Шум на весь посёлок. Услышав шум, Танька вылетела из дома и увидела мокрую Елену, лежащую на траве, около перевёрнутый тазик…

— Слепошарая дура, слепошарая дура, куда ж ты наступила то?.. — бубнила Елена сама себе.

Танька не выдержала и заржала, как лошадь.

— Что ржёшь? Весело?.. Мне что-то не весело, а она ржёт, понаставила тут…помоги встать мне!..

— Как можно таз не заметить? — Танька не прерывала ржать, протянув руку Елене.

— Таз?.. Что уж теперь говорить об этом?.. Таз либо дура слепошарая, зато всех птиц распугала…

Елена вдруг тоже заржала, смотря на веселье Таньки.

— Мокрая!..

— И как вчера не влетела?.. — отряхнувшись, Елена вышла через калитку, но, похоже, ещё не всё случилось.

Ей по пути шла баба Мария и увидела Елену, всю мокрую, выходящую от Таньки…

— Видно, ты и тут что учудила, добилась?..

Елена смеялась:

— Говорила я, что пошла в разнос, — про себя подумала про то, что будут болтать в посёлке?..

Прогнала Танька лесбуху одну и впридачу водой окатила…

Танька подошла к калитке:

— Ничего она не учудила, просто наступила в тазик с водой и подскользнулась.

— Тань, кончай оправдываться, прогнала и ко всему водой окатила, — подмигнула Елена, счастливая.

Она шла к своему дому, не обращая ни на кого внимания. Увидела в себе красивый цветок, а в центре его Василису. Была та на любую похожа, с кем хотя бы раз болтала Елена. Василиса, словно стучала в её жизнь из сердца и всё было замечательно, и она знала имя своей возлюбленной.