- И что? - поторопил её Рябкин, услышавший, как в прихожей затопали шаги медиков из приехавшей "скорой". Если не поторопить, то женщина все не успеет рассказать. А потом вдруг откровенничать не станет?..
- А то, что Васька, брат её непутевый, сам вдруг объявился. Пришел, чин по чину, с тортом, из тех, что подешевле, и бутылкой вина. Говорит: "Давай, сестра, плохое забудем. Остались мы с тобой сиротами на белом свете, так чего злобиться друг на друга". Они ведь и не общались совсем. Когда Софья Микаэловна была жива, Васька к ней наведывался почти каждую неделю - червонец-другой с пенсии стрельнуть. Софья на него ругалась, но всегда давала. Сын всё-таки... Ну, а когда Софья умерла, Ниночка Ваське позвонила, мол, на похороны хоть приди. Так он, паразит, не только денег ни копейки не дал, так и на похороны не пришел. Заявился через месяц - кольцо материно обручальное требовать стал. Кричал, что он тоже наследник и ему положено. Так Ниночка его шваброй с лестницы погнала и зареклась с ним дела иметь. Ну, а когда он в прошлом году мириться пришел... Чем-то он Ниночку пронял, вот она и решила, что Робику с родными лучше будет, чем просто на государственное обеспечение переходить. Она-то поначалу думала квартиру фонду одному благотворительному завещать, чтобы они о сыне позаботились, так люди отговорили. Говорят, что там воруют страшно. Вот Ниночка и записала все на Герку. На брата своего завещать всё-таки побоялась. Думала, что племянник порядочнее окажется. А оно вон как вывернулось...
- Ольга Васильевна, а когда у Робика приступы были, после которых его в клинику клали?
Старушка недовольно поджала губы и вздохнула:
- Плохая то история, грязная.
- И всё-таки...
Ольга Васильевна оценивающе окинула Гришку взглядом.
- Ладно, ты взрослый парень, тебе можно рассказать. - Гришка мысленно хмыкнул. Людей часто вводили в обман его высокий рост и крупное телосложение. Меньше восемнадцати ему последний год не давали. - Сам видишь, что Робик - парень видный: и рост, и внешность, и тело - все при нем. А когда молчит и улыбается, так никто и не скажет, что он не в себе. Особенно, в темноте, - женщина пожевала губами. - Есть у нас в соседнем доме оторва одна. Сорок лет уж бабе, а ума не нажила и на передок слаба. Все охочих мужиков из нашего района оприходовала. И не по одному разу. Ну, дело хозяйское, люди всё видят, но не лезут. Семейных она не трогает, а куда неженатые шляются, то их дело. Вот... А Робику нашему аккурат тогда шестнадцать стукнуло. Голова-то слабая, а тело своего требует. Уж как Ниночка его не берегла, а тут упустила. Я тогда к сестре в Саратов уезжала, болела она сильно, думали, что не встанет уже, но обошлось. Вот... А Робочка сам дома оставался. Ниночка в тот год себе работу нашла - уборщицей подрабатывала в магазине. И чего его в тот раз на улицу понесло? Ниночка говорила, что соскучился, наверное, и хотел её с работы встретить, а встретил Зинку эту, гулящую. Как уж там они сговорились, я не знаю, но Робик в тот вечер мужиком стал. Но, видать, Зинке он не по нраву пришелся, потому как на следующий день она его отшила. А Робику "сладенькое" понравилось, он настаивать начал, Зинка в крик. Соседи её "скорую" вызвали, деточку нашего и забрали. Когда Ниночке позвонили, то уже поздно было, у мальчика приступ начался - три санитара его еле-еле сдерживали. Вот он на два месяца в клинику и попал. Нина испереживалась вся. Может, тогда у неё первый инфаркт и случился.
- И что потом было?
- А потом она подписку дала, что обязуется его сама досматривать, с подработки уволилась и от сына ни на шаг. Полгода его травками поила. Вроде, как помогло, притих он.
- А второй раз?
- И второй раз по "этому" делу загремел. Это уж он работал. Строили они одному толстосуму дом загородный, а бабенка этого богатея от безделья маялась. Муженек её приставил за рабочими присматривать, чтоб не уворовали чего. Она, вроде как, сначала против была, а потом Робку увидела и сама стала там зависать на целый день. Мужики Робика даже прятать стали, чтоб он ей на глаза не попадался, так эта сучка мужу нажаловалась, что не все работают одинаково. Тот на Алексеича наехал, поскандалили они сильно. Алексеич потом к Ниночке пришел и предложил Робику отпуск дать, чтобы от греха подальше его с глаз этой стервы убрать. Ниночка согласилась, но там надо было кое-что доделать, поэтому Робик в последний раз туда поехал. А стерва эта, как чуяла, что мальчик ей не достанется, вот и выждала момент, когда Робик один остался, и сунулась к нему в одном купальнике. То да се, мальчик и поплыл, а тут муж нагрянул. Сучка эта в крик: "Насилуют!", Робик перепугался и опять с катушек слетел. Мужик "скорую" и вызвал... Еле-еле тогда дело замяли. Хорошо, что мужики из бригады подтвердили, что баба сама на Робика вешалась, мужу её и крыть нечем было. Сразу же видно, что Робик сам и не дернулся бы. Попытались прошлый раз вспомнить, но наш участковый - сто лет ему здоровья! - опросил свидетелей, собрал справки, и Робика через месяц матери отдали. Вот такие дела...
- Вы тут ещё долго? - в комнату всунулся Мишка. - А то вас все ждут.
- Врачи закончили? - поднялся со стула Гришка.
- Ага, промывание сделали, сейчас в больницу отвезут.
- Ой, - засуетилась Ольга Васильевна, - а в какую? Денег у нас не много, но пусть получше выберут. Мы стянемся...
- Не, денег не надо. Дядя Фернан с отцом обговорили - пациента отвезут в Кстовскую горбольницу. Там у нас знакомых много, - пояснил Мишка. - Задаром всё сделают.
- Куда? - опешил Рябкин. - А ближе ничего нет?
- Отец сказал, что там будет лучше всего, - с нажимом произнес Петров, - там очень хорошие врачи и место спокойное. Никто не побеспокоит.
- А где это? - всполошилась старушка. - Как его навещать?
- Пока никак, - приобнял женщину за плечи Гришка, до которого наконец дошло желание мужчин оградить Шеса от лишнего внимания. Тем более что пациент должен был внезапно поумнеть, что не осталось бы незамеченным для близких людей. - Вам ведь и так хлопот достанется с похоронами вашей соседки. Есть кому помочь? А то мы можем...
Женщина кивнула:
- Петюня поможет.
- Это...
