в тени залитого лунным светом дома. Вместе со следующим по пятам Джеком он поднялся по ступеням крыльца.

Дощатый пол заскрипел под его весом, когда он осторожно направился к задней двери. Он заглянул в одну из ее стеклянных панелей. Не считая падавшего через окна лунного света, помещение было погружено во мрак. Он отошел в сторону.

- Это твоя игра, - прошептал он. - Хочешь сделать это сам?

Джек ударил в нижнюю правую панель локтем. Тишина взорвалась звоном разбитого стекла. Осколки с треском посыпались внутрь.

- До чего изящно, - сказал Эйб.

- Зато сработано по высшему разряду, - ответил Джек и сунулся было рукой в дыру.

- Погодь. Давай выждем пару минут, убедимся, что никто не слышал.

Эйб вглядывался в дверное окно, прислушиваясь. Свет в доме не зажегся, а слышал он лишь шелест ветра, стрекот сверчков, да пение какой-то ночной птицы. А еще - стук собственного сердца. Громкий и учащенный. Он облизнул губы. Желудок словно свернуло узлом, а мышцы ног слегка дрожали. Больше всего на свете он не любил ждать.

- Добро, - сказал он наконец.

Джек протянул руку через разбитую панель. Несколько секунд он шарил по двери, потом Эйб услышал сухой щелчок затвора. Джек убрал руку, повернул ручку и открыл дверь. Нижний край проскрежетал по битому стеклу. Джек протер ручку, удаляя отпечатки пальцев.

Эйб последовал за ним в комнату. Включив фонарик, провел лучом по шкафам, стойке с раковиной и старой дровяной печи.

- А кухню фоткать? - прошептал Джек.

- Давай начнем сверху, а затем спустимся вниз. Сфоткаешь перед уходом, если захочешь.

Эйб выключил фонарик и двинулся по коридору между лестницей и стеной. Остановившись в фойе, он взглянул на кабинет, прихожую и коридорчик, ведущий в сувенирную лавку. Всюду было темно и тихо.

Борясь с желанием взяться за перила, он начал подниматься по лестнице. Как ни старался он ступать мягко, каждая ступенька под его ногами скрипела и стонала. Если никто не слышал, как разбилось окно, убеждал он себя, то скрипа не услышат и подавно. И тут ему пришло в голову, что звон стекла очень даже могли услышать. Только вместо того, чтобы пойти и разобраться, оно решило устроить засаду.

Оно.

Здесь кроме нас - никого.

Добравшись до площадки, он посмотрел налево. Лунный свет падал в окно, заливая холл бледным сиянием. Ничто не двигалось. Правая часть коридора была полностью погружена во тьму. Он вспомнил, что окна в конце закрывает занавес вокруг экспозиции с Дженсоном.

- Давай начнем с детской, - сказал он. - Идем вперед.

Кивнув, Джек быстро пошел по коридору. Эйб шел за ним и видел, как друг отодвинул занавес, чтобы пройти. Занавес качнулся, и у Эйба возникло жуткое ощущение, что за ним кто-то есть. По коже побежали мурашки, и Эйб поспешно проскочил в зазор.

Обернулся через плечо. Штора все еще покачивалась, словно от ветра. Он переложил фонарик в левую руку, а правую сунул за спину и вытащил револьвер. Ореховая ручка тут же стала скользкой от пота, но вес оружия придавал уверенности. С пистолетом в руке он вошел в спальню.

Он толкнул дверь локтем. Та закрылась не до конца, поэтому он уперся в нее задом, и замок щелкнул, встав на место.

Джек нащупал шнур и потянул. Шторы раздвинулись.

- Постарайся все сделать по-быстрому, - прошептал Эйб.

Он убрал фонарик в карман ветровки и сунул револьвер в передний карман джинсов.

В комнате было два окна: первое выходило на городскую улицу, второе - на задний двор и холмы. Перешагнув через восковые фигуры убитых сыновей Лили Торн, Эйб поспешил к дальнему и посмотрел на крыши домов по Фронт-Стрит. Одинокий автомобиль ехал на север. Он развернул одеяло и прикрыл окно.

- Отлично, - сказал он и закрыл глаза.

Даже сквозь веки он почувствовал яркую вспышку и услышал гул автоматической смены кадра.

- Улыбочку, мальчики, - прошептал Джек и сделал еще один снимок. Затем еще один. - Готово, - сказал он.

Эйб закинул одеяло на плечо, вытащил свой револьвер и подошел к двери, в то время, как Джек закрывал шторы. Поняв, что сейчас ему придется открывать дверь, он пожалел о том, что закрыл ее. Ладонь, которой он держался за ручку, задрожала.

Успокойся, - сказал он себе.

Затем крепче сжал револьвер и дернул ручку.

Когда из коридора на него никто не кинулся, он с дрожью выдохнул. Поднял взведенный револьвер и вышел в коридор.

- Отпечатки пальцев! - послышался сзади жизнерадостный голос Джека - как показалось Эйбу, чересчур громкий. - Пойду сотру.

Эйб услышал, как загремела ручка. Затем Джек прошел мимо него, пересек холл и подошел к запертой двери в детскую. Подергал ручку.

- Как у тебя со взломом замков? - спросил он.

- Забудь об этом, - ответил ему Эйб.

- Я мог бы ее выбить.

- Да сфоткай закрытую дверь. А Харди какую-нибудь таинственную подпись придумает. Погоди, окно прикрою, - он вновь убрал револьвер в карман и направился в конец коридора.

Прижав к окну одеяло, он зажмурился и подождал, пока Джек сделает снимок. Затем снова накинул одеяло на плечо и обернулся.

Джека не было.

Занавес вокруг экспозиции с Дженсоном слегка покачивался.

У Эйба свело желудок.

- Джек? - позвал он.

Ответа не последовало.

Он вслушивался, пытаясь уловить звуки борьбы, но слышал лишь стук собственного сердца.

Он быстрыми шагами подошел к занавесу. Стараясь не выдавать голосом тревоги, спросил:

- Джек, ты где?

Взметнулся нижний край шторы. Эйб судорожно взвел курок. Высокая темная фигура поднялась из-за занавеса.

- Что случилось? - спросил Джек.

- Ты что, специально решил меня напугать?

Джек рассмеялся:

- Вот не думал, что ты такой пугливый.

Он поднял занавес, пропуская внутрь Эйба.

- Давай просто будем держаться вместе. Я не смогу прикрыть твою задницу, если не буду ее видеть.

Джек отпустил занавес.

Эйб достал фонарик и включил его. Со всех сторон их окружала красная ткань. Воздух казался тяжелым и теплым, и в этой отгороженной части коридора Эйб почему-то чувствовал себя особенно уязвимым.

Джек шагнул назад, задев спиной занавес, и поднес фотоаппарат к глазам.

- Секундочку.

- Что?

Эйб направил луч на восковую фигуру Дэна Дженсона. Тело лежало на спине возле фигур Зиглера с сыном, горло разворочено, глаза блестят на свету.

- Он не должен попасть в кадр, - сказал Эйб.

Джек кивнул:

- Да. Я должен был об этом подумать.

Нагнувшись, Эйб схватил фигуру за лодыжку и выволок сквозь щель между занавесками. Выключил фонарик, выпрямился, посмотрел в темную глубину коридора. Глубоко вздохнул. Прохладный воздух показался ему невероятно свежим.

У него за спиной сверкнула вспышка. Щелчок. Он услышал гул камеры. Затем шаги Джека, выбирающего новый ракурс, и еще один щелчок.

Он вспомнил, как ахнула Тайлер, как все краски схлынули с ее лица, как закатились ее глаза и подломились колени. Он вновь ощутил ее вес, когда подхватил ее. Он вспомнил ее отсутствующий взгляд потом, как спустившись по лестнице, она бросилась на улицу, и ее вырвало.

Он занес ногу. Он с силой обрушил ее на лицо манекена, чувствуя, как проминается и крошится под ногой воск.

Тут подоспел Джек:

- Боже правый! Ты что?

- Что нужно, - сказал Эйб, и еще раз припечатал голову ногой. - Пускай проклятые туристы глазеют на кого-нибудь другого.

Закончив, он посветил вниз. От головы практически ничего не осталось, кроме каши из воска, искусственных волос и двух разбитых стеклянных глаз.