— Играешь?.. Играть можно до самой смерти и любовницу, и супругу, и скромницу, и распущенность с очарованием, и кокетство с красотой, и после это всё можно поменять местами, как фразы в книгах. И в жизни можно играть, например какую-либо мать Терезу или Клеопатру, множество героев, персонажей и обликов, жизни не хватит, и самой создавать то, как я создала себя.
— А без денег как играть?..
— Можно нищей стать либо бомжихой.
— А если темнота вокруг, ничего не видно?
— Тогда можно играть крота либо охотницу за ними.
— А коли я в пустыне, тогда как?
— Тогда сыграть суслика либо путника, который гибнет от нехватки воды.
— И кто ты сегодня?
— Зависит от тебя. Раз ты сегодня мир, тогда я необъятный космос, если ты проститутка, я твоя ночная клиентка, если ты обожаемая супруга, тогда я твоя воительница, возлюбленная, единственная избранница.
— Вау!.. Замечательная жизненная идея. Получается, ты создала игру, а я, словно овечка, втянулась?..
— Как мой мир!.. Имя давай.
— Какое? Из сказки и длинное?.. — спросила Таня, вспоминая известные сказки. Подумав, сказала: — Василиса!.. — она зааплодировала самой себе. — Отлично!.. Зови меня сегодня этим именем!..
— Василиса!.. — произнесла, раздумывая, Елена, пробуя имя на языке… — Но такое имя охватывает все края Земли.
Танька покумекала мозгами, поднялась и настороженно глянула на Елену:
— Ты опасна… любого можешь убить, затянув в свою игру. Ты раздаёшь роли!..
— Сама ты затянулась. Здесь так, я сообразила это, когда определила себе, что игра началась и вертится сама. Мне нужно лишь в подходящий миг декорации сделать для целого сюжета и роль для актрисы подобрать, с какой справится.
— Это как?
— Можешь ли ты Василисой стать, всей такой необъятной?
— Когда неслась до твоей работы, то могла, но сейчас боюсь как-то. Твоя перспектива чересчур огромная, лучше что полегче на ночь.
— Тогда пусть в этой игре Василиса станет египетской царицей. Клеопатра необъятна и всё ей можно.
— Игра в игре, — заулыбалась ≪Василиса≫. — Ладно. Буду Клеопатрой.
Елена сползла с кровати на пол и встала на колени, протягивая руки к ней:
— Отдам жизнь свою за одну ночь с тобой, великая царица Египта. Подари одну ночь верной прислужнице своей.
Танька дёрнулась, после засмеялась:
— Елена!.. Напугала…дурачка.
— Каково твоё решение, Клеопатра?..
Танька посерьезнела и подключилась к игре.
— Ладно!.. Лишь жизнь твою оставляю тебе. — Она заулыбалась. — Возможно, жизнь твоя понадобится кому-либо.
— Кому же?.. Неужели не ясно, что прислужница не может жить без царицы своей и поэтому жизнью своей не дорожит.
— Ну, Василиса, которая сама необъятна!.. Ты отвлеклась, Лен.
Словно встрепенулась Елена, встала с колен и стала царицу Египта обнажать, наслаждаясь каждым мигом, смотря в её глаза блудным и наглым лесбийским взором.
— Елена, ты смущаешь меня.
— Вообрази чувства прислужницы, которая оголяет Клеопатру, зная, что та сопротивляться не станет… Вообрази себя Клеопатрой, что на всю ночь над служанкой своей властвовать не может. И та может делать с царицей всё, что угодно.
— И что служанка сегодня намерена делать?
Елена сняла с Тани халатик и кинула на пол, под ним Таня была голой. Таня прикрыла свою грудь, а щёки покраснели. Елена отошла, словно оценивая её и подошла снова, беря её за запястье.
— А что сама не оголяешься? — шёпотом спросила ≪царица≫.
— Скоро, очень скоро, — шепнула Елена, утаскивая обнажённую девушку к столу.
Там стояла наполовину полная бутылка водки и белое вино в стеклянном прозрачном графине, на тарелочке лежали закусончики.
— Что хочет царица?
— Винца-а-а…но сейчас водочки, — Таня дрожала, непонятно отчего.
Елена видела это, но специально не реагировала.
— Мне холодно, Лен, сжалься над Клеопатрой, обогрей быстрее.
— Сейчас. Томить не стану, — улыбнулась Елена, притягивая Таню в свои объятия и целуя…
— Лучше бы ты разделась!..
— Ночь только настала, успею, — Елена налила Тане водочки и себе чуток.
Они глотнули. Таня смутилась сильнее, но дрожать прекратила.
Она обвила руками Елену:
— Какая ты жестокая к Клеопатре, а твердишь, что любишь.
— Любовь бывает разная, — Елена стянула Таню со стола и потащила к постели, но словно споткнулась и толкнула Таню на кровать, сама упав рядом с ней, довольная.
Танька поглядела на неё… или египетская царица… или Василиса, её глаза искрились счастьем и сиянием.
— Обогрела?.. — спросила Елена Таню.
— Обогрела. Умеешь согревать, благодарю. — Таня склонилась и стала целовать её…
— Сожрала бы тебя хоть сейчас, Лен!.. Переполнена.
Елена зашептала в ухо:
— Ещё не конец, не расслабляйся пока что.
— Я и так, ночь ещё впереди, — дала Танька ответ.
— А что тогда обнажилась?
Танька оторопела.
— Сама меня раздела, а мне сопротивляться запрещено. Я сгорала от стыдобы такой.
Елена, словно не расслышала её:
— Оголилась, красуешься, а мне себя не предлагаешь. Какая недоступная лесбиянка.
— Наглючка ты, — Таня снова покраснела и усмехнулась. — Оголись сама либо я тебя оголю и налечу, словно львица.
Елена противилась, но с каждым натиском ослабевала и сдалась, в конце концов:
— Устала противиться и сдаюсь, забирай меня, — и Елена раскинула руки.
***
Следующим утром Танька открыла глаза рано и ощутила, что проголодалась. Сильно хотелось похамать и она не понимала, откуда взялся этот голод. Елена крепко спала и улыбалась, словно маленькая девочка. Ясно… Дрыхли несколько часов, но чему удивляться? Елена, словно маленький ребёнок, увлекла Таню в некую детсадовскую игру, но так, что реальность была потеряна.
Таня была не только египетской царицей, но и чуточку Василисой и блудной девицей, даже королевой, побыли и марсианами, увлекла Таню в пустыню, где она гибла от недостатка воды, бросила в клетку мрачную и подземную и пришла к ней освободительницей, кинула в бездну, где Таня горела в пламени ада, поднимала в небо…и теперь Таня в себе переживала эти любовные игры!.. Надев халат, она подошла к столу и съела то, что было на тарелке. Кушая, изредка поглядывала на Елену краем глаза.
— Есть захотела?
Танька дёрнулась.
— Напугала… — она развернулась к Елене и начала оправдываться, — кушать захотела, не знаю, что такой жор напал, что спать не в силах.
— Утомилась, значит, — подначила Елена её.
— Неа, странно это… Ты необычная, такая большая, нераскрытая, и раскрыть тебя, похоже, не выйдет. Ты себя саму хоть знаешь?
— Неа.
— Принести чего поесть, попить?
— Винца.
— Может водочки, ведь не допили же, а я готовилась, считала, ты напьёшься, а ты и не стала…
— В доску бухая лесби… Ха! Нет уж, лучше винца мне, вечером на работу, я и без алкоголя себя пьяной чувствую, утомила ты меня… — Елена улыбнулась.
— Наглючка ты, даже сказать нечего, стебёшься и хоть бы покраснела, тоже ведь женщина, беззащитное создание.
— Я беззащитная?.. Что-то не замечала за собой этого по дурости своей…
— Елена!.. Ты до сих пор в игре?..
— Вся жизнь — игра и все мы в ней актрисы.
Таня плеснула вина в стакан, зажала между пальцами кусочки колбасы и приблизилась к кровати, сев. Елена опустошила стакан, закусила, снова опустила голову на подушку. Таня уволокла стакан обратно и возвратилась. Внешне выглядела радостной, что насытилась едой.
— Ответь, я тебя знаю давно, как ты приехала сюда, уже три года скоро…
— Ну и что?.. Ты же с женой была…
— Не про это я. Года два я из себя не выходила и стеснялась с тобой завести беседу и неожиданно!.. Оп-ля! Словно мигом изменилась?
— Я изменилась, Тань?.. Такой давно была…
— В курсе, помню. Весь посёлок лишь про тебя и базарил, кто плохо, кто хорошо, но затем по другому.
— Не догоняю, к чему ведёшь?
— Это я не догоняю, как ты можешь настолько меняться?
