- Прошу прощения за глупую сцену. Это вышло случайно. Я пришел с вами поговорить.

“Я пришел с миром”…

- Говорите.

Снова вздох, такой же громкий и театральный.

- С вашего разрешения, мне хотелось бы принять более удобное для разговора положение, Ким.

Давным-давно позабытое имя ударило под дых. Ди захлебнулся воздухом и, кажется, даже всхлипнул. Зиленцорн беспокойно шевельнулся. Ди увидел в его левой руке нацеленный в сторону гостя “Хохлов-энд-Москальофф”. Это зрелище привело его в чувство. Ди все собирался отнести пистолет в подвал, где хранились папины коллекции оружия, и все откладывал, вечно натыкаясь на “ХаиМ” на полках в одежном шкафу в самые неподходящие моменты.

Ким. Как интересно. Разговор обещает быть познавательным.

- Меня. Зовут. Дориан. Грей. А вас?

- Джонни.

Наступившая тишина щекотала нервы тиканьем настенных часов. Ди отлепился от косяка и попробовал мраморный пол кончиком берца. Скользко. Опустился на порог, скрестив ноги по примеру Зиленцорна.

- Мне удобно. А вы не в том положении, чтобы выбирать положения.

- Ошибаетесь, Дориан.

Проклятье, отсюда ничего не было видно. А Ди очень хотелось бы посмотреть на легендарного Джонни Грея, застигнутого врасплох банальным утиным салом. Кумир миллионов пришел и валяется на грязном полу в чужом доме. Как извращенно умеют сбываться детские мечты.

- Давайте сразу кое-что проясним. - Заданный тон выдерживался без труда. Ди вообще неплохо давались дипломатические переговоры в щекотливых ситуациях, хотя он никогда не думал, что они выйдут за пределы школьных кабинетов и коридоров. Наивный. Наивный и глупый. - Вы, Джонни, находитесь в моем доме, но я вас сюда не приглашал. Поэтому был бы чрезвычайно признателен, если бы вы позволили мне выбирать условия, сопутствующие разговору, на котором вы настаиваете. Вы ведь настаиваете?

- Конечно, - быстро согласился Джонни. Правда, непонятно, с чем именно согласился, но Ди уже знал, что делать дальше.

- Лежите смирно, - посоветовал он. - А ты сиди спокойно. - Это Зиленцорну. - Окно рядом с вами, я так понимаю, все еще открыто? Или вы вошли через дверь?

- Отнюдь. Я весьма опрометчиво выбрал окно. И оказалось, меня уже ждут. Поздравляю, Дориан. У вас на редкость сообразительный… помощник.

Ди обошел дом и влез в окно гостиной, устроившись на подоконнике. Чугунок с душистым горошком уже отпихнули в сторону до него. Большая кипарисовая бочка, в которой хранилось сало, лежала на боку посередине кухни. Предсказуемо лишенная своего драгоценного содержимого. Кое-кто будет в ярости.

Вторничная личность донны Лючии таращилась со столешницы, коротко, но красноречиво поблескивая то янтарем глаз, то масляными пятнами на коленях, то стволом “ХаиМа”.

- Зиленцорн, поставь пистолет на предохранитель и опусти, пожалуйста, дуло книзу.

Бес недовольно заворчал, пришлось повторить с нажимом:

- Пожалуйста, Зиленцорн. Благодарю тебя. Итак. Джонни Грей. Чем обязан?

- Ваш помощник целится не в меня, - ответил с пола Джонни. Он лежал на спине, придавленный двумя “Европотрошками” со свинченными крышками: на груди и на животе. - Он собирается стрелять по капсюлям. Если не возражаете, я сниму с себя железяки и приму более вертикальное положение.

Ди стало смешно. Зиленцорн, конечно, хорошо придумал: пугать грея взведенными минами, но для чего Джонни все это терпел?

- Не возражаю.

От запаха птичьего жира воздух казался густым и тяжелым. Ди толкнул оконную створку, распахивая ее шире, и отвернулся, стараясь дышать в сторону сада. Краем глаза он продолжал следить за гостем и одновременно - за Зиленцорном.

Джонни одним слитным, точным движением подхватил мины и аккуратно опустил их на пол по обе стороны от себя. Бес взвыл, щелкая предохранителем.

- Gusch! - прикрикнул Ди, вспомнив, как этим словом вторничная личность донны Лючии усмиряла уток в пруду. - Перестань, ты мешаешь.

Зиленцорн глухо рычал, переводя дуло “ХаиМа” с “Европотрошков” на Джонни Грея и обратно. Желтые глаза превратились в напряженные узкие щели, ноздри раздулись.

- Уймись, пожалуйста. Зиленцорн! Все под контролем.

Рычание смолкло, однако пистолет остановился, указывая на одну из мин. Ди вздохнул. Пусть целится. Он же должен понимать, что взрыв заденет каждого из них. Это мины Льва, и Зиленцорн в курсе, как они работают. За всеми хлопотами Ди так и оставил школьный рюкзачок охотника брошенным в угол гаража. И напрочь про него забыл.

А родная сестричка этих, как выразился Джонни, железяк таилась где-то у дороги на въезде в Резервацию. Ди теперь выбирался в город прямиком через лес, каждый раз изменяя маршрут. “Ягуар” приходилось держать в тени практически постоянно. Это утомляло, но Ди не был готов пересесть на неприметный “Тяпнирог”. Случись что - и никто не поверит, что сын Восьмеричного Ликтора ездит на таком металлоломе, хоть и с гоночными внутренностями.

Ну да, да, пришлось выковырять и изучить плазменный чип ГП, вшитый незабвенному Федору Убейконю в левое предплечье. Ди взломал код, перешифровал имя и, кривясь от омерзения, загнал под собственную кожу - прямо в круглую ямку, оставшуюся от никчемной человеческой “прививки от оспы”. Была одно время у людей такая традиция: болезни предупреждать, а не только лечить.

Уж как он тогда не хотел лепить себе клеймо, как отбрыкивался! Но родители настояли. Ты не должен отличаться от всех, бла-бла-бла. По указу Прокуратора, бла-бла-бла. Ничего страшного, потом уберем, бла-бла-бла. Но потом папе с мамой всегда было как-то недосуг. Или, скорее, банально наплевать. Последнее время многое начало представляться Ди совершенно в ином свете, нежели раньше.

Вот, например, кумир его детства сейчас здесь, сам явился в его дом, но Ди не испытывает по этому поводу никакой радости - лишь раздражение и нетерпеливое любопытство.

Дождавшись, когда Ди вынырнет из мыслей и снова обратит на него внимание, Джонни сел на полу, брезгливо стряхивая капли блестящего в лунном свете жира с рукавов пиджака. Длинные светлые волосы, перехваченные сзади резинкой, слиплись в тонкий хвост и приклеились к спине, приняв форму перевернутого знака вопроса.

- Дориан, я сейчас повернусь к вам лицом. Надеюсь, ваш помощник не станет стрелять мне в спину. Не хотелось бы отвлекаться от нашей беседы.

- А зачем вы вообще ему поддались? - не удержался Ди от шпильки. - Любите утиное сало?

- Не очень, - невозмутимо отозвался Джонни. - Мне не хотелось накалять обстановку ненужным сопротивлением. И, сказать по правде, было интересно, хотя и не очень удобно. Ваш помощник довольно необычен, я хотел бы узнать о нем побольше. Если вы, конечно, не против. Так я поворачиваюсь?

- Попробуйте.

В своих детских мечтах Ди таким его и представлял. Есть лица, мгновенно располагающие к себе любого. Не обязательно красивые, но непременно лучащиеся невероятным, убийственным обаянием. И у людей нет ни малейшего шанса, ни один человек не способен устоять перед такими, как Джонни Грей. А может быть, и ни один грей. Что уж говорить о маленьком глупом мальчике, выросшем на родительских байках о славных деяниях благородного героя!

Который - какая неожиданность! - обладал еще и потрясающей внешностью. Его голубые, как у всех греев, глаза, имели завораживающе яркий бирюзовый оттенок. Жемчужного цвета волосы - когда в них не было утиного сала - вились шикарными кольцами. Полный набор: белоснежная гладкая кожа, изумительный нос, мужественный подбородок, безупречные губы, с легкостью складывающиеся в сногсшибательную улыбку…

Прекрасный, прекраснейший Джонни Грей, кумир всех женщин и мужчин, идеальный и всемогущий, удивительный и гениальный, способный горы свернуть ради достижения цели, да что там горы - целые горные хребты!

Вот именно, хребты. А еще - шеи. Ди, живо помнивший, с каким хрустом дробятся позвонки в человеческом теле, отчего-то видел за безмятежностью этого грея лицемерие, за улыбкой - оскал, вместо зубов - клыки, предназначенные грызть и рвать.