СОЛДАТ ИВАН

Давным-давно это было. Прослужил Иван в солдатах двадцать пять лет, и отпустили его на все четыре стороны:

— Ступай куда хочешь. Недолго солдат в дорогу собирался. Уложил в котомку хлеба краюшку, штоф водки, прихватил кисет с табаком и отправился в путь. «Пойду на родимую сторону, отца с матерью да братьев и сестер повидать», — думает.

Шел он долго ли, коротко ли, дорожные припасы на исходе, а идти еще много надо. Сел на при-дорожный камень отдохнуть, пошарил в котомке, достал последний ломоть хлеба и только хотел закусить, как, откуда ни возьмись, появился перед ним стар-старичок:

— Подай, служивый, милостыньку!

«Сам-то как-нибудь обойдусь, — подумал солдат, — а старому, убогому, где взять?»

И отдал старику последний ломоть:

— Не взыщи, больше у меня ничего нету.

Поблагодарил старик Ивана, принялся за еду. А солдат поднялся, подтянул ремень потуже и пошел дальше. Шел, шел и вспомнил: «Ведь в штофе водки еще немного осталось, дай допью, авось про голод забуду». Достал из котомки посудину, а в ту самую минуту другой старик перед ним оказался:

— Ох, служба, болят мои старые кости! Угости водочкой, легче мне станет!

Подал ему-солдат штоф:

— Пей, дедушка, на здоровье!

А сам дальше пошел. Дошел до небольшой речки, присел на берегу и достал кисет. А табаку там осталось на одну цигарку.

В ту пору рядом с ним очутился третий старик:

— Угости табачком, добрый человек!

Отдал ему солдат остатки табаку, а сам поднялся и пошел дальше. Версту ли, две ли прошел — глядь, а все три старика идут навстречу.

— Не пожалел ты своих дорожных припасов, последнее нам отдал. Теперь видим: хороший ты человек, добрый. Пойдем, погостишь у нас денек, отдохнешь.

Привели старики Ивана в избу. Баню истопили. Намылся солдат, напарился. Накормили его всякими кушаньями и спать на пуховую перину уложили.

На другой день после завтрака стал солдат прощаться с хозяевами:

— Спасибо за хлеб, за соль, за теплый постой. Надо мне вперед подвигаться, к дому.

Самый старший старик подал солдату суконку:

— Понадобится помощь, кликни только: «Из дедовой суконки!» — увидишь, что будет.

Другой старик подал ему книгу:

— Когда понадобится, разверни, почитай эту книгу — сразу поймешь, что надо делать.

— И от меня тебе награда, — сказал третий старик и подал Ивану нагайку. — Скажи: «Дедова нагайка, помоги».

Поблагодарил солдат стариков за подарки, распростился и отправился в путь-дорогу.

Шел с утра до вечера. Завела дорога в глухой, темный лес. Солнышко закатилось, и сделалось так темно — глаз выколи, не видно. Вдруг провалился солдат в бездонную пропасть. Долго летел вниз, и наконец забрезжило, светлее стало, а свет такой, как на земле в ясную месячную ночь бывает. И тут почувствовал Иван под ногами землю. Увидел в земляной стене пролом. Пролез в пролом и очутился в подземном царстве. Открылись леса, поля широкие, вдали горы видать, а в долинах реки, озера — все как наверху, только свет не такой, как на земле, но все хорошо видно. Миновал солдат одну гору. За горой ворота показались и большая площадь, глазом не охватить, обнесена высоченным забором. Ворота на запоре, рядом узенькая калитка не закрыта. Солдат проскочил в калитку и увидал чертей видимо-невидимо.

Суетятся, спорят, кричат:

— Мне, мне отдайте эту душу!

Подскочили еще три чертенка:

— Нам, нам отдайте, нам!

С визгом, с криками набежало еще много чертей. Толкаются, бранятся:

— Сегодня совсем мало душ к нам пришло. Делите эту на всех!

Тут один чертенок заметил солдата и закричал:

— Смотрите, смотрите, еще один!

И тотчас окружили солдата черти со всех сторон. Галдят, тянутся к нему руками, копытами землю роют. Иван мешкать Не стал. Крикнул: «Из дедовой суконки!» В ту же минуту стали перед ним солдаты. Спрашивают:

— Что прикажешь?

— Караульте все ходы и выходы! Никого отсюда не выпускайте!.. — И тут же приказал: — Дедова нагайка, помоги! Проучи чертей, чтобы навек запомнили!

И пошла потеха. Входы и выходы солдаты из дедовой суконки сторожат, а нагайка принялась чертей охаживать. До тех пор чертей стегала, покуда они не взмолились:

— Пощади, служивый! Проси чего хочешь, оставь только нас в живых!

— То-то же! — сказал Иван и скомандовал: — В дедову суконку!

Исчезли солдаты, а черти разбежались, попрятались кто куда.

— Дедова нагайка, марш в суму!

Скрылась нагайка, а к Ивану подошел набольший черт и говорит:

— Хоть и напрасно ты побил, покалечил чертей, но за отвагу и храбрость твою могу тебя назначить главным караульным у наших ворот. Служба легкая. Сиди себе покуривай да строго следи, чтобы не пропустить к нам, кого не следует. Три года прослужишь, наградим и на белый свет переправим.

Солдат долго раздумывать не стал. Прошел в караульную будку, заступил в должность. Сидит покуривает, свое дело правит.

Однажды подошел к воротам Эсрель, тот, что людей морит. Иван строго спросил:

— По какому делу пришел?

— Узнать, кого надо морить в этом году, — отвечает Эсрель.

— Я сам схожу узнаю, чего тебе делать, — сказал солдат, — посиди тут.

Пошел Иван к начальству и спросил:

— Эсрель пришел и спрашивает, что ему в этом году делать.

— Пусть в этом году Эсрель морит детей.

Воротился солдат к воротам и приказал:

— Велено тебе в этом году молоденькие деревья морить. Возьми топор и ступай!

Отправился Эсрель в лес и целый год рубил молодые деревья.

Прошел год, воротился Эсрель и спрашивает:

— Пришел узнать, чего мне делать на следующий год.

— Не велено никого пускать. Посиди здесь, а я схожу спрошу.

Пошел к начальству и говорит:

— Эсрель пришел. Спрашивает, чего ему делать, кого нынче морить.

Старший сказал:

— Пусть в этом году морит молодых людей в расцвете сил.

Воротился солдат и говорит:

— Велено рубить и морить строевой лес в этом году.

Отправился Эсрель в лес и принялся валить высоченные сосны и крупные ели. Через год снова пришел к воротам:

— Надо узнать, кого морить в этом году.

— Пропустить не могу, — отвечал солдат, — придется тебе тут обождать.

И пошел узнавать. Выбежал навстречу ему чертенок.

— Эсрелю в этом году морить всех стариков и старух!

Воротился Иван в проходную будку и говорит:

— На этот год тебе работа легкая. Велено выкорчевать все пни в лесу. Ступай!

Корчевал Эсрель пенья-коренья целый год и так изнурился, что с горем пополам притащился назад к воротам. А Иван в ту пору задремал. Эсрель увидал, спит солдат, похрапывает, и потихоньку проскочил мимо него. Сам пошел к старшему черту. Тот взглянул на него и спрашивает:

— Чего это ты такой истомленный?

— Так ведь два года лес рубил, а третий пенья-коренья корчевал, как было велено. Совсем из сил выбился!

— Как так лес рубил да пенья корчевал?

Рассказал Эсрель все, как солдат ему приказания давал. Вскричал старший черт:

— Обманывал Иван и меня и тебя!

И тут же велел позвать солдата.

— За то, что ты три раза провинился — обманывал Эсреля, в наказание будешь носить его на себе целый год, — сказал старший черт.

— Быть по-вашему, — весело ответил солдат.