– Ничего, – пожала плечами Пятницкая, догоняя его.

Роман жестом пригласил её зайти в просторную кухню, усадил за огромный круглый стол, а сам взял чайник со свистком и пошёл ставить его на газовую плиту. Стол располагался возле панорамного окна, и можно было смотреть на Женевское озеро и заснеженные пики савойских Альп.

В тёплом доме Вике стало ещё хуже. Она подпёрла голову рукой, изо всех сил стараясь не сползти под стол.

– У вас есть вайфай? – почти на последнем издыхании спросила Пятницкая.

– Мы же договорились на «ты». Интернет есть. Только зачем он тебе сейчас?

– Хочу посмотреть билеты в Москву.

– Судя по твоему состоянию, в Москву ты полетишь не раньше, чем через неделю. Ты заболела.

– Ты доктор?

– Ага, доктор наук. Точнее профессор. Физик я.

– А мне похвастать нечем. Я безработная.

– А мне это и неважно. Лиза за тебя попросила, значит, ты хороший человек. Мне важно, чтобы ты выпила чай и легла в постель. Очень уж ты бледная.

– И чувствую себя как тень отца Гамлета.

– Жаждешь мести?

– Нет, хоть и повод есть, – грустно усмехнулась Вика.

– Точно беглянка. У меня глаз-алмаз, – порадовался Климов, наливая ей некрепкий чёрный чай в большую чашку.

Туда же он положил ложку мёда и две дольки лимона. Подумал – и сделал себе такой же напиток.

Вика ждала, пока чай чуть остынет, грея руки о чашку. Теперь и она понимала, что заболела. Ей уже не хотелось чая или полететь в Москву, она мечтала прилечь и закрыть глаза.

– Пойдём-ка я тебя провожу до постели. В который раз понимаю, что не зря снял дом с гостевой спальней. А чай и в кровати прекрасно пьётся. Не дёргайся ты, кружку я сам принесу. Пойдём, нам на второй этаж.

Климов заставил Вику выпить немного чая, и та уснула.

Это был странный сон, иногда похожий на забытьё, а то и морок. Кажется, Роман сидел рядом, негромко разговаривал с кем-то, называл её по имени, ходил, уходил и возвращался.

Когда Пятницкая очнулась, его не было в комнате. Солнце, закатившись за гору, позолотило небо. Как же было удивительно видеть небо, горы и озеро, не вставая с кровати! Она точно видела это в своих снах, а может, просто в рекламных роликах.

– Как ты? – спросил Климов, заходя в спальню.

– Мне так неудобно… – заёрзала Вика.

– Кровать неудобная? – не понял он.

– Неудобно, что я заболела и так стесняю тебя.

Роман пристально посмотрел на Вику:

– Ты можешь читать мысли?

– Нет, – тихо ответила она.

– Тогда не выдумывай лишнего. Я в последнее время как-то заскучал. И появилась ты. Я рад. Новые люди – всегда к изменениям.

– Разве?

– А разве нет? Новые люди – новые алгоритмы поведения. Буду общаться, наблюдать за тобой и узнаю то, чего раньше не знал, или получу подтверждение прежним мыслям.

– Ощущаю себя подопытным кроликом.

– Так и я для тебя такой же кролик. Или ты по другой причине общаешься с людьми?

– Не думала об этом. Мне казалось, это воля случая и чувств.

– Ты пустила всё на самотёк?

– Ты точно физик? – улыбнулась Пятницкая, пряча за этой реакцией неприятные ощущения тела.

Она ведь и правда сдалась, скрывшись ото всех в квартире, отказываясь от работы, телефона и встреч с близкими. Ей стало не по себе от этих мыслей.

– Физика в том числе изучает общие закономерности явлений. Вот ты и явилась, – усмехнулся Климов.

– Ага, получается я – закономерное явление в твоей жизни, а не новый человек. Скажи мне как физик, случайности не случайны?

– На самом деле получить реально случайное событие очень сложно, поскольку выбор вариантов всегда ограничен. Например, кажется, что встретить знакомого в большом городе маловероятно. Но если вы ходите в одни и те же места, то вероятность сильно возрастает. Как-то так.

Теперь встреча с Елизаветой казалась Вике меньшим чудом и более вероятным событием. Когда-то она сама активно агитировала её уехать в Швейцарию.

– Хочешь есть? Есть овощной салат, и могу пожарить стейки.

– Нет, не хочу. Но могу составить тебе компанию и выпить чаю. Мне немного лучше.

– Хотя бы так.

Стемнело. Фонарей на улице не было, и, только подключив фантазию, можно было догадаться, что за окном Женевское озеро. Климов жарил стейк на открытой кухне, доброжелательно поглядывая на Пятницкую. Та сидела за столом и пила тёплый чай, посасывая дольку лимона.

– У меня есть чеснок, – вдруг вспомнил он. – Сейчас дам тебе.

– Будем отгонять нечистую силу? Это дом с приведениями?

– Будешь лечить своё горло. Чесночный леденец хорошо справляется с этой задачей. Увлекаешься мистикой?

Вика смущённо пожала плечами, не зная, что ответить. Ей вдруг стало неловко отвечать на вопрос про сверхъестественные явления. Кто она? Одинокая, безработная и бездарная женщина, у которой всё в прошлом. И сейчас она не побирается только благодаря тому, что Виктор когда-то вложил деньги в безотзывные облигации с хорошими купонными выплатами. Остальные ценные бумаги и инвестиции просто прогорели в кризисный момент, который она, разумеется, упустила. Благо хоть додумалась погасить досрочно ипотеку. Именно тогда, посмотрев на свои банковские счета, Вика решила отрезать все связи с миром и выключила телефон, признав своё поражение на всех фронтах.

«Я была твоим солдатом, Господи. И ты меня так предал».

– Так что про мистику? – повторил Роман. – Лиза сказала, ты необычный человек.

– Я была необычным человеком. Сейчас такая же, как все. Две руки, две ноги и слабое здоровье.

– От простуды люди уже давно не умирают. Не преувеличивай своё горе. Сколько тебе лет?

– Двадцать девять.

– Мне пятьдесят семь, и я смело могу утверждать, что у тебя всё только начинается. Да и я в полном расцвете сил.

– Ого! Дала бы тебе минимум на десять лет меньше.

– В душе мне и вовсе тридцать, – покивал Климов.

– Как у тебя это получается?

– Однажды я решил радоваться каждому приятному обстоятельству и принимать неудачи как опыт.

– Что произошло, когда ты это решил?

– Я потерял свой бизнес. Ради него я оставил пост преподавателя в Лозаннском университете и стал сооснователем инновационной компании, но моё изобретение не завоевало рынок. Прорыва не случилось. Мы не покорили ни Европу, ни Америку.

– И что потом?

– Я открыл новый стартап и довожу до ума новое изобретение.

– Где ты нашёл силы, чтобы снова подняться?

– Внутри себя.

– А если их нет?

– Когда выздоровеешь, я покажу, где их взять. А пока лучше бы ты хоть что-то съела. Не пренебрегай внешними источниками силы, – подмигнул Роман.

– Готова поесть мёд. Он оказался у тебя очень вкусным.

– О! Давай я тебе сделаю бутерброд: белый хлеб с маслом и мёдом.

Пятницкая неуверенно посмотрела на Климова.

– Это местная фишка. Швейцарцы так завтракают. Но и вечером будет хорошо.

– Ну давай.

– Тебе не лучше, – констатировал Роман.

– Нет, – подтвердила Виктория.

– И бутерброд не доела.

– Очень странное сочетание: жирное и хрупкое с вязким и сладким.

– Дело привычки. И вкуснее, если масло чуть подтаявшее.

– Поверю тебе на слово и пойду спать.

– Иди, я сейчас сделаю ромашковый чай и принесу. Странно ты звучишь. Есть риск, что завтра голос пропадёт. Не удивляйся. Это жизненный опыт и трое детей.

– Детей? – ахнула Пятницкая.

– Вспомни, сколько мне лет. Они уже взрослые. И вообще сейчас тебе пора в кровать.

– Девять вечера – самое оно. Сказку мне почитаешь? – пошутила Виктория.

– Учебник по физике.

– Там тоже много сказок с точки зрения обывателя. Писали бы их только попроще. Фотоны, к примеру, настоящие оборотни: то они ведут себя как частицы, то как световые волны.