Погода - удивительная. Хотя на кустах смородины уже крупные почки, а из земли вылезли тюльпаны и нарциссы, по временам идет снег. Потом выглядывает солнышко, все тает. Под вечер выпал обильный пушистый снег, необычайно разукрасив березовую рощу, и так и остался лежать до следующего утра. В домике натопили так, что к вечеру было 30°. А утром снизилось до 10, а снаружи минус 5.

15-го вечером, полностью приведя дачу в порядок, едем в Москву, в "Новый мир", но еще важнее отпечатать пояснительную записку к "Изложению" и в большом количестве экземпляров. А само "Изложение" готово - помощники за зиму отпечатали их более 50, как и три письма Солжени-цына: всем секретарям СП от 12.09 67, Воронкову от 25.11.67 и письмо в секретариат СП от 01.12.67.

Суть пояснительной записки, адресованной ЧЛЕНУ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ СССР, сводилась к следующему "Я настойчиво предупреждал Секретариат об опасности ухода моих произведении за границу, поскольку они давно и широко ходят по рукам. Упущен год, неизбежное произошло Ясна ответственность Секретариата"3.

1 Солженицын А. Бодался теленок с дубом С. 211

2 Там же С. 225

3 Там же С. 226

Поручив печатанье этой пояснительной записки в нужном количестве экземпляров, Александр Исаевич наконец-то едет в "Новый мир". Только теперь, когда встретился с Твардовским, узнал, что послужило причиной его срочного вызова, что было "важнее всего, что было до этого"... 9 апреля в "Новый мир" пришла телеграмма из ФРГ, от редакции журнала "Грани":

"Ставим вас в известность, что Комитет госбезопасности через Виктора Луи переслал на Запад еще один экземпляр "Ракового корпуса", чтобы этим заблокировать его публикацию в "Новом мире". Поэтому мы решили это произведение публиковать сразу.

Редакция журнала "Грани".

Позже Александр Исаевич восстановил, как развивался ход событий. В день получения телеграммы из "Граней" Твардовский написал в ЦК П.Н. Демичеву: поставил его в известность о том, что произошло, и высказался, что, по его мнению, Солженицын должен написать туда. Через день он позвонил в ЦК. Однако Демичев отмахнулся:

- Пусть делает, что хочет.

После этого Твардовский, на которого одного теперь падала ответственность, и послал телеграфный вызов Солженицыну.

Видя наконец перед собой Александра Исаевича, Твардовский настаивает на том, чтобы Солженицын послал ответную телеграмму в "Грани" с категорическим запретом, копию же телеграммы направить в "Литературную газету".

Александр Исаевич пытается возражать: все равно "Грани" опоздали ведь главы "Ракового корпуса" уже напечатаны в литературном приложении к "Таймс". Он показывает Твардовскому свою свежеотпечатанную пояснительную записку, которую он якобы уже начал рассылать (на самом деле начнет в тот же день вечером!). Твардовский отнесся к этой акции весьма неодобрительно. Не время!.. И продолжает настаивать на телеграфном ответе "Граням". Подсказывает возможный текст. Нет, не то. Надо подумать... Солженицын набрасывает свой вариант. Твардовский бракует. В "Теленке" читаем:

"Не пишется. Утро вечера мудреней, дайте подумать, завтра утром пошлю, обещаю"1.

1 Солженицын А. Бодался теленок с дубом С. 229.

В тот день я - еще в Москве. Муж пересказывает мне все, что произошло в "Новом мире". Я советую в его телеграмму "Граням" внести фразу: "Надеюсь на первое русское издание у себя на Родине".

Уезжаю в Рязань с уверенностью, что на следующее утро Александр Исаевич согласует с Твардовским окончательный текст телеграммы и отошлет ее, как обещал. Увы, в ту пору у Александра Исаевича были и еще советчики. И вот результат! В письме мне муж пишет:

"...Я никакой телеграммы не послал, потому что, разглядясь, нашел много несуразностей в телеграмме, полученной "Новым миром". В связи с этим сегодня посылаю новое письмо: Секретариату СП, "Литературке", в Н[овый]мир (копии). Они должны расследовать и разъяснить, что за этим скрывается и как мы дошли до такого состояния, что [литературные] произведения стали выгодным товаром для дельцов вроде этого Виктора Луи.

Постараюсь вернуться на 1/2 дня раньше, чем обещал...

Настроение очень хорошее.

С праздником всех Вас (была Пасха), мысленно встречай их со мной под духовную музыку.

Твой..."1.

Ну, хорошо: послал новое письмо. Но чем помешала бы телеграмма в "Грани"?.. И ведь обещал Твардовскому!.. Я привыкла к тому, что Александр Исаевич всегда выполнял свои обещания кому бы то ни было! Это было одним из его нравственных принципов, так четко сформулированных в его пьесе "Свеча на ветру".

"Проклятая зацепка с относительностью морали! Вы любое злодейство оправдаете относитель-ностью морали! Изнасиловать девушку - всегда плохо, во всяком обществе! и избить ребенка! и выгнать из дому мать! и распространить клевету! и нарушить обещание! и использовать во вред доверчивость!"2

Зачем же отклоняться в своем поведении от этого? Проповедовать одно исповедовать другое?.. Ведь стоит начать, только начать.. Каково будет продолжение - покажет будущее! Ведь совсем недавно не соглашался с неким Михайловым, утверждавшим, что "главное - это свобода личности, как основа нравственного здоровья человека". А похоже, что начинает осуществлять эту самую "свободу личности"?! Конечно, Александр Исаевич нашел для себя оправдание. В "Теленке" читаем: "Просто смешно, что накануне я мог обморочиться и заколебаться. Оберег меня Бог опозориться вместе с ними"3 И почему опозориться? А что касается оправдания, так в каждом случае и каждый человек его найдет! Сам Солженицын нас в том убеждает: "Каждый человеческий поступок всегда можно огородить золотым объяснением"4

1 Солженицын А - Решетовской Н , 18.04.68, Москва

2 Солженицын А. Свеча на ветру Франкфурт-на-Майне: Посев Собр. Соч. Т. 5.

3 Солженицын А. Бодался теленок с дубом С. 230.

4 Солженицын А. Август четырнадцатого. Париж: ИМКА-Пресс, 1973 (74?) С. 387.

Или теперь Солженицын исповедует уже вот это? А под теми высокими мыслями, которыми делился его Алекс в "Свечечке", уже не подписался бы?..

Александр Исаевич сам называет советчицу свою в тот момент, называя ее в "Теленке", не таясь. И это, безусловно, ее формулировка относительно того, "как мы дошли до такого состояния, что литературные произведения стали выгодным товаром для дельцов вроде этого Виктора Луи". (Почти в тех же словах - и в письме, посланном в три инстанции.) Что ж - неплохо сформулирова-но! Но только о том и думалось. А о Твардовском забыли... Не подумали... И никакого бы вреда не было, пошли Солженицын телеграмму в "Грани"!

Слов нет, Виктор Луи действительно представал из телеграммы неясной личностью. В своем новом письме в секретариат СП от 18.04.68 Александр Исаевич заявил, что "хотел бы протестовать против публикации как в "Гранях", так и осуществляемой Луи, но мутный и провокационный характер телеграммы требует прежде всего выяснить:

1) действительно ли она подана редакцией журнала "Грани"?..

2) кто такой Виктор Луи, что за личность, чей он подданный? Действительно ли он вывез из Советского Союза экземпляр "Ракового корпуса", кому передал, где грозит публикация его? Какое отношение имеет к этому Комитет госбезопасности?

Если секретариат СП заинтересован в выяснении истины и остановке грозящих публикаций "Ракового корпуса" на русском языке за границей - я думаю, он поможет быстро получить ответы на эти вопросы.

Этот эпизод заставляет задуматься о странных и темных путях, какими могут попадать на Запад рукописи советских писателей. Он есть крайнее напоминание нам, что нельзя доводить литературу до такого положения, когда литературные произведения становятся выгодным товаром для любого дельца, имеющего проездную визу. Произведения наших авторов должны допускаться к печатанию на своей Родине, а не отдаваться в добычу зарубежным издательствам."

Новое письмо, посланное еще в "Литературку" и в "Новый мир", усиливало ответный удар, который наносил Солженицын! Одно письмо за другим! Сначала по секретариату! А теперь вот еще и по самому ГБ! В "Теленке" прочтем: