— А ты этой ночью сколько раз менялась?.. И сейчас!.. Создаёшь не пойми, что.
— Неа, — Таня немного отодвинулась, настороженно смотря на Елену, — не смей, Тань, я сейчас…
Елена хохотнула:
— Не заморачивайся, Танька, я такая, какая есть, и, похоже, имеется на то причина. Ответь, тебе не было хорошо?
— Было!.. Чересчур хорошо, но теперь страшно как-то.
— От чего это?
— Дальше жить. Мне такие игры никто больше и не предложит, а ты и в небо подняла, и в бездну кинула, что голова так и вертится ещё от радости и тело ноет от чего-то. Может, останешься?.. — Таня кинула на Елену умоляющий взгляд. — Можем вдвоём уехать. Мне работу в городе предлагали, я же модельерством занимаюсь.
— Желаю я с тобой болтать часами. Я жажду обласкать тебя руками, любить и окружать тебя цветами… Обычное опьянение, затем приходит похмелье. Сломаешься ли ты иль нет… Ясно?.. Возьми частичку ты мою, и эта часть превратится в море.
— И как мне тебя назвать?.. Развратной… Больше никак.
— Обещала я, Тань. Я хоть как собиралась покинуть посёлок после отпуска.
— Куда отправишься?
— Планирую к озеру Байкалу. А давай…ты месяцок подождёшь?.. Пока покумекай, приглядись, не спеша. Мне верность не нужна. Ты свободная. Ты права, когда сказала, что я большая, нескрытая, а тебе многое ясно, поэтому и нелегко придётся, но другой я не стану. Мне одной ночи на половину жизни достаточно…
— Нетушки.
— Какая ненасытная!.. — Елена притянула Таню к своему телу. — Иди ко мне.
Таньке словно что пришло на ум:
— Неа, ты долго ни с одной не проживёшь, а будешь отыскивать свою ≪Василису≫, которую ты впитала с материнским молоком.
— Точнее, создала. Пойду отыскивать!.. либо создам её, напитав силой, любовью и счастьем, мне же нужно, чтобы любимая могла весь мир в себя поместить. Ты можешь, а?..
— Беспонятия, но соображаю, про что ты.
— Вот, петришь, однако. Необходима мне ≪Василиса≫, — глубоко вздохнула Елена, — чтобы смотреть на неё и понимать, что она та недостающая часть меня, которой всю жизнь не хватало. Понятно?..
— Мне понятно, Лена. Я поняла сегодня, что ты необъятная, нераскрытая и сдерживаешь раскрытие, что сегодня страшилась за меня. Ты себя хотя бы знаешь?
— Неа, но от себя трудно сбежать. Я бегу, а удрать так и не вышло. Нести мне это до самой смерти. Ты красивая и рвение твоё чисто…
— Ты вернёшься?
— Позовёшь, то да, вернусь. Пока я работаю.
— Будь осторожна.
— Ой, Тань, не надо тут сейчас про это. Тебе на работу не пора?
— Неа. Я с десяти, но не явка не обязательна. Хочу с тобой побыть ещё немного. Такое чувство, что не увижу тебя больше.
— Не увидишь?.. — Елена задумалась над этим. — Было у меня так однажды… — Она привлекла её снова, — тогда пора спешить, раз не завершили всё.
— Нетушки!.. Угомонись, лучше так посидим.
— Хорошо, — согласилась Елена. — Ну…наливай тогда стаканы…
— Мала ты совсем, пусть и взрослая.
— Давай тогда мне грудь свою, пососу, — не растерялась Елена.
Танька легла около неё и обнажила груди:
— Бери, малышка… Я люблю тебя, моя милая Елена!.. — снова вошла в любовную игру Танька.
— И я люблю…твою грудь, из которой можно не только молоком напиться, но и напитать меня этим жизненным нектаром.
— Кто ты?
— Новорожденная, родная, но и славная твоя рабыня и твоя королева, вся вселенная, прильнувшая к материнской груди и дьяволица, выводящая в искушение…
— Хватит, не надо больше…
***
Танька своим участием в любовных играх и с осознанием задела Елену за живое. Елена всегда знала свои поступки, но тут растерялась и испугалась. Боялась она не чувств Тани, а испугалась саму себя и того, что тревожило её взгляд. Таня словно распахнула что-то невидимое, выпустила некую силу из клетки, не имеющую пределов. Таня себя открыла ей, а ей её саму, либо Елена сама чересчур заигралась и раскрыла в себе дверь…ту дверь, под запретом, а Таня была лишь ключом. Елена дотронулась и устрашилась глубины…
≪ Где мне отыскать единственную, которая сумеет навести хоть какой-то порядок в моём мире≫?
— Ты необъятна!.. Неисчерпаема!.. Тебя не измерить ни бесконечностью, ни вечностью!..
— Что такое?.. — задала вопрос Танька.
Уже приближался обед, две женщины наигрались, и теперь Таня делала уборку, радостная, весёлая и счастливая.
— Ничего, — ответила Елена, не демонстрируя, что боль заполняет сердце.
Она хотела извиниться перед Таней, но та соображала… Елена сама ни черта не соображала.
— Дай водочки глотнуть, — прохрипела Елена, — от похмелья дурно.
— Ты же не пила… — но Таня ливанула немного.
Елена одним махом выпила.
Танька заметила в ней перемену:
— Что такое, Лен?.. Всё нормально.
Елена заулыбалась, утаивая свою боль и притянула её к своему телу.
— Ладно, Тань, пора отчаливать мне. Либо нет?
— Без разницы. Завтра явишься.
— Явлюсь, но дожить надо, — тоскливо произнесла Елена, смотря в окно и увидела Марию, качнув головой: — Вот Машка, случайно, не к тебе?
Танька высунулась и, увидев Марию, неожиданно стала суетиться:
— Мария!.. Скорее, ко мне прётся. Спрячься лучше.
— Для чего?.. — не сообразила Елена.
— Ну…
— Ага!.. Игра продолжается?.. Кто я?.. Любовница?.. Нет, вроде. А!.. Любовница, которая прячется от другой любовницы… Да уж. Я без алкоголя такое не потяну. Ты быстро учишься…
— Меня не волнует мнение посёлка. Я не хочу, чтобы ты с ней у меня пересеклась… Умоляю, Лен?..
— Хорошо, — улыбнулась Елена, — передаю сюжет тебе. Любопытно. Действуй!.. Но…иди навстречу, на улице жарко, там и побеседуете.
— Но ты будь лучше в спальне на всякий случай.
Танька пошла на улицу и они не зашли в дом, а сели на скамью у забора. Елена не слышала болтовню, сидя опустошённая, с бодуна после потрясной ночи. Она наполняла водкой стакан и выпивала, но лишь трезвела.
Она не заметила, как Танька вернулась и вздрогнула, когда ощутила её прикосновение, заглянула в её глаза:
— Вот, блин! Что?
— Да ничего, но тебе Маша просила сказать, что боится свою, — Таня подала Елене свёрнутый листок.
— Это что?
— Заявление на отпуск без содержания. Маша сообщила, ты в курсе, что с этим делать.
— Вечером, что ли, отдать никак?.. На работу же явится.
— Страшится, видимо.
Таня тоже села с опустошённым видом, как и Елена. Что-то нужно было сделать, только Лена не соображала…
— Не знаю, Лен.
— Что не знаешь?
— Ты же ищешь и не знаешь, а я тем более, — выдала ответ Танька и встала, поцеловав её нежно. — Приди завтра, разберёмся. Благодарю за всё, моя милая Елена. Возможно, хорошо, что ты не стала для меня женщиной, а так и осталась чем-то огромным — любовью, страхом, пламенем, светом, миражом, явью, чем угодно, пока не преобрела чёткий образ… Не преобретай, будь в сказке!
— Буду… — улыбнулась Елена. — По другому никак, иначе прикончат, не заметив.
— Я притащусь к тебе этой ночью, побеседуем, — зажглась Танька, но Елена поняла, что это она так по матерински проявляет заботу, словно ограждая, прикрывая собой.
— Не надо, будь дома, возможно, я поиграю немного…есть, о чём подумать.
— Я притащусь, чтобы ты ничего не натворила, и весь посёлок о нас судачить будет.
Елена поднялась и пошла к дверям, но остановилась:
— Ты не злись на меня, Тань…
— Ступай давай, а я пойду на работу, гляну, есть, что делать или нет.
Елена понимала, что нужно что бы то ни было предпринять, лишь бы поправить положение дел, а то так и останется в грусти и неизвестности…плохо завершается всё, печально… За заборами, у каждого дома находилась бочка с водой для стока дождевой воды.
Такой водой поливали огород. У Таньки около крылечка находился тазик с водой, около тазика обувь мыли в плохую погоду. Мысль не заставила себя ждать… Елена наступила на тазик и…конечно, упала, обрызгав себя во весь рост.
