– Иди ко мне, – прошептал он.

Хейден не торопился, и ожидание показалось мне вечностью. Наконец он обнял меня за плечи и притянул к себе. Мои руки сразу же сомкнулись на его талии. Мы застыли в объятии. Я уткнулась ему в грудь. От Хейдена пахло дымом, потом и кровью, но я наслаждалась теплом его тела, прильнувшего к моему. Его губы касались моей макушки.

– Я так счастлива, что ты не пострадал, – сказала я, продолжая его обнимать.

Хейден обнял меня еще крепче, словно боясь, что я ускользну.

– Это благодаря тебе, – тихо ответил он. – Ты меня спасла.

Я покачала головой. Не окажись меня возле башни, Хейден наверняка выбрался бы сам. Его не требовалось спасать.

– Я лишь немного помогла.

Хейден нагнулся. Наши лица оказались почти рядом. Его взгляд прожег меня насквозь, соединившись с моим.

– Нет, Грейс. Ты меня спасла. Во всех отношениях.

Грейс стояла ко мне спиной, не догадываясь, что я на нее смотрю. А мой взгляд скользил по ее телу, почти ничем не прикрытому, если не считать лифчика и трусиков. Я наслаждался изгибами ее талии и бедер. Даже сейчас, густо покрытая грязью, сажей и кровью, ее кожа оставалась невероятно мягкой.

Она повернулась, и у меня перехватило дыхание. Поняв, что я глазею на нее, Грейс усмехнулась. Вновь отвернувшись, она сбросила белье, оставшись совсем голой. Я продолжал смотреть. Из душа лилась холодная вода. Но когда Грейс встала рядом, мне показалось, что температура воды повысилась.

– Вода холодная, – сказал я, не зная, о чем еще говорить.

– Да, холодновата, – согласилась она, подойдя ближе и упираясь теплыми руками мне в грудь. – Ты запачкался.

– И ты тоже.

Стекающая с тела Грейс вода была почти черной от грязи, но Грейс не становилась особо чище. Попытки оттереть грязь не дали результата.

– Давай по-другому…

Намылив тряпку, служившую мочалкой, я повел по коже Грейс. Тряпка смывала грязь, делая воду еще темнее. Нежная кожа Грейс постепенно обретала свой прежний вид. У меня забилось сердце, когда под тряпкой проступил зигзаг шрама на ее боку. Та вылазка и сломанное ребро. Казалось, это было давным-давно, а память навсегда осталась на теле Грейс.

Последним невымытым участком осталась ее грудь. Я невольно вздохнул, увидев свежую рану прямо над сердцем. По всему было видно, что рана долго кровоточила. На коже засохла тонкая полоска запекшейся крови. Осторожно, чтобы не сковырнуть ее, я удалил остатки грязи по бокам.

– Грейс, а на эту рану стоило бы наложить швы. Иначе останется шрам.

– Вот и пусть останется. Я совсем не возражаю.

– Почему?

На ее теле и так хватало шрамов. От этих напоминаний о боли мне становилось не по себе. Тонкий шрам на бедре, куда попала пуля. Длинный косой шрам между ребер, а также множество других, появившихся еще до нашего знакомства.

Грейс поджала губы и ничего не ответила. Взяв у меня тряпку, она принялась оттирать грязь теперь уже с моего тела.

– И все-таки, Грейс, почему? – снова спросил я, наклоняясь к ней, чтобы видеть ее глаза.

– На память.

– О чем? – допытывался я, сбитый с толку.

– О том, что… люди способны меняться… независимо от их прежнего отношения к тебе.

Такой ответ меня совсем не удовлетворил. Я не понимал, зачем ей понадобилось столь жуткое напоминание, уродующее ее прекрасное тело. К этому времени Грейс отмыла мне спину. Судя по напору, воды в баке оставалось чуть-чуть. Едва хватит ополоснуться. Я притянул Грейс к себе.

– Что случилось? Кто тебя ранил?

Вместо ответа, Грейс шумно выдохнула. Чувствуя на себе мой настороженный взгляд, она заговорила.

– Джоуна… – сказала она, следя за моей реакцией. – Это его рук дело.

Естественно, меня захлестнула жгучая ярость. Получается, Грейс пытался убить ее родной брат.

– Ты серьезно? – на всякий случай спросил я. От злости мне стало жарко. – Он посмел тебя ранить? Что за…

– Хейден, было и прошло.

– Нет, не прошло! – рявкнул я, и от моего голоса задрожали стены тесной ванной. – Ты же его сестра!

Твой близкий родственник мог сделать нечто, показавшееся тебе жутким и непростительным. Но из-за этого убивать члена твоей семьи? Это каким же подонком надо быть?

– Я ведь их предала, – пожала плечами Грейс.

Ее невозмутимость показалась мне подозрительной.

– Это еще не повод бросаться с ножом на сестру, – торопливо возразил я.

– По его мнению, более чем достаточный повод.

– Нет, – сердито замотал я головой. – Это рассуждения отморозка.

– Хейден!

– Ты уж меня прости, но твой брат – редкостный мерзавец, да еще и ушибленный на голову.

– Знаю.

Руки Грейс вдруг сжали мне подбородок, словно требуя внимания.

– Но я жива, и это главное. Со мной все в порядке. Не будем драматизировать ситуацию.

– Ты правду говоришь? Только прошу тебя, не ври мне, – потребовал я, пытаясь по глазам определить, не скрывает ли чего она. – Если он тебе еще что-то сделал, скажи.

К моему удивлению, Грейс притянула меня к себе и поцеловала. Это был наш первый поцелуй с момента нападения на лагерь. У меня екнуло сердце. Я тоже прижал ее к себе, наслаждаясь теплом, исходящим от ее тела. Наш поцелуй был недолгим. Грейс отодвинулась. Тогда я прижался лбом к ее лбу.

– Хейден, честное слово, со мной все в порядке.

Я смотрел и не знал, верить ли ей. К этому моменту вода в баке кончилась. Грейс подхватила два полотенца: одно бросила мне, а другое обернула вокруг тела. Я сделал то же самое. Грейс уже собиралась выйти из ванной, но я схватил ее за руку и потянул назад.

– Подожди.

С полочки, где у меня лежала всякая всячина, я взял несколько бинтов.

– Стой и не шевелись.

Надорвав упаковку, я достал марлевую подушечку и осторожно, насколько это было возможно, приложил к ране. Добавив вторую подушечку, я закрепил повязку полоской пластыря, после чего разгладил края. Не удержавшись, я поцеловал это место, задержавшись там на несколько секунд. И снова, как то бывало не раз, пространство вокруг нас затрещало от напряжения.

– Ты хочешь оставить шрам как напоминание о переменчивости людей, но… Я не изменюсь. Наши отношения, мои чувства к тебе… это никогда не изменится. Поняла?

У нее дрогнул подбородок, а глаза удивленно раскрылись. Я буквально ощущал, как у нее колотится сердце. Да и мое билось ничуть не меньше.

– Грейс, ты поняла? – повторил я, нежно сжимая в ладонях ее лицо.

– Конечно, – помолчав, ответила она. У нее немного дрожал голос. – Хейден, я тебя очень люблю.

– И я тебя очень люблю.

Потом я ее поцеловал. Не слишком крепко, просто наслаждаясь самим поцелуем. Мне показалось, что каждый раз, когда я целую Грейс, груз, давящий мне на плечи, становится меньше.

Постояв еще немного, мы вернулись в комнату. Я торопливо оделся и присел на кровать. Грейс одевалась неспешно, потом тщательно вытирала волосы. Наши мокрые полотенца валялись на полу. Не удержавшись, я нагнулся и обнял ноги Грейс, потянув ее к себе.

– Хейден, ты как себя чувствуешь? – спросила она.

Я лишь кивнул. Пальцы сами собой поднялись выше, поглаживая ее бедра. Грейс повернулась, и ее ноги оказались между моих. Она присела мне на колено, обняв за шею.

– Вполне сносно, – ответил я.

Я соврал. Даже в эти благословенные минуты, в тишине нашей хижины, я ощущал густую, давящую тьму, что накрыла лагерь. Столько погибших. А я ведь обещал заботиться об их безопасности. Получается, я не выполнил обещание. Грейс была единственной силой, не дававшей мне распасться в прах, хотя моя душа вся уже была в трещинах.

Грейс недоверчиво поглядывала на меня. Мои слова ее не убедили. Она собралась заговорить, но я ее опередил.

– Грейс, я очень ценю твою заботу, но сейчас просто не хочу обсуждать случившееся.

Я старался говорить спокойно и даже непринужденно. Ни в коем случае не хотел заткнуть ей рот. Просто такой разговор нарушил бы мое хрупкое душевное равновесие, за которое я хватался, как за соломинку. Не мог я сейчас говорить о недавней бойне. Потом, но только не сегодня.