Войдя в огромный холл "Гаммы", встретивший его шумом и гамом кишащих здесь постояльцев, Анатолий вскоре получил ключи от своего одноместного номера, забронированного Шкловским. Закрыв за собой дверь и сбросив опостылевший пиджак, он сразу же взялся за телефон и принялся накручивать диск, набирая номер Эдуарда, но в ответ услышал лишь длинные гудки. Тихо чертыхнувшись после безуспешных попыток дозвониться до компаньонов, Брянцев распаковал чемодан и достал свежую рубашку, решив принять душ с дороги и немного успокоить нервы. Он с наслаждением стоял под горячими струями, смывая с себя пот и пыль, и старался не думать о делах, но они настойчиво терзали сознание тревогами и сомнениями.

Выйдя из крохотной ванной, совмещенной с санузлом, Брянцев переоделся и закурил, усевшись в кресло у окна и приоткрыв его, чтобы выветривался сигаретный дым. Несколько минут он молча размышлял, а затем вновь потянулся к телефону. Компаньонов по–прежнему не было в номере. Брянцев взглянул на часы и набрал межгород.

Разговор с женой был недолгим. Он лишь сообщил ей о своем благополучном прибытии. Услышав её взволнованные слова о возможной слежке, он, как мог, успокоил Наташу, но сам не был спокоен и вышел из номера, чтобы разузнать о друзьях.

Поднявшись на лифте на три этажа выше, Брянцев справился у дежурной по этажу о Шкловском и Ковале, но та ответила, что с утра не видела этих постояльцев. Её ответ прозвучал неуверенно, и Анатолий решил лично убедиться в их отсутствии. Подергав ручку запертой двери, он с растерянным видом вернулся к себе и три часа не выходил из номера, ожидая их звонка и сам периодически названивая им. Наконец не выдержав подступившего голода, Брянцев отправился ужинать в гостиничный ресторан, где быстро и без аппетита проглотил все блюда, ограничившись бокалом сухого вина. Прихватив в буфете три бутылки пива, он снова вернулся в свой номер.

Уже поздно вечером, когда тревога и отчаяние полностью завладели им и он, словно тигр в клетке, метался по маленькой комнате, куря сигареты одну за другой, телефон на столике у кресла ожил и залился истеричным звонком. Брянцев подскочил к нему и, сорвав трубку, воскликнул взвинченным и чуть осипшим от дыма голосом:

––Да! Слушаю!

––Толя? – послышался осторожный ответ Шкловского. – Ты уже приехал?

––Да, чёрт возьми, я–то приехал, а вот вы куда пропали, мать вашу? Что, трудно позвонить?! Я тут с ума схожу…

––Успокойся и не кипятись, – прервал его излияния Шкловский. – Извини, так получилось, не было телефона поблизости…

––Не было телефона? – проворчал Брянцев. – И где же вас носит?

––Неважно… – огрызнулся Шкловский. – Ты привёз деньги?

––Да. Пришлось снять почти все.

––Отлично! Ты как раз вовремя. У нас практически всё решено, дело только за бабками. Послезавтра мы должны внести залог и получить образцы. Сразу же рвану к покупателю, виза уже получена…

––Когда встретимся?

––Завтра утром за тобой подъедут… В восемь выходи к главному входу, увидишь серую "Тойоту". Парня зовут Валерой, он привезёт тебя куда надо…

––А вы что же, в гостинице уже не живете? – забеспокоился Брянцев.

––Нет, но мы не выписались… Да не боись, всё в порядке. Так надо. Пошевели немного мозгами и сам всё поймешь.

––Не нравится мне всё это.

––Нравится – не нравится, а условия диктует продавец. Он рискует не меньше нашего, если не больше. Так что давай не паникуй, ничего не случится.

––Какого чёрта, не паникуй! Я что же, потащусь с деньгами неизвестно куда и неизвестно с кем?! Сто тысяч – не шутка!

––Толик, не напрягай меня. Мне и так приходится вертеться, как карасю на сковородке, чтобы провернуть это дело, а тут ещё ты со своей истерикой, – хмуро ответил Шкловский. – Я сказал, что ничего не случится, значит, отвечаю за свои слова. Этот парень, что привезёт тебя, шофёр Гар… продавца. Кроме того, за вами будут присматривать его люди. Так что с охраной всё в порядке. Да и деньги–то у тебя в чеках… В общем, отдыхай пока и успокой свои нервы. Скоро начнутся горячие денёчки, а ты уже сейчас ни к черту не годишься.

––С вами успокоишься только в могиле, – угрюмо ответил Брянцев. – Ладно, а дальше–то что?

––В каком смысле? – не понял Шкловский.

––Ну, поеду я с тем парнем, и что?

––А ничего. Положим деньги на депозит в их банке под туфтовый договор, получим образцы, и всё. Я поеду к покупателю, а вы с Костей будете ждать моего возвращения. Если первый этап пройдёт успешно, тогда и товар тронется в путь.

––Так мы завтра увидимся?

––Конечно.

––Послушай, Эд, а если что–то не сработает или "пробники" окажутся пустышками, тогда что? Плакали наши денежки? – забеспокоился Брянцев.

––Кто о чём, а вшивый о бане, – с сарказмом выдохнул Шкловский. – Тогда, милый мой, плакали не только наши денежки, но и головы. Но это исключено. Я получу "пробники" сразу после анализа, из рук в руки, так что туфта не пройдёт. К тому же, если всё же с ними будет что–то нечисто, то ведь "пробники" промаркированы… Я привезу их назад, и мы снимем депозит согласно договору. Но я уверен, что они не будут мелочиться ради нашей сотни, когда на кону арбуз. Такие мэны по мелочам не играют. С их стороны подвоха не будет, по крайней мере, на первом этапе. Ну а дальше постараемся не лопухнуться. Всё, Толя. Спи спокойно. До завтра.

Шкловский прервал разговор, и в трубке раздались гудки. Брянцев растерянно повертел её в руках и швырнул на аппарат так, что тот жалобно звякнул, едва не слетев со столика на пол. Тихо выругавшись, Анатолий достал сигарету из почти пустой пачки и, заметив нервную дрожь своих пальцев, раздраженно, со злостью смял её, бросив в кучу окурков, заполнивших пепельницу.

Ситуация нравилась ему всё меньше и меньше, вернее, совсем не нравилась, но правила игры диктовались не ими. Он вдруг подумал, что ещё не поздно отыграть назад, но для этого нужно как–то убедить компаньонов в обоснованности своих подозрений и предчувствий, а веских аргументов не находилось. Да и вряд ли парни внемлют им, почуяв запах бешеных денег. В голове на миг заметалась трусливая мыслишка, что если запахнет жареным, то можно выйти из игры и одному, но он сразу же отбросил её, презрительно усмехнувшись над своим малодушием. Бросить друзей – это подло, даже если они и не прислушаются к голосу здравого смысла. К тому же выхода действительно нет. Отказ от этой операции, если и не будет иметь серьёзных последствий для них, всё равно приведёт к скорому и неминуемому краху их маленького дела, ведь аппетиты "крыши" растут с каждым днем, а подпитывающие источники всё сокращаются. Вырваться же из этих тисков смогли лишь считанные единицы.

Брянцев устало опустился в кресло и отрешённо уставился на висящую над кроватью копию известной картины с грачами и березами. Он сидел не шевелясь, запрокинув голову на спинку кресла, и полностью расслабившись.

––Спокойно, Толик, спокойно, – шепотом подбадривал он самого себя. – Выбор сделан. Какого чёрта я сомневаюсь? Эд прав: не в их интересах кидать нас сейчас. Покупатель–то – наш, и они его не знают. Главное – не ошибиться, и всё будет в порядке… В Россию можно будет и не возвращаться – с такими–то деньгами, вот только Наташу вытащить отсюда. Ничего, вытащу. Что–нибудь придумаю…

Он ещё бормотал что–то себе под нос, но веки тяжелели и опускались, постепенно уступая в борьбе со сном. Брянцев задремал, уронив голову на грудь, и очнулся совершенно неожиданно от громкого разговора в коридоре. Видимо, кто–то из загулявших постояльцев возвращался в свой номер. Анатолий взглянул на часы и с проклятиями поднялся с кресла. Было далеко за полночь. Быстро разоблачившись, он нырнул в постель и почти сразу провалился в глубокий сон.

Брянцев едва не проспал назначенное время, вскочив с кровати и дико озираясь по сторонам заспанными и слипшимися глазами. Он отыскивал трезвонивший будильник, но вдруг вспомнил, что забыл достать его из чемодана. Потом до него дошло, что звонил телефон, и, судя по настойчивости и громкости звонка, вызывал межгород. Спотыкаясь, Брянцев поспешил к столику и снял трубку.