Дядя Яша нередко возвращался с работы «веселеньким», и иногда, раздевшись до нижнего белья, садился за стол, запускал обе немытые руки в волосы и никак не соглашался начать умываться.

Все удобства тогда были в жилой комнате. Голову вымыть, ночью сходить по малой нужде, ноги ополоснуть перед сном – все делалось в этой комнате. Здесь же стояла и узкая высокая печка из кирпича. Ее топили в холодное время года дровами. Еда готовилась, в основном, на кухне – на примусах, заправляемых бензином, на керосинках и керогазах.

До 1960 г. мои родные, у которых я поселилась на время, жили в двухэтажном бараке. На каждом этаже с торцевых сторон барака находилось по пять одинаковых комнат с большим окном и такого же размера шестая комната, приспособленная под общую кухню. Слева от входа на кухню размещалась большая раковина с двумя кранами. Вдоль стен стояли индивидуальные столы с примусами, керосинками и керогазами, а у окна находился большой деревянный ларь с крышкой. Что в нем хранили, не помню.

Жильцы по очереди поддерживали порядок на кухне и в общем коридоре. В субботу вечером дежурившая семья тщательно мыла деревянный некрашеный пол и красила его яркой желто-оранжевой сухой краской, разведенной в небольшом количестве воды. Кухня предназначалась для готовки пищи и мытья посуды. Столы не захламлялись. Когда готовили сразу на нескольких примусах, в кухне стоял такой шум от них, как от современной газосварки.

В моей памяти больше всего сохранилась картина, которую можно было увидеть на кухне только в позднее время: стоило только включить свет, как на ярком полу обнаруживалось великое множество черных тараканов! Через несколько мгновений они исчезали, как их и не бывало. Ни до Москвы, ни позднее, ни на юге, ни на севере – нигде мне не доводилось встречать таких монстров. По словам жильцов, они были неистребимы!

Я отвлеклась от дяди Яши. Так вот, когда сильно подвыпивший спиртного, дядя Яша усаживался за стол и запускал немытые руки в волосы, терпение моей тети истощалось. Она подтаскивала табуретку и таз с водой к нему поближе и начинала принудительное омовение, одной рукой наклоняя голову мужа над тазом, а другой поливая из коричневого эмалированного кофейника. Тетя Нюша намыливала супругу голову, энергично вспенивала шевелюру, не щадя и кожу головы. Дядька крепко держался руками за края большого таза, возмущался, приговаривая:

– Анна, черт, потише, голову оторвешь!

Мыльная вода попадала ему в рот, он яростно отплевывался… А тетке моей, мне казалось, даже нравилось проводить эту довольно часто повторявшуюся процедуру. Когда дядя Яша пытался приподнять голову вверх, тетя Нюша быстро восстанавливала исходное положение, энергично толкая левой рукой его голову. В этом же тазу отмывались руки и ноги дядьки, затем все споласкивалось – «клиент» становился чистым с головы до пят.

Тетя Нюша была хозяйкой превосходной: чистоплотная, умелая, рачительная. Ежегодно выращивала к зиме поросенка, у нее были куры, небольшой огородик за сарайчиком, спускавшийся к насыпи окружной железной дороги, проходившей по западной окраине Москвы.

В те вечера, когда дядя Яша приходил домой «навеселе», он каждый раз входил в комнату, подняв средний палец правой руки вверх (указательный был срезан осколком снаряда на фронте в 1943 году) и, улыбаясь, приговаривал непослушными губами: «Тише-тише!» Это «тише-тише» продолжалось до тех пор, пока тетя Нюша не разует и не разденет его. И каждый раз все шло по одному и тому же сценарию.

Дядя Яша работал шофером в тресте благоустройства Ленинградского района, позднее стал дежурным механиком, выпускавшим уборочные автомашины на работу.

Отец дяди Яши – Федор Нилыч Деев – много лет проработал в Малом театре обивщиком мебели. В начале тридцатых годов двадцатилетний старший сын Яков стал помогать отцу в театре ремонтировать мягкую мебель. В семье Федора Нилыча было три сына: Яков, Иван и Борис – все родом из деревни Васьково Малинского района Московской области, из той самой деревни, в которой родились и рано остались круглыми сиротами три девочки: четырехлетняя Настя, моя будущая мама, и две ее сестры Ольга и Анна.

Через три года Яков женился на средней из сестер – Анне Шевелкиной. Молодую жену Яков привел к родителям и своим уже взрослым двум братьям. Вся семья размещалась в двух смежных комнатках барака в районе, где позднее появилась станция метро «Войковская». Когда через год у Якова и Анны (Нюры) родилась дочка Нина, первой ее «кроваткой» был выдвигавшийся из старого комода средний ящик.

В двухэтажный барак семья дяди Яши въехала, когда он, окончив курсы шоферов, начал работать в тресте очистки, как он назывался поначалу. С торцов этого барака были пристроены деревянные лестницы с перилами, заканчивавшиеся перед маленькой крытой площадочкой и входной дверью второго этажа. Главное «удобство» находилось справа от барака на расстоянии десяти метров. На левой двери дощатого строения красовалась буква «Ж», на правой – «М».

Барак располагался среди сосен. С юго-западной стороны окна выходили на окружную железную дорогу, но редко проходившие мимо грузовые поезда особенно не беспокоили жильцов барака.

В описываемое время соседями по общей кухне у моих родственников была семья Колотевых – дядя Ваня, тетя Дина и их дочь Люда. Мать и дочь – яркие натуральные блондинки, все члены семьи – высокого роста. Их дверь была напротив нашей на расстоянии одного метра.

Справа от Деевых жила тетя Поля Архипова с дочерью Ниной, старшеклассницей, и своим младшим братом – рыжим Петькой. Петька по возрасту больше годился тете Поле в сыновья. На вид он был чуть постарше Нины. Тетя Поля работала дворником, Петька – рабочим на заводе. Нина, кроме средней общеобразовательной школы, училась еще и в музыкальной по классу виолончели. Тонкие стены барака позволяли всем соседям быть в курсе музыкальных успехов Нины.

Моя тетя и соседка Полина не жаловали друг друга. Улыбка на лице у тети Поли никогда не появлялась, по крайней мере, на кухне. Ее дочка выросла в неглупую девушку, поступила в МАИ, но была очень чопорной, ходила всегда с высоко поднятым подбородком, отчего казалось, что она смотрит на всех свысока. Петька был вполне нормальным соседом, но на кухне он почти не появлялся.

Еще две семьи жили рядом с входной дверью в коммуналку. Слева – дядя Гриша и тетя Тамара Пашковы. Дядя Гриша женился поздно на своей землячке из Смоленщины, которая была на восемнадцать лет моложе его. Дядя Гриша был малоразговорчивым, на вид угрюмым. Зато тетя Тамара с лихвой перекрывала этот недостаток своего мужа: она всегда была улыбающейся, приветливой, дружелюбной. Пашковы были долго бездетны и, всем на удивление, родили себе сына, когда тетя Тамара приближалась к своему пятидесятилетию, а дядя Гриша – к семидесятилетнему юбилею. Дядя Гриша прожил еще с десяток лет, а тетя Тамара жива до сих пор. Сын Игорь вырос здоровым и симпатичным, но, к сожалению, рано пристрастился к алкоголю.

Напротив Пашковых жила семья Серовых. Когда я поселилась у тети Нюши, вскоре узнала, что мать Серовых – душевнобольная женщина, надорвавшая свое здоровье, оставшись с тремя маленькими детьми, когда погиб ее муж в первые дни войны.

Старшей дочери Рае в конце 1953 г. было около двадцати лет, средней, Тамаре, лет шестнадцать-семнадцать, а Володя был чуть моложе меня. В начале войны каждому из них было на двенадцать лет меньше. Как росли эти дети, не знаю. При мне они не раз привозили маму домой и отвозили обратно в больницу, когда ей становилось хуже. Старшая Рая, худенькая, с множеством мелких темных родинок на лице, сильно заикающаяся, была в семье вместо матери. Тамара и Володя были достаточно упитанными и на вид ухоженными. Возможно, дети, подрастая, учились ухаживать за собой сами. У ребят были коньки, велосипед, на котором Вовка по весне катал меня на раме вдоль железной дороги.

Вернусь снова к первым дням моего пребывания в новой школе в новом классе. С 1 февраля я продолжила учебу, прерванную из-за операции. В один из дней классный руководитель сказала, что мне нужно сообщить родителям, чтобы кто-нибудь из них пришел в школу. Мне пришлось рассказать, что я живу у тети, а мои родители находятся в Коломенском районе – в ста километрах от Москвы. Классный руководитель как-то очень официально повторила, что ей необходимо встретиться именно с родителями.